Творчество Эрнста Теодора Амадея Гофмана
. Ему было уже двадцать восемь лет, он был женат, жил
и служил в Плоцке, куда его сослали из Познани за распространение карикатур
на знатных людей города. Женился Гофман в Познани на хорошенькой
темноволосой, голубоглазой польке Михалине Рорер-Тшциньской, дочери
городского писаря. Миша, как ласково звал свою жену Гофман, была прекрасной
хозяйкой и терпеливой спутницей жизни до самой смерти писателя.
По приезде в Кёнигсберг Гофман останавливается у дяди Отто, но после
смерти тетушки Иоганны Софи Дерфер дом стал совсем чужим. И, чтобы
избавиться от скуки и однообразия бесед с дядей и его знакомыми, Гофман
каждый вечер бывает в театре. Он слушает оперы В. Мюллера, К. Диттерсдорфа,
Э. Н. Мегюля, арии из опер Моцарта; смотрит спектакли по пьесам Ф. Шиллера
и А. Коцебу.
15 февраля 1804 года, Гофман навсегда покидает Кенигсберг. Он живет в
Варшаве, Берлине, Бамберге, Лейпциге, Дрездене. Плодотворно работает в
театрах (сочиняет музыку к спектаклям, режиссирует, пишет декорации,
заведует репертуаром), пишет и издает "Фантазии в манере Калло", "Ночные
рассказы", "Серапионовы братья", "Эликсир сатаны", "Житейские воззрения
кота Мурра". Умер Гофман в Берлине. Надпись на памятнике очень проста:
"Э. Т. В. Гофман род. в Кёнигсберге в Пруссии 24 января 1776 года.
Умер в Берлине 25 июня 1822 года.
Советник апелляционного суда
отличился как юрист
как поэт
как композитор
как художник.
От его друзей".
Да, по образованию он был юрист, надежды на будущее связывал с музыкой,
неплохо рисовал, но в историю мировой культуры он вошел как великий
писатель.
2. Сказка "Крошка Цахес, по прозванию Циннобер" (1818) открывает
перед нами бесконечные горизонты художественной антропологии Гофмана. Ведь
человек таит в себе такие возможности, о которых он порой и не подозревает,
и нужна какая-то сила и, может быть, обстоятельства, чтобы пробудить в нем
осознание своих способностей. Создавая сказочный мир, Гофман словно
помещает человека в особую среду, в которой обнажаются в нем не только
контрастные лики Добра и Зла, но едва уловимые переходы от одного к
другому. И в сказке Гофман, с одной стороны, в масках и через маски Добра и
Зла оживляет полярные начала в человеке, но с другой - развитие
повествования снимает эту четко обозначенную в начале сказки поляризацию.
Автор заканчивает свой рассказ о злоключениях Цахеса "радостным концом":
Бальтазар и Кандида зажили в "счастливом супружестве". Но что такое счастье
молодых супругов, если оно освящено вмешательством феи Розабельверде и
чародея Проспера Альпануса? Это очередной эксперимент волшебников, но на
сей раз он уже начинается с того, что посредственный поэт Бальтазар
делается "хорошим", а обыкновенная девушка становится несравненной
красавицей. И хотя автор сообщает, что сказка о крошке Цахесе "получила
радостный конец", история многоликого существования человека не
закончилась. Это только один из ее эпизодов.
Сказка Гофмана, таким образом, поведала нам в меньшей степени о
"деяниях" полярных по своей сути героев, а в большей степени о
разнообразии, многоликости человека. Гофман, как аналитик, показал читателю
в преувеличенном виде состояния человека, их персонифицированное
раздельное существование. Однако вся сказка - это художественное
исследование человека вообще и его сознания.
"Мадемуазель де Скюдери" (1818) - повествование, жанр которого
определить трудно: то ли это детективная новелла, то ли исторический
рассказ, то ли психологическая новелла. Одно совершенно очевидно: перед
нами захватывающая история о золотых дел мастере Рене Кардильяке, в которую
трудно поверить, но она во многом правдива.
Что касается "Выбора невесты" (1818-1819) и "Принцессы Брамбиллы"
(1820), то предоставляю право читателю оценить их по достоинству. Скажу
только: реальность и фантазия в них переплетаются в таком грациозно-
капризном узоре картин, что поражаешься умению писателя соединить
несоединимое, удивляешься искусству Гофмана вовлечь нас в действо,
разыгрывающееся на наших глазах так живо и убедительно, что мы забываем о
реальном пространстве и времени и незаметно для себя погружаемся в мир
гофмановских каприччио. Это удивительное состояние сам Гофман объясняет
так: "Должен тебе сказать, благосклонный читатель, что мне - может быть, ты
это знаешь по собственному опыту - уже не раз удавалось уловить и облечь в
чеканную форму сказочные образы - в то самое мгновение, когда эти
призрачные видения разгоряченного мозга готовы были расплыться и исчезнуть,
так что каждый, кто способен видеть подобные образы, действительно узревал
их в жизни и потому верил в их существование. Вот откуда у меня берется
смелость и в дальнейшем сделать достоянием гласности столь приятное мне
общение со всякого рода фантастическими фигурами и непостижимыми уму
существами и даже пригласить самых серьезных людей присоединиться к их
причудливо-пестрому обществу. Но мне думается, любезный читатель, ты не
примешь эту смелость за дерзость и сочтешь вполне простительным с моей
стороны стремление выманить тебя из узкого круга повседневных будней и
совсем особым образом позабавить, заведя в чужую тебе область, которая в
конце концов тесно сплетается с тем царством, где дух человеческий по своей
воле властвует над реальной жизнью и бытием".
Прочитав эти произведения, мы убеждаемся в том, что автору в полной
мере удалась попытка выманить нас "из узкого круга повседневных будней", и,
пожалуй, самое главное состоит в том, что и "Выбор невесты", и "Принцесса
Брамбилла" заставляют нас еще раз подумать о привычных для нас реалиях
жизни, которые способны открыть свои неожиданные стороны, если взглянуть на
них вместе с художником. Мир сказки Гофмана обладает ярко выраженными
признаками романтического двоемирия, которое воплощается в произведениях
различными способами. Например, в повести-сказке «Золотой горшок»
романтическое двоемирие реализуется через прямое объяснение персонажами
происхождения и устройства мира, в котором они живут. Есть мир здешний,
земной, будничный и другой мир, какая-нибудь волшебная Атлантида, из
которой и произошел когда-то человек. Именно об этом говорится в рассказе
Серпентины Ансельму о своём отце-архивариусе Линдгорсте, который, как
оказалось, является доисторическим стихийным духом огня Саламандром, жившим
в волшебной стране Атлантиде и сосланном на землю князем духов Фосфором за
его любовь к дочери лилии змее. Эта фантастическая история воспринимается
как произвольный вымысел, не имеющий серьёзного значения для понимания
персонажей повести, но вот говорится о том, что князь духов Фосфор
предрекает будущее: люди выродятся (а именно перестанут понимать язык
природы) и только тоска будет смутно напоминать о существовании другого
мира (древней родины человека), в это время возродится Саламандр и в
развитии своем дойдет до человека, который, переродившись таким образом,
станет вновь воспринимать природу — это уже новая антроподицея, учение о
человеке. Ансельм относится к людям нового поколения, так как он способен
видеть и слышать природные чудеса и верить в них — ведь он влюбился в
прекрасную змейку, явившуюся ему в цветущем и поющем кусте бузины.
Серпентина называет это «наивной поэтической душой», которой обладают «те
юноши, которых по причине чрезмерной простоты их нравов и совершенного
отсутствия у них так называемого светского образования, толпа презирает и
осмеивает». Человек на грани двух миров: частично земное существо, частично
духовное. В сущности, во всех произведениях Гофмана мир устроен именно так.
Например, интерпретацию музыки и творческого акта музыканта в новелле
«Кавалер Глюк», музыка рождается в результате пребывания в царстве грез, в
другом мире: «Я обретался в роскошной долине и слушал, о чём поют друг
другу цветы. Только подсолнечник молчал и грустно клонился долу закрытым
венчиком. Незримые узы влекли меня к нему. Он поднял головку — венчик
раскрылся, а оттуда мне навстречу засияло око. И звуки, как лучи света,
потянулись из моей головы к цветам, а те жадно впитывали их. Всё шире и
шире раскрывались лепестки подсолнечника — потоки пламени полились из них,
охватили меня, — око исчезло, а в чашечке цветка очутился я».
Двоемирие реализуется в системе персонажей, а именно в том, что
персонажи четко различаются по принадлежности или склонности к силам добра
и зла. В «Золотом горшке» эти две силы представлены, например, архивариусом
Линдгорстом, его дочерью Серпентиной и старухой-ведьмой, которая,
оказывается, есть дочь пера черного дракона и свекловицы. Исключением
является главный герой, который оказывается под равновеликим влиянием той и
другой силы, является подвластным этой переменчивой и вечной борьбе добра и
зла. Душа Ансельма — «поле битвы» между этими силами, например, как легко
меняется мировосприятие у Ансельма, посмотревшего в волшебное зеркальце
Вероники: только вчера он был без ума влюблен в Серпентину и записывал
таинственными знаками историю архивариуса у него в доме, а сегодня ему
кажется, что он
| |  скачать работу |
Творчество Эрнста Теодора Амадея Гофмана |
