Творчество Эрнста Теодора Амадея Гофмана
дьбе Ансельма,
пересилившегося, как выяснилось, вместе с Серпентиной из обычной земной
жизни в Атлантиду. Сам факт общения автора со стихийным духом Саламандром
набрасывает тень безумия на все повествование, но последние слова повести
отвечают на многие вопросы и сомнения читателя, раскрывают смысл ключевых
аллегорий: «Блаженство Ансельма есть не что иное, как жизнь в поэзии,
которой священная гармония всего сущего открывается как глубочайшая из тайн
природы!».
Ирония. Иногда две реальности, две части романтического двоемирия
пересекаются и порождают забавные ситуации. Так, например, подвыпивший
Ансельм начинает говорить об известной только ему другой стороне
реальности, а именно об истинном лице архивариуса и Серпентины, что
выглядит как бред, так как окружающие не готовы сразу понять, что «господин
архивариус Линдгорст есть, собственно, Саламандр, опустошивший сад князя
духов Фосфора в сердцах за то, что от него улетела зеленая змея». Однако
один из участников этого разговора — регистратор Геербранд — вдруг проявил
осведомленность о том, что происходит в параллельном реальному мире: «Этот
архивариус в самом деле проклятый Саламандр; он выщелкивает пальцами огонь
и прожигает на сюртуках дыры на манер огненной трубки». Увлекшись
разговором, собеседники вовсе перестали реагировать на изумление окружающих
и продолжали говорить о понятных только им героях и событиях, например, о
старухе — «ее папаша есть не что иное, как оборванное крыло, ее мамаша —
скверная свекла». Авторская ирония делает особенно заметным, что герои
живут между двумя мирами. Вот, например, начало реплики Вероники, вдруг
вступившей в разговор: «Это гнусная клевета, — воскликнула Вероника со
сверкающими от гнева глазами. Читателю на мгновение кажется, что Вероника,
которая не знает всей правды о том, кто такой архивариус или старуха,
возмущена этими сумасшедшими характеристиками знакомых ей господина
Линдгорста и старой Лизы, но оказывается, что Вероника тоже в курсе дела и
возмущена совсем другим: «<…>Старая Лиза — мудрая женщина, и чёрный кот
вовсе не злобная тварь, а образованный молодой человек самого тонкого
обращения и её cousin germain». Разговор собеседников принимает уж совсем
смешные формы (Геербранд, например, задается вопросом «может ли Саламандр
жрать, не спаливши себе бороды..?»), всякий серьёзный смысл его
окончательно разрушается иронией. Однако ирония меняет наше понимание того,
что было раньше: если все от Ансельма до Геербанда и Вероники знакомы с
другой стороной реальности, то это значит, что в обычных разговорах
случавшихся между ними прежде они утаивали друг от друга свое знание иной
реальности или эти разговоры содержали в себе незаметные для читателя, но
понятные героям намеки, двусмысленные словечки и т.п. Ирония как бы
рассеивает целостное восприятие вещи (человека, события), поселяет смутное
ощущение недосказанности и «недопонятости» окружающего мира.
Список использованной литературы
1. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. – М., 1974. – С.463-537.
2. История эстетической мысли. Становление и развитие эстетики как науки. В
6-ти тт. – Т.3. – М.: Искусство, 1986. – С.5-55.
3. Литературная теория немецкого романтизма. – М., 1934.
4. Миримский И. Э. Т.А.Гофман / Вступ. ст. // Гофман Э.Т.А. Избранные
произведения в 3-х томах. Т.1. – М.: Худож. лит., 1962. – С. 5-42.
5. Тертерян И.А. Романтизм // История всемирной литературы. – Т.6. – М.:
Наука, 1989. – С.15-27.
6. Тураев С.В. Немецкая литература // История всемирной литературы в 9-ти
тт. – Т.6. – М.: Наука, 1989. – С.51-55.
7. Художественный мир Э.Т.А.Гофмана. – М.: Наука, 1982. – 292 с.
| |  скачать работу |
Творчество Эрнста Теодора Амадея Гофмана |
