В.М.Головнин: История и современность
сти. Считая, что они действуют заодно с русскими, японцы стали еще
больше притеснять айнов, угрожая им смертью. Головнин убеждал курильцев,
что русские ни малейшего зла не причинят японцам и, следовательно, и «они
нашим [курильцам] вредить не захотят».
При расставании Василий Михайлович взял лишь курильца Алексея Максимовича,
чтобы тот показал гавань в западной части острова и был переводчиком при
переговорах с японцами.
5 июля «Диана», облитая лучами утреннего солнца, двинулась в гавань
Кэмурай на южном побережье Кунаширского залива. Вдруг японские батареи
открыли пальбу по шлюпу. Видимо, подумал Головнин, японцы не получили
сообщения с Итурупа о миролюбивых целях прихода русского корабля. Корабль
продолжал идти в глубь залива. На берегу открылось селение и небольшая
крепость. Японские суда, заметившие «Диану», поспешно отошли к крепости, а
батареи опять стали палить, но ядра не достигали цели. Шлюп бросил якорь в
трех милях от крепости. Желая выяснить причины такого поведения японцев,
Головнин, захватив с собой подштурманского помощника Среднего, четырех
матросов и курильца, под градом ядер устремляется на шлюпке к крепости.
Однако добраться до крепости не удалось. Ядра не подпускали шлюпку к
берегу.
Головнин рассудил, что без воли правительства начинать военные действия не
годится, и решил объясниться с японцами посредством знаков. Но такое
объяснение не дало никаких результатов.
Головнин полагал, что японцы не желают вступать в переговоры с русскими и
откроют огонь по шлюпке, если она подойдет к крепости. Поэтому шлюп
направился к небольшой речке на западном берегу залива, где стал на якорь.
Вскоре заметили человека. Это был курилец Кузьма с русского острова Расшуа.
По поведению Кузьмы было видно, что японцы боятся нападения русских.
Объясняться с Кузьмой было очень трудно, но все же посредством знаков и
жестов можно было догадаться, что начальник города желает встретиться с
командиром «Дианы» на лодке в сопровождении такого же количества матросов,
какое будет у Головнина. Василий Михайлович принял приглашение японского
начальника. Кузьма с подарками отправился в крепость.
Поутру 11 июля Головнин поехал на берег на четырехвесельной шлюпке. С ним
находились мичман Мур, штурман Хлебников, курилец Алексей, матросы Макаров,
Симанов, Шкаев, Васильев.
Начальник крепости Насасэ Саэмон донимал русских разными вопросами о
России, ее правительстве. Будто бы в целях определения количества
продовольствия, необходимого для экипажа корабля, японцы пытались узнать о
его численности. Головнин, разгадав смысл этого вопроса, увеличил цифры
вдвое против настоящего, сказав, что команда состоит из 102 человек.
Во время беседы, протекавшей, в общем, в корректной форме, Мур сообщил,
что солдатам, разместившимся на площади, раздают обнаженные сабли. Головнин
не придал этому значения, но вскоре пришлось убедиться в недобрых
намерениях японцев.
Вскоре Головнин сказал, что у него нет времени и пора возвращаться на
корабль. На это последовал ответ начальника: без повеления матсмайского
губернатора, которому он должен донести о происшедшем, он не сможет
снабдить шлюп ничем. А до получения решения губернатора он хочет, чтобы
один из русских остался в качестве заложника. Ответ из Матсмая надо было
ожидать не менее 15 дней. Головнин с чувством собственного достоинства
ответил, что «без совета оставшихся на шлюпе офицеров так долго ждать
решиться не могу, а также и офицера оставить не хочу». После этого моряки
встали и собирались идти. Это вызвало раздражение начальника. И, наконец,
заявил, что ни одного из русских он не сможет отпустить, в противном случае
ему распорят брюхо. «Мы в ту же секунду бросились бежать из крепости, а
японцы с чрезвычайным криком вскочили со своих мест... бросали нам под ноги
весла и поленья...»
Когда русские моряки вырвались из крепости, японцы открыли стрельбу, но
никому не причинили вреда. Мичмана Мура, матроса Макарова и курильца
Алексея задержали. Остальные добрались до шлюпки, но из-за отлива она
оказалась на мели и ставить ее на воду было невозможно. Японцы окружили
моряков, сопротивляться было бесполезно. Головнина, штурмана Хлебникова и
матросов Симанова, Шкаева и Васильева привели опять в палатку, там уже
находились ранее захваченные. Крепко связав пленников, японцы под сильным
конвоем отправили их на лодках в Хакодаде (Хакодате), на южное побережье
острова Хоккайдо. Здесь русских поместили в большом темном сарае, в клетки
из толстых деревянных брусьев.
Тем временем капитан-лейтенант Рикорд, принявший командование «Дианой»,
делал все возможное, чтобы вызволить товарищей из плена. Намереваясь
повести переговоры об их освобождении, он направился к японскому берегу. Но
как только «Диана» приблизилась на расстояние пушечного выстрела, японцы
открыли огонь по кораблю из береговых батарей. Метким ответным огнем с
«Дианы» одна японская батарея была подавлена.
Попытка начать переговоры и узнать о судьбе товарищей не удалась. На
«Диане» находились смелые, полные решимости русские моряки, но их было
только пятьдесят один; не приходилось и думать, чтобы с таким маленьким
отрядом идти на штурм японской крепости, защищенной с моря высоким земляным
валом. Неудачный исход штурма неминуемо повел бы к гибели «Дианы» или
захвату корабля японцами, а тогда собранные моряками сведения о южных
Курильских островах - «много времени и трудов стоящее описание
географического положения сих мест не принесли бы также никакой ожидаемой
от этого пользы», писал Рикорд.
Отойдя от берега, «Диана» бросила якорь на таком расстоянии, чтобы ядра с
крепости не могли достать ее. Офицеры написали письмо Головнину, в котором
выражали свое возмущение действиями кунаширского начальника, извещали
своего командира о возвращении в Охотск и обещали товарищам «положить жизнь
свою, если не будет Других средств к их освобождению».
14 июля «Диана» покинула Кунаширский залив, названный офицерами шлюпа
«заливом Измены». Весь экипаж корабля переживал участь своих друзей и
командира, томящихся на чужой земле в неволе.
В конце июля шлюп прибыл в Охотск. Рикорд хотел отправиться в Петербург
для до
клада морскому министру о пленении Головнина. Но в Иркутске гражданский
губернатор Н. И. Трескин сообщил Рикорду, что ему следует ждать решения
правительства здесь. Тем временем Рикорд и губернатор разработали план
экспедиции по освобождению пленников. Не дождавшись ответа правительства8,
иркутский губернатор предложил Рикорду возвратиться в Охотск и отправиться
на «Диане» для продолжения неоконченной описи Курильских островов и подойти
к Кунаширу «для узнания об участи наших соотечественников, захваченных
японцами».
Н. И. Трескин снабдил Рикорда письмом на имя губернатора Эдзо (Хоккайдо).
В письме говорилось о дружественном отношении России к Японии, осуждались
самовольные действия Хвостова и Давыдова. Трескин писал, что русские придут
в японские гавани с целью добиться освобождения пленных. Вместе с Рикордом
в Охотск отправился Накагава Городзи (Головнин и Рикорд называют его
Леонзаймо) и шесть других японцев, которые в 1810 г. потерпели
кораблекрушение у берегов Камчатки. Японцев решили возвратить на родину и
использовать их в качестве переводчиков во время переговоров с японскими
властями.
22 июля 1812 г. «Диана» под командой Рикорда и транспорт «Зотик» под
командой Филатова вышли из Охотска, взяв курс к острову Кунашир. Почти в
течение месяца моряки занимались описанием Курильских островов. 28 августа
вошли в залив Измены и сейчас же японские батареи открыли огонь по русским
судам.
Рикорд послал Леонзаймо на берег, поскольку он мог объяснить начальнику
крепости об обстоятельствах, заставивших русское судно вновь появиться у
Кунашира. Вернувшись, Леонзаймо сообщил: «Капитан Головнин и все прочие
убиты». Это было ложное известие. По расчетам японских чиновников, оно
должно было заставить русский корабль уйти обратно. Все моряки были
опечалены, но идти в Охотск, не получив точных данных о судьбе своих
товарищей, они не собирались.
8 сентября русские моряки задержали японское судно «Кансэ-Мару», его
капитана доставили на «Диану». На нем было шелковое платье, сабля и другие
знаки, что свидетельствовало о его знатности. Звали капитана Такатай-Кахи
(Такадай Кахэей). Он был судовладельцем и купцом. Чтобы Такатай-Кахи понял
цель прихода русского судна к Кунаширу, Рикорд дал ему письмо Леонзаймо,
адресованное начальнику острова. Прочитав письмо, Такатай-Кахи воскликнул:
«Капитан Мур и пять человек находятся в Матсмае!» Он подробно рассказал,
когда пленников вывезли из Кунашира, через какие города их вели, сколько
времени они проживали в том или ином месте. При этом он точно описал
внешний вид Мура, но имени Головнина не упоминал. Это встревожило Рикорда и
других офицеров.
Заставляла задуматься и разноречивость в показаниях Леонзаймо, сообщившего
о смерти русских, и Такатай-Кахи, утверждавшего совсем другое с такими
подробностями, которых он не мог выдумать в один миг, оказавшись в
положении пленника. Все же Рикорд пришел к заключению, что его
соотечественники живы.
Когда Рикорд объявил Таката
| | скачать работу |
В.М.Головнин: История и современность |