Тема бала в русской класической литературе
й человек из самых бестолковых») и
противопоставляет рабскому смирению Молчалина, самый удобной в барской
Москве форме продвижения к «почестям и знатности», свою программу
независимости, свободы и искренности («Зачем же мне мнения чужие только
святы?», «Я глупость и не чтец», «Когда в делах – я от веселья прячусь,
когда дурачаться – дурачусь»).
В этом столкновении с Молчалиным слышится уже предвестия расхождения
Чацкого со своей Фамусовской Москвой, её идолами – Татьяной Юрьевной, Фомой
Фомичём…
Но Чацкий пока озабочен загадками любви, и откровенность Молчалина
заставляет его сделать вывод, обратный реальному:
«С такими чувствами, с такой душой
Любим!... Обманщица смеялась надо мной!»
Чацкий ищет оправдания чувствам Софьи и обманывается, потому что
всё то, что презримо им в барской Москве Фамусовского мира возвышает
человека со всей очевидностью.
Вот после суеты приготовлений начинают появляться гости. Первыми
появляются Горичи. Наталья Дмитриевна полна оживления и кокетства. Войдя в
залу, она с удовольствием оглядывает себя, прихорашивается, а потом ищет
глазами того, кто мог бы полюбоваться ею, и замечает Чацкого, рассказывает
ему о своём «приобритении» - муже. И говорит она о Платоне Михайловиче как
о своём новом туалете (совсем как потом в разговоре с княжнами
Тугоуховскими: «Нет, если б видели мой тюрлюрлю атласный!»). Интонации её
почти буквально совпадают с репликой Молчалина, восторгавшегося собачонкой
старухи Хлестаковой.
МОЛЧАЛИН:
Ваш шпиц – прелестный шпиц, не более напёрстка…
НАТАЛЬЯ ДМИТРИЕВНА:
Мой муж – прелестный муж вот он сейчас войдёт…
Шпиц, тюрлюрлю, муж – всё это предметы тщеславия, всё демонстрируется,
«сокровища» выставляется для обозрения. Но вот появляется и Платон
Михайлович. Чацкий едва узнает в этом располневшем, вялом человеке с
потухшими глазами и ленивыми движениями прежнего резвого его товарища.
Наталья Дмитриевна сменила в муже всё: не только военный костюм, но и
привычки, движения, взгляды и её тщеславие утешано неосуществлённых успехов
мужа:
«И утверждают все, кто прежде знал,
Что с храбростью его, с талантом,
Когда б он службу продолжал,
Конечно, был бы он московским комендантом.»
Но гораздо больше устраивает Наталью Дмитриевну собственная роль
главнокомандующего; она повелевает мужем безусловно, придумывая
ему болезни («все рюматизм и головные боли»). Занятия, которых он не любит,
образ жизни, который ему чужд («Платон Михайлович город любит»). С какой
неуклюжестью Наталья Дмитриевна осуществляет свою заботу, похожую на
дрессировку, как при всех нежных словах крепчает ее повелительный голос:
«Ах! мой дружочек!
Здесь так свежо, что мочи нет,
Ты распахнулся весь и расстегнул жилет.
Послушай разочек, мой милый, застегнись скорей. Да отойди подальше от
дверей,
Сквозной там ветер дует сзади!
Мой ангел, бога ради,
От двери дальше отойди.»
От этих забот Платон Михайлович увял. Чацкому уже не о чем с ним
говорить.А вот появляются князья Тугоуховские, влекомые шестью щебечущими
дочерьми. Их восторженные восклицания, и всплески рук, и взгляды,
высматривающие новые фасоны платьев, особенно подчеркивают дряхлую
неповоротливость глухого князя со слуховой трубкой и скрипуче-растянутый
голос княгини, с трудом выговаривающей слова: «От - ставной?»; «И хо-
лостои?; «Бо-гат?», Но какая цепкость в этих дряхлых стариках! Едва
появившись на балу, княгиня ищет женихов для своих дочерей, Заметив
Чацкого, узнав, что он не женат, тут же посылает за ним князя:
«К нам на вечер, в четверг, проси скорее Натальи Дмитриевны
знакомого: вон он!»
Это прямо-таки охотничье преследование, способность, столь неожиданная
в этих дряхлых стариках! Но Тугоуходские, действительно, глухи ко всему,
кроме званий и богатства. Узнав, что Чацкий не камер-юнкер и не богат,
княгиня «громко, что есть мочи», кричит мужу:
«Князь, князь! Назад!»
Язвительная и высокомерная графиня Хрюмина, гордящаяся своей
знатностью и французским языком, «отъявленный мошенник» Загорецкий,
рекламирующий свою способность заполучить то, чего «никто достать не мог»,
властная Хлестакова, привезшая арапку, Скалозуб, важно преподающий всем
устав и знакомящий с «форменными отпличками» («В мундирах, выпушки,
погончики, петлички») - каждый из гостей воодушевлен самоутверждением, и
потому они не очень нежны друг к другу. Графиня - внучка при Тугоуховских,
как бы не замечая их, роняет:
«Ах, grand’ maman! Ну, кто так рано приезжает?
Мы первые.»
Княгиня Тугоуховская не остается в долгу:
«Вот нас честит!
Вот первая, и нас за никого считает!
Зла, в девках целый век…»
Самоуверенная Хлестакова с трудом переносит самоуверенного Скалозуба и
при уходе говорит:
«Ух! Я точнехонько избавилась от петли;
Ведь полоумный твой отец:
Дался ему трех сажень удалец,-
Знакомит, не спросят, приятно ли нам, нет ли?»
Дух общей вражды поддерживается и соревнованием в тщеславии, и
поисками женихов. И здесь почти каждый из гостей - угроза другому. Вслед за
княгиней Тугоуховской графиня Хрюмина повторяет ее фразу, уж прямо
обращаясь к Чацкому: «Вернулись холостые?» И это первый ее вопрос к
собеседнику. Фамусов упорно ищет жениха для Софьи:
«Где Сказолуб Сергей Сергеевич? а?
Нет, кажется, что нет. - Он человек заметный –
Сергей Сергеевич Скалозуб,»
Последние слова Фамусов произносит так громко, с таким упоением, что
Хлестакова одергивает хозяина дома:
«Творец мой! Оглушил звончее всяких труб!»
Так разноликие гости и устроитель бала сходятся в целях этого вечера,
первое упоминание о котором уже звучало лицемерием:
«Съедутся домашние друзья,
Потанцевать под фортепьяно-
Мы в трауре, так балу дать нельзя.»
«Домашние друзья» оказываются соревнующимися в показывании своих
достоинств, поисках «танцовщиков» и расположения друг к другу не
обнаруживают. Молчалин действительно здесь необходим, «как шумовой отвод»:
«Кто другой так мирно все уладит!
Там моську вовремя погладит!
Тут впору карточку вотрет!»
И как единодушное признание Молчалина, так же всеобще раздражение,
которые все испытывают при встрече с Чацким. Чем Чацкий успел досадить
каждому? Наталья Дмитриевна испугалась за мужа: присутствие Чацкого слишком
«свежо» для Платона Михайловича, и «сквозняк» воспоминаний может вернуть
его к прежней вольности. Графине-внучку Чацкий успел заметить, что ее
высокомерие неосновательно: она всего лишь одна из «подражательниц
модисткам». Хлестакову возмутил непочтительный смех Чацкого. Молчалину он
(.отсоветовал в Мосте служить в Архивах». Фамусов при Чацком не чувствует
возможности свободного проявления себя:
«Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,
Хоть пред монаршиим лицом,
Так назовет он подлецом!»
Оскорблены их лучшие порывы, сами основания их жизни Чацкий отверг -
как-то мимоходом, не то чтобы нападая на них, просто не признавая.
Раздражение общества ищет выхода и наконец прорывается слухом о
сумасшествии Чацкого.
Почему именно Софья оказывается источником этого слуха? Софья
раздражена: Чацкий в мимолетной встрече с ней на балу успел оскорбить
Молчалина, сказав даже: «В нем Загорецкий не умрёт!» Софья пыталась
остановить эту ироническую тираду, боясь, как бы слова Чацкого не были
услышаны и разнесены любопытствующими и скучающими гостями. Чацкого
остановить нельзя. Теперь, после разговора с Молчалиным, после того как он
увидел «громоотвод» в действии, Чацкий знает, как сильно
отличается истинное лицо Молчалина от героя Софьиных мечтаний. И Чацкий
пытается ей об этом сказать, хотя она не хочет истины, страшится ее. Гнев
Софьи обращаемая на Чацкого:
«Ах! Этот человек всегда
Причиной мне ужасного расстройства!
Унизить рад, кольнуть; завистлив, горд и зол!»
И в разговоре с господином N она невольно роняет:
Он не в своем уме.»
Ей так легче, ей приятнее объяснить язвительность Чацкого безумием
любви, о которой он сам говорил ей. Обмолвившись случайно, Софья сначала
испугалась своего признания. «не то чтобы совсем...» - «помолчавши»,
говорит она потрясенному скандальной новостью N. Но видя, что «готов он
верить»., Софья «смотрит на него пристально» и подтверждает свои как будто
случайно вырвавшиеся слова. Ее предательство - обдуманная месть:
«А, Чацкий! Любите вы всех в шуты рядить,
Угодно ль на себя примерить?»
И слух о сумасшествии Чацкого начинает распространяться с
поразительной быстротой. Один повторяет: «С ума сошел...» - для того, чтобы
убедиться, так ли думают другие (ведь общественное мнение» - закон для
людей
| |  скачать работу |
Тема бала в русской класической литературе |
