Теория элит
отличие от
Маркса, утверждал, что фундаментом общественного развития служит не
экономика, а политика, не базисные отношения, а надстроечные, политические.
И вот почему. Правящий или политический класс концентрирует руководство
политической жизнью в своих руках, объединяет индивидов, обладающих
«политическим сознанием» и решающим влиянием на экономику, на экономическую
элиту. С переходом от одной исторической эпохи к другой изменяется состав
правящего класса, его структура, требования к его членам, но как таковой
этот класс всегда существует, более того, он определяет исторический
процесс. А раз так, то задача элитологии состоит в исследовании условий
существования правящего политического класса, удержания им власти,
механизмов взаимоотношений с массами.
Моска различает автократический и либеральный принципы правления
организованного меньшинства в зависимости от характера политической
ситуации и скептически оценивает концепции народного суверенитета и
представительного правления. На вопрос о том, какой тип политической
организации является лучшим, Моска отвечает однозначно — тот, который дает
элите возможность развиваться, подвергаться взаимному контролю и соблюдать
принцип индивидуальной ответственности. Власть элиты он ставит в
зависимость от того, в какой степени качества ее членов соответствуют
потребностям эпохи, из какой бы социальной страты они не рекрутировались.
Причем правящее меньшинство может рекрутироваться различными способами,
но главным критерием отбора являются способности, профессионализм и
качества, желательные для политического управления. Поэтому важнейшей
задачей элитологии Моска считал анализ кадрового состава элит, принципов ее
формирования, систем их организации. Мало того, даже изменения в структуре
общества, полагал он, можно суммировать изменениями в составе элит.
С его точки зрения, правящее меньшинство всегда более или менее
консолидировано и подвержено тенденции превратиться в закрытый класс. Все
правящие классы стремятся стать наследственными, если не по закону, то
фактически. В этой фразе ... большая доля истины. Причем относящаяся к
элитам самых разных политических систем — от восточной деспотии до
партийной номенклатуры «реального социализма». Впрочем, Моска справедливо
отмечает историческую опасность этой тенденции для самой же элиты. Но тут
же обращает внимание на все более заметную в современных условиях тенденцию
перехода от более закрытых правящих классов к менее закрытым, от
наследственных привилегированных каст к более открытым системам, где, в
частности, образование открывает путь к правительственным постам.
Г. Моска подмечает и анализирует две тенденции в развитии правящего слоя:
аристократическую и демократическую. Первая тенденция ведет к окостенелости
и отсутствию мобильности правящего класса, сужает каналы вхождения в элиту
представителей других слоев общества, приводит элиту к вырождению. Вторая
тенденция присуща, как правило, историческим периодам прогресса и
динамичных социальных изменений, когда происходит пополнение правящего
класса и его элиты наиболее подготовленными и способными представителями
социальных низов. Развивающаяся таким образом элита наиболее продуктивна и
подвижна.
Завершая обзор взглядов Г.Моски, отметим, что для него главное в правлении
элиты — идея, с помощью которой правящее меньшинство стремится оправдать
свою власть, старается убедить большинство в легитимности этой власти.
Можно упрекнуть Г.Моску в принижении роли народных масс в истории, в
нигилистическом отношении к демократии. Однако это не совсем так. В
последних работах отношение Г.Моски к идеям демократии заметно меняется. Об
этом речь пойдет далее.
Другим основателем элитологии считается Вильфредо Парето, один из виднейших
представителей позитивистской социологии конца XIX—начала XX века,
заявлявший, что его цель — создать «исключительно экспериментальную
социологию», подобно химии и физике. Он способствовал широкому
проникновению в социологию математических и статистических методов
исследования. Но, как и другие социологи-позитивисты, претендовавшие на
строгую научность и беспартийность своей теоретической системы, он сплошь и
рядом заимствовал догмы и предрассудки того социального слоя, к которому
принадлежал и интересы которого отстаивал.
На творчество Парето оказали влияние, с одной стороны, либеральные
установки позитивистов Кона, Милля, с другой стороны, индивидуалистические
и аристократические взгляды Ницше. Общество Парето рассматривал как
целостность, а его части — как функциональные элементы этого целого. Не
случайно многие ведущие социологи считают его одним из предшественников
функциональной теории. Парето исходит из того, что фундаментальным
социальным законом является закон «социальной гетерогенности», внутренней
дифференцированности, сердцевиной которого является противопоставление
массы управляемых индивидов небольшому числу управляющих, которых он и
называет элитой. Социальная система находится в движении, переживает
подъемы и спады, но, по Парето, всегда стремится к равновесию. Причем это
равновесие не статичное, а динамичное. И главное: динамика социальной
структуры инициируется и даже детерминируется элитой — правящим
меньшинством. Удерживается же элита у власти «частично с помощью силы,
частично с согласия управляемого класса, более многочисленного.
Для выявления того, кто может быть отнесен к элите, Парето предлагает
статистический метод. «Допустим, — рассуждает он, — что во всех областях
человеческой деятельности индивиду дается индекс, являющийся как бы оценкой
его способностей, подобно тому, как ставят оценки на экзаменах по разным
предметам в школе. Дадим, например, тому, кто превосходно делает свое дело,
индекс 10. А тому, чьи успехи сводятся только к наличию единственного
клиента — индекс I, так, чтобы можно было поставить О кретину. Тому, кто
сумел заработать миллионы (неважно, честным или бесчестным путем), мы
поставим 10; человеку, зарабатывающему тысячи франков, — балл 6; тем, кто
едва избежал дома для бедных — 1, оставив 0 тем, кто туда попал...
Совокупность людей, каждый из которых получил в своей области деятельности
самую высокую оценку, назовем элитой»2. И далее. «Дадим, например,
крупнейшему юристу балл 10; тому, кто не заполучил ни одного клиента — 1,
резервируя 0 для идиота. Ловкому жулику, который обманывает людей и не
попадается под уголовный кодекс, мы поставим 8, 9 или 10 в зависимости от
числа простофиль, которых он заманил в свои сети или количества денег,
которые он у них выманил. Нищему мелкому жулику, крадущему столовые
предметы у трактирщика и вдобавок схваченному за шиворот жандармами, мы
поставим I... Шахматистам можно присваивать более точные индексы,
основываясь на количестве и качестве выигранных партий. И так далее для
всех сфер деятельности...»2. Такова система критериев элитаризма. Главное,
в конечном итоге, умение овладеть богатством. Богатые образуют вершину
социальной пирамиды, бедные — ее основание.
Это суждение дополняется еще одним немаловажным сюжетом о том, что
материальные и иные ценности распределяются в обществе в высшей степени
неравномерно, и особенно власть, богатства, почести. Неравенство в
распределении богатства, по-видимому, зависит гораздо больше от самой
природы человека, чем от экономической организации общества. Неравное
распределение богатства есть неточное отражение социальной гетерогенности,
т.е. неравного распределения евгенических свойств, поскольку адекватному
соответствию препятствуют социальные перегородки. Указанная неравномерность
связана с тем, что меньшинство управляет большинством, прибегая к силе и
хитрости, причем оно стремится легитимизировать свою власть, внушая
управляемым, что она выражает интересы общества, что долг массы —
подчиняться элите, признавать ее законное и естественное право на
богатство...
Таким образом, подход Парето нейтрален в ценностном отношении, в его
понятии элиты не следует искать моральный или метафизический смысл, а лишь
попытку объективного постижения социальной дифференциации. Элиту, с его
точки зрения, составляют те, кто оказывается наверху в реальной борьбе за
существование.
Графики иерархического деления людей по разным показателям (авторитет,
умение, образование, богатство) частично совпадают с графиком распределения
богатства, и все же последний оказывается «осевым». Неизбежность деления
общества на элиту и массу Парето выводил из неравенства индивидуальных
способностей людей, проявляющегося во всех сферах социальной жизни.
Индивиды, обладающие большим влиянием, богатством образуют «высшую страту
общества, элиту». К ней Парето относит прежде всего коммерческую,
политическую, военную, религиозную верхушку. Причем не имеет смысла
задаваться вопросом о том, подлинна или неподлинна элита и имеет ли она
право на данное название. Это элита де-факто.
Мы видим предельно широкую трактовку элиты. Но у Парето можно встретить и
понимание элиты в узком смысле. Это та ее часть, которая играет
определяющую, правящую роль в политике. В этом смысле слово элита, по
Парето, оказывается аналогом политического класса Г.Моски. Итак, не все
члены элиты входят в правящую элиту (т.е. понимаемую в узком смысле этого
слова);некоторые из них образуют неправящую элиту. Так, активисты
многочисленных политических партий, внесистемная оппозиция, выдающиеся
ученые-политологи входят в элиту, но не оказывают значительного влияния на
правительство.Для объяснения социальной динамики Парето формулирует свою
известную теорию «циркуляции элит». Вот ее главные идеи. Социальная система
стремится к равновесию и при выводе ее из этого состояния с течением
времени возвращается к нему; процесс колебания системы и прихода ее к
«нормальному состоян
| |  скачать работу |
Теория элит |
