Тема бала в русской класической литературе
этого круга). А эти другие, у которых спрашивают, не хотят выглядеть
неосведомленными. Загорецкий, которого ценят именно за то, что с ним «не
надобно газет», не хочет ударить в грязь лицом и тут же, мгновенно
придумывает историю сумасшествия Чацкого, которого он в лицо-то с трудом
признает:
«С ума сошел!»
ЗАГОРЕЦКИЙ:
«А! Знаю, помню, слышал.
Как мне не знать? Примерный случай вышел;
Его в безумную упрятал дядя-плут...»
Графиня-внучка, услышав уже от Загорецкого, что Чацкий сошел с ума, не
преминула подчеркнуть свою проницательность:
«Представьте, я заметила сама.»
Но радостнее всех воспринимает эту весть Фамусов:
«О чем? О Чацком, что ли?
Чего сомнительно? Я первый, я открыл! Давно дивлюсь я, как никто его
не свяжет!»
От скучающей надменности не осталось и следа. Все возбуждены,
оживлены. То и дело мелькают реплики: «Пойду-ка я, расправлю крылья»,
«пойду, осведомлюсь». Мужчины потирают от удовольствия руки, дамы
стремительно скользят по гостиной. Забыта нехватка танцовщиков, взаимные
распри, зависть друг к другу. Любопытство к скандалу и желание преследовать
жертву объединили всех.
Слух растёт и ширится, Начавшись с осторожного перешептывания г. N. и
г.Д, он все смелеет, голоса гостей звучат все громче и переходят в крик
двух стариков: графини-бабушки и княэя Тугоуховского, Графине «уши
заложило», и она, негодуя, что все оставили ее, выговаривает князю:
«Князь, князь! Ох, этот князь, он по палам, сам чуть тышит!
Князь, слышали?
Он ничего не слышит!
Что? Глух, мой отец; достаньте свой рошок.
Ох! Глухота польшой порок.»
Этот разговор глухих очень смешон, но он - зеркало отношений всех
гостей. Каждый из них занят собой, каждый - почти не слышит другого,
бросает и убегает, чтобы прокричать следующему.
Но вот уже о сумасшествии Чацкого всем известно. Сообщить больше
некому, удивить этим уже нельзя, да и все убеждены твердо: «Безумный по
всему». Тогда начинается обсуждение того, почему Чацкий «в его лета с ума
спрыгнул». Фамусов с его животным объяснением всего происходящего (вспомним
его календарь) указует на наследственность:
«По матери пошел, по Анне Алексеевне; Покойница с ума сходила восемь
раз.»
Хлестакова начинает мотив, отдавшийся близким всем:
«Чай, пил не по летам. Шампанское стаканами тянул».
Ее поддерживают:
«Бутылками - с, и пребольшими.
Нет-с, бочками сороковыми».
Но очень скоро такая причина показалась слишком невинной. И вслед за
смешными пересудами в гостях появилось что-то зловещее.
«Ученье - вот чума, ученость - вот причина
Что нынче пуще, чем когда,
Безумных развелось людей, и дел, и мнений,» -
Так Фамусов доводит раздражение, которое томило всех, до откровенной
позиции воителей «века минувшего». И тут у каждого из гостей оказывается
враг, который как-то объединился в их представлении с Чацким; лицеи и
гимназии, педагогический институт и князь Федор, химии и басни, профессора
и, главное, книги. Многочисленность этих врагов вызывает уже не
раздражение, а злость, не опасение, а страх.
Дело, оказывается, не только в Чацком, которого лицемерно можно и
пожалеть («Был острый человек, имел душ сотни три» - это последнее вызывает
сочувствие Хлестаковой), Тревожит новое и непонятное направление жизни, и
уже рождаются проекты пресечения зла. Скалозуб спешит обрадовать всех: в
школах «будут учить по-нашему: раз, два». Фамусов мечтает о большем;
«Забрать все книги бы, да сжечь».Появление Чацкого приводит всех в трепет.
Клеветники сами испугались своей выдумки. Это особенно нелепо потому, что
Чацкий подавлен всем, что он видел и слышал:
«Да, мочи нет: мильон терзаний
Груди от дружеских тисков,
Ногам от шарканья, ушам от восклицаний,
А пуще голове от всяких пустяков,
Душа здесь у меня каким-то горем сжата,
И в многолюдстве я потерян, сам не свой.»
Чацкий возмущен духом «пустого, рабского, слепого, подражанья, он
оскорблен поклонением ничтожеству (дело не только в том, что барышень
пленил французик из Бордо; пустота всегда ищет кумиров: отсутствие
собственной жизни, полноты ее, ведет к рабскому копированию чужой, к
уподоблению). И этот монолог его - единственная во время бала речь, где
говорится о вещах высоких и значительных. Чацкий занят этими серьезными
вещами настолько, что не знает, что его объявили сумасшедшим. Но
одиночество свое он чувствует все время до того, как вес оставили его из
страха, что «затеет драться он». Гнев Чацкого для фамусовских гостей
непонятен, они пугают этот высокий гнев со скандальностью и в страхе
разбегаются.
В конце III действия Грибоедов ремаркой подчеркивает, как сценически
откровенно стало одиночество Чацкого: «Оглядывается, все в вальсе кружатся
с величайшим усердием. Старики разбрелись по карточным столам». Это уже
итог. Чацкий еще долго в сенях фамусовского дома будет прощаться с прошлым,
слушать вздор Репетилова, отрезвится позором Софьи, но путь «Вон из
Москвы!» указан ему уже здесь.
Ничтожество не терпит в своей среде высокого. Это высокое озлобляет,
смущает, дразнит людей низких. И они объявляют благородное безумным, чтобы
избавиться от опасности, самоутвердиться. Высокие порывы кажутся
неестественными в этом обществе, нелепыми, даже смешными. Ведь Чацкий им
смешон, хотя они боятся его. Смесь страха и желания потешиться, утвердить
свое превосходство и заставляет их с таким упоением твердить: «С ума
сошел!» Этот поединок не новый, но и не стареющий. Безумным в Эльсиноре
казался Гамлет. В 1833 году Пушкин написал стихотворение «Не дай мне бог
сойти с ума», чувствуя что желание воли и непокорности вот-вот будут
объявлены преступлением безумца. И в дальнейшем русская литература не раз
возвращалась к теме благородного, трагического безумия. В «Красном цветке»
Гаршина и сумасшедшем доме оказываемая человек, решившийся на подвиг, на
самоотречение в борьбе со злом. В «Палате №6» Чехова жажда справедливости
была заперта и доме для умалишённых.
Ничтожество всегда стремилось сделать благородство своей жертвой. Но
поединок не прекращается. Ведь человека нельзя освободить от человечности.
2. «Евгений Онегин»
В замечательном романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин» сцены бала
являются ключевыми. И так же, как все географическое пространство романа
можно разделить на три основные части: Петербург, Москва и провинция, так и
сцены бала можно распределить условно по трем группам:
1). Петербургский бал (описанный в 1 главе) и светский раут, на
котором Онегин снова встречает Татьяну (гл,8) ;
2). Московский бал в Благородном собрании (гл.7) ;
3). Бал на именинах Татьяны в деревне (гл.5).
Описание бала, на который приезжает молодой Онегин, завершает картину
петербургской жизни героя, быт, одежда, времяпроведение которого раскрывают
читателю его интеллектуальный облик.
На балу у Лариных танцует уже совсем другой Онегин. Разочарованный,
уставший от светских развлечений и охладелый душой, он решает вновь
прибегнуть к хорошо знакомой ему «науке страсти нежной», чтобы «позлить»
Ленского, результатом чего становится дуэль и смерть юного поэта и отъезд
Онегина из деревни.
У колонны бальной залы московского Дворянского собрания Татьяну
замечает «какой-то важный генерал» - этот бал определяет ее судьбу.
И, наконец, попавший «с корабля на бал» (но бал - только в переносном
значении, поскольку раут - это «вечернее собрание без танцев», как поясняет
сам Пушкин в примечаниях) Онегин, окончивший свои странствия, встречает
Татьяну - уже «неприступною богиней роскошной, царственной Невы» - и вдруг
делается безнадежно влюбленным.
Так, на паркете бальной залы происходят важнейшие события в жизни
героев романа. Не случайно у Пушкина появляется сравнение танец жизни:
«Однообразный и безумный
Как вихорь жизни молодой,
Кружится вальса вихорь шумный...»
Бал становится в один ряд со словами «блеск», «шум», «вихрь», «говор»,
«младость», «радость». Бал - это движение, а значит молодость - яркость
красок и звуков.
И не случайно в отрывке 1835 года «В мои осенние досуги», с иронией
отзываясь на настойчивые пожелания продолжить роман, Пушкин пишет:
Вы
говорите: «Слава Богу, Покамест твой Онегин жив, Роман не копчен -
понемногу
Иди вперед: не будь ленив.
Со славы, вняв ее призванью,
Стирай оброк хвалой и бранью,
Рисуй и франтов городских
И милых барышень своих,
Войну и бал, дворец и хату,
И келью и харем.
2.1Петербургский бал.
Онегин едет на бал.
Перед померкшими домами
Вдоль сонной улицы рядами
Двойные фонари карет
Веселый изливают свет…
Улица спит. Дома спят. Обычные, прост
| |  скачать работу |
Тема бала в русской класической литературе |
