Творчество А.С. Пушкина
оследний эпизод пушкинских поэм будет протекать, как правило, на фоне
разгорающегося дня. Причем уже в первой поэме Пушкин нашел характерный тон
заключительного утреннего пейзажа: «Сомнительный рождался день. На
отуманенном востоке. . .». Будущее предстояло в противоборстве надежд и
сомнений...
Впоследствии каждая поэма Пушкина будет соотноситься с «преданьями
старины глубокой». Ср. в «Кавказском пленнике»: «И возвестят о вашей казни
Преданья темные молвы...»; в «Бахчисарайском фонтане»: «Младые девы в той
стране Преданье старины узнали'. . .»; в «Цыганах»: «Меж нами есть одно
преданье...»: в «Полтаве»: «Но дочь-преступница. . . преданья Об ней
молчат. . .».
Наконец, в каждой из романтических пушкинских поэм в качестве
своеобразной лирической доминанты прозвучит «национальная песня»,
ритмически акцентированная на фоне всего произведения.
Но все эти элементы, намеченные уже в «Руслане и Людмиле», обнаруживают
свою пушкинскую характерность только в его южных поэмах; в самой же ранней
поэме кажутся найденными вполне «случайно»: так. «песнь девы» еще никакой
народно-поэтической окраски пока неимеет; почкой романтический пейзаж
соседствует с фантастическим (сад Черномора), идиллическим (хижина
Ратмира). лародииио-романтическим (замок двенадцати дев), народно-сказочным
(«чудная долина» с ключами живой и мертвой воды) и прочими пейзажами.
С другой сгороны, уже в «Руслане и Людмиле» мы находим предвестие и поздних
реалистических пушкинских iio;)m. таких как «Полтава» (описание боя). «Граф
lly.iiiH». «Домик в Коломне» и «Анджело» (шутливо-ироническая интонация,
пронизывающая все повествование), «Медный всадник» (описание смятения
городских жителя).
Романтические искания в русской литературе первых десятилетий XIX в.
были важнейшей тенденцией ее развития. ведущей к обогащению ее образных
средств, к углубле-1Н)му тилкованию духовного мира человека. Едва ли,
однако, было бы справедливым рассматривать всю литературу этого периода под
знаком романтических тенденций. Термин «иредромантизм», в последнее время
утвердившийся в литературоведении, нельзя истолковывать только как
художественный метод, который порождает в будущем единственно романтизм.
Предромантическое течение в литературе таит в себе реалистические
откровения, и можно в принципе представить себе движение художника от
предромантизма к реализму, как это обнаруживается в творческом пути
Грибоедова например. Творческая эволюция Пушкина, однако, складывалась
иначе, — уже в начале 1820 х гг. его постигает глубокое разочарование в
просветительской концепции мира.
РОМАНТИЗМ
1820-1823
«Характеристическая черта гения Пушкина,—писал о поэте И. И. Пущин, —
разнообрапие. Не было почти явления в природе, события в обыденной
общественной жизни, которые бы прошли мимо его, не вызвав дивных и
неподражаемых звуков его музы: п потому простор и свобода, для всякого
человека бесценные, для него были. сверх того, могущественнейшими
вдохновителями». IJ Впервые эта «характеристическая черта» возобладала в
творчестве Пушкина в начале 1820-х гг. Сравнительно узкий круг как
лицейских, так и петербургских впечатлений сменился для ссыльного поэта
ошеломляюще бескрайними просторами.
Время южной ссылки Пушкина совпало с рядом исторических событий, которые
на первом этапе внушали надежду на достижимость идеалов свободы и
вольности. Героика современной истории получила отражение в лирике Пушкина
1820-х гг. («Эллеферия, пред тобой», «Война», «Кинжал»). Естественным было
и стремление Пушкина обратиться к героическим темам русской истории, что
определило замыслы поэм «Мстислав» и «Вадим», — последний из этих замыслов
приобрел и драматургическую форму.
Для осмысления эволюции творческого метода Пушкина в начале 1820-х гг.
принципиальное значение имеют его искренние попытки следовать заветам
декабристской критики, не увенчавшиеся, однако, успехом. 1 марта 1822 г.
Пушкин переписал набело только что законченную «Песнь о вещем Олеге».
Еще в конце июля 1821 г. Пушкин в черновой тетради набросал следующий
план: «Олег — в Византию — Игорь и Ольга — поход» . Портреты Олега и Игоря
изображены в верхней части того же листа и отчасти перекрывают начало
какого-то письма на французском языке.
Декабристская критика весьма сдержанно оценила «Песнь о вещем Олеге»,
осуждая в ней отход Пушкина от воспевания героики прошлого. Между тем
свободолюбивый пафос пушкинской баллады несомненен, хотя и заключается не в
описании подвигов легендарного князя,а в прославлении «правдивого и
свободного вещего языка» поэзии, не подвластного суду соврсменников.
Пушкин одним из первых в России
предощутил трагический поворот русской истории, не было ничего
странного. Декабристского восстания с его исходом, конечное то время никто
не мог предугадать, но «первый декабрист», В. Ф. Раевский, уже появился.
Впрочем, не был ли «первым декабристом» сам Пушкин, еще за три года до
восстания сосланный за свободолюбивые стихи, которые с восторгом
воспринимались в широких кругах дворянской интеллигенции, в чем, казалось
бы. можно было видеть залог торжества «духа времени»? Однако история
показала, что миром правят не мнения, а власти. В творчестве Пушкина
романтического периода вызрело убеждение, что в мире действуют объективные
законы, поколебать которые человек не в силах, как бы ни были отважны и
прекрасны его помыслы. Это определило трагическую тональность пушкинской
музы.
Автографы поэмы «Бахчисарайский фонтан» разбросаны по нескольким рабочим
тетрадям Пушкина и дошли до нас в малой своей части. Они наглядно
свидетельствуют о том, что замысел, вылившийся в поэму, вызревал на
протяжении нескольких лет и, по всей вероятности, претерпевал за это время
существенные изменения.
Творческая история поэмы обследована Г. О. Винокуром, готовившим текст для
академического издания, и изложена им в специальной статье. Его наблюдения
над рукописями поэмы в основном точны, если не считать убежденности
исследователя в том, что уже «в течение летних месяцев 1822 г. возник
черновой остов поэмы. (...) Вероятно, только заключительная часть
оставалась «необработанной »
Черновые записи Пушкина 1822 г. свидетельствуют, как настойчиво он
пытался отделаться от байроновского «диктата» в поэме, в полной мере
обнаружившегося в «Кавказском пленнике». Пушкин готов был даже возвратиться
к «архаичным» формам поэмного повествования, отчасти уже преодоленным в
«Руслане и Людмиле», снова принимаясь за «Бову». Более всего в 1822 г.
продвинулся замысел поэмы о раз-бойниках, в сюжете которой отчасти
использовалась народная драма «Лодка». Впоследствии Пушкин писал, что он
сжег эту поэму. От нее остался один эпизод, «Вратья разбойники». где,
основываясь на реальном происшествии, он вполне самостоятельно развил тему,
лишь слегка намеченную в байроновском «Корсаре», в описании острова
пиратов.
СТАНОВЛЕНИЕ РЕАЛИЗМА
1823-1828
_B начале 1820-х гг. поэма стала основным жанром пушкинского творчества. И
это не случайно. Романтическая поэма исследовала взаимоотношения Человека и
Мира. Романтический принцип противопоставления героя окружающей среде,
обнаруживший несовершенство общественных отношений и противоречивую
сложность мира, побуждал поэта к анализу как среды, так и характеров
героев. В обоих случаях (непосредственно и отраженно) выявлялся некий
культурный уклад. На антитезе различных культур построены коллизии
«Кавказского пленника» и «Бахчисарайского фонтана». Уже в это время в
творчестве Пушкина вызревают в синкретическом виде принципы народности и
историзма, понимаемые еще как некая данность, изначальная особенность
общественного бытия человека (история как естественный порядок,
определяющий обычаи и нравы прошлого). Вместе с тем и в «Кавказском
пленнике», и в «Бахчисарайском фонтане» Пушкин прослеживает в
психологической драме героев (Черкешенки, Гирея) симптомы воздействия на
традиционные нравы культур, принадлежащих к иным этапам развития
человечества. Причем в противоположность руссоистской доктрине,
определяющей проблематику «Кавказского пленника» (пагубное искажение
естественных нравов под влиянием цивилизации), в «Вахчисарайском фонтане»
европейская (христианская) духовность трактуется как залог просветления,
возвышения героя.
Сама стремительность историчсских^обытий. свидетелем которых довелось
быть Пушкину, убеждала его в том, что сила современных обстоятельств,
определяющих судьбу человека, едва ли не более значима, нежели
«естественное» его состояние.
В поэме «Цыганы» Пушкин отталкивается от коллизии «Кавказского пленника»
(переосмысляя ее), к которой восходит и сюжет «Евгения Онегина». Теперь в
центр поэмы Пушкин ставит характер страстный, способный помериться с
«судьбой коварной и слепой». «Страсти роковые», терзающие Алеко, — это
примета избранничества, примета характера неординарного, героического, В
отличие от Пленника, Алеко, бежавший от «неволи душных городов», сам
приходит в идиллический мир цыган, искренне желая слиться с ним; ср.:
| |  скачать работу |
Творчество А.С. Пушкина |
