Вопросы морали в современной философии
ься жизненного успеха, то он должен быть готовым
переступить моральные запреты, как бесцеремонно преступали их люди,
достигавшие вершин земной власти.
Человек — не ангел, и, как существо земное, плотское, он не может не
наносить вреда другим жизням. Однако человек (и именно это делает его
поведение этическим, нравственным) может сознательно следовать в своих
действиях принципу благоговения перед жизнью, способствуя ее утверждению
всюду, где это возможно, и сводя к минимуму вред, сопряженный с его
существованием и деятельностью.
В мире, где жизнеутверждение неразрывно переплетено с жизнеотрицанием,
нравственный человек сознательно, целенаправленно и непоколебимо берет курс
на жизнеутверждение. Любое (даже и минимально необходимое) принижение и
уничтожение жизни он воспринимает как зло. В этике Швейцера понятия добра и
зла четко отделены друг от друга. Добро есть добро. Его не может быть много
или мало. Оно есть или его нет. Точно так же и зло остается злом даже
тогда, когда оно абсолютно неизбежно. Поэтому человек обречен жить с
нечистой совестью. Швейцер, подобно Канту, придает концептуальный смысл
утверждению о том, что чистая совесть— изобретение дьявола.
Нравственность. Владимир Сергеевич Соловьев.
Владимир Сергеевич Соловьев родился в Москве 16 января 1853 г. в семье
известного русского историка Сергея Михайловича Соловьева (1820-1879). Род
Вл.Соловьева еще в пятом-шестом колене принадлежал к среде великорусского
крестянства, но затем перешел в духовное сословие.
Нравственный смысл жизни в его окончательном определении
Наша жизнь получает нравственный смысл и достоинство, когда между нею и
совершенным Добром установляется совершенствующаяся связь. Внутренно требуя
совершенного соединения с абсолютным Добром, мы показываем, что требуемое
еще не дано нам и, следовательно, нравственный смысл нашей жизни может
состоять только в том, чтобы достигать до этой совершенной связи с Добром
или чтобы совершенствовать нашу существующую внутреннюю связь с ним.
В запросе нравственного совершенства уже дана общая идея абсолютного
Добра – его необходимые признаки. Оно должно быть всеобъемлющим или
содержать в себе норму нашего нравственного отношения ко всему. Все, что
существует и что может существовать, исчерпывается в нравственном отношении
тремя категориями достоинства: мы имеем дело или с тем, что выше нас, или с
тем, что нам равно, или с тем, что ниже нас. Логически невозможно найти еще
что-нибудь четвертое. По внутреннему свидетельству сознания выше нас
безусловное Добро, или Бог и все то, что уже находится с Ним в совершенном
единении, так как мы этого единения еще не достигли; равно с нами по
естеству все то, что способно, как и мы, к самодеятельному нравственному
совершенствованию, что находится на пути к абсолютному и может видеть цель
перед собою, т.е. все человеческие существа; ниже нас все то, что к
внутреннему самодеятельному совершенствованию не способно и что только
через нас может войти в совершенную связь с абсолютным, т.е. материальная
природа. Это троякое отношение в самом общем виде есть факт: мы фактически
подчинены абсолютному, как бы мы его ни называли; так же фактически мы
равны другим людям по основным свойствам человеческого естества и солидарны
с ними в общей жизненной судьбе чрез наследственность, историю и общежитие;
точно так же мы фактически обладаем существенными преимуществами перед
материальным творением. Итак, нравственная задача может состоять лишь в
совершенствовании данного. Тройственность фактического отношения должна
быть превращена в триединую норму разумной и волевой деятельности; роковое
подчинение высшей силе должно становиться сознательным и свободным
служением совершенному Добру, естественная солидарность с другими людьми
должна переходить в сочувственное и согласное с ними взаимодействие;
фактическое преимущество перед материальной природой должно превращаться в
разумное владычество над нею для нашего и для ее блага.
Действительное начало нравственного совершенствования заключается в
трех основных чувствах, присущих человеческой природе и образующих ее
натуральную добродетель: в чувстве стыда, охраняющем наше высшее
достоинство по отношению к захватам животных влечений; в чувстве жалости,
которое внутренно уравнивает нас с другими, и, наконец, в религиозном
чувстве, в котором сказывается наше признание высшего Добра. В этих
чувствах, представляющих добрую природу, изначала стремящуюся к тому, что
должно (ибо нераздельно с ними сознание, хотя бы смутное, их нормальности,
– сознание, что должно стыдиться безмерности плотских влечений и рабства
животной природе, что должно жалеть других, что должно преклоняться перед
Божеством, что это хорошо, а противное этому дурно), – в этих чувствах и в
сопровождающем их свидетельстве совести заключается единое или, точнее,
триединое основание нравственного совершенствования. Добросовестный разум,
обобщая побуждения доброй природы, возводит их в закон. Содержание
нравственного закона то же самое, что дано в добрых чувствах, но только
облеченное в форму всеобщего и необходимого (обязательного) требования, или
повеления. Нравственный закон вырастает из свидетельства совести, как сама
совесть есть чувство стыда, развившееся не с материальной, а только с
формальной своей стороны.
Относительно низшей природы нравственный закон, обобщая
непосредственное чувство стыдливости, повелевает нам всегда господствовать
над всеми чувственными влечениями, допуская их только как подчиненный
элемент в пределах разума; здесь нравственность уже не выражается (как в
элементарном чувстве стыда) простым, инстинктивным отталкиванием враждебной
стихии, или отступлением перед нею, а требует действительной борьбы с
плотью. – В отношении к другим людям нравственный закон дает чувству
Жалости, или симпатии, форму справедливости, требуя, чтобы мы признавали за
каждым из наших ближних такое же безусловное значение, как за собою, или
относились к другим так, как могли бы без противоречия желать, чтобы они
относились к нам, независимо от того или другого чувства. – Наконец, по
отношению к Божеству нравственный закон утверждает себя как выражение Его
законодательной воли и требует ее безусловного признания ради ее
собственного безусловного достоинства, или совершенства. Но для человека,
достигшего такого чистого признания Божией воли, как самого Добра
всеединого и всецелого, должно быть ясно, что полнота этой воли может
открываться только силою ее собственного, внутреннего действия в душе
человека. Достигнув этой вершины, нравственность формальная или
рациональная входит в область нравственности абсолютной – добро разумного
закона наполняется добром божественной благодати. Но исполнение
нравственного начала (по природе и по закону) не может ограничиваться
личною жизнью отдельного человека по двум причинам – естественной и
нравственной. Естественная причина та, что человек в отдельности вовсе не
существует, и этой причины было бы вполне достаточно с точки зрения
практической, но для твердых моралистов, которым важно не существование, а
долженствование, есть и нравственная причина – несоответствие между
понятием отдельного, разобщенного со всеми человека и понятием
совершенства. Итак, по естественным и нравственным основаниям процесс
совершенствования, составляющий нравственный смысл нашей жизни, может быть
мыслим только как процесс собирательный, происходящий в собирательном
человеке, то есть в семье, народе, человечестве. Эти три вида
собирательного человека не заменяют, а взаимно поддерживают и восполняют
друг друга и, каждый своим путем, идут к совершенству. Совершенствуется
семья, одухотворяя и увековечивая смысл личного прошедшего в нравственной
связи с предками, смысл личного настоящего в истинном браке и смысл личного
будущего в воспитании новых поколений. Совершенствуется народ, углубляя и
расширяя свою естественную солидарность с другими народами в смысле
нравственного общения. Совершенствуется человечество, организуя добро в
общих формах религиозной, политической и социально-экономической культуры,
все более и более соответствующих окончательной цели – сделать человечество
готовым к безусловному нравственному порядку, или Царству Божию;
организуется добро религиозное, или благочестие в церкви, которая должна
совершенствовать свою человеческую сторону, делая ее все более сообразною
стороне Божественной; организуется добро междучеловеческое, или
справедливая жалость, в государстве, которое совершенствуется, расширяя
область правды и милости насчет произвола и насилия внутри народа и между
народами; организуется, наконец, добро физическое, или нравственное
отношение человека к материальной природе в союзе экономическом,
совершенство которого не в накоплении вещей, а в одухотворении вещества как
условии нормального и вечного физического существования.
При постоянном взаимодействии личного нравственного подвига и
организованной нравственной работы собирательного человека нравственный
смысл жизни, или Добро, получает свое окончательное оправдание, являясь во
всей чистоте, полноте и силе. Умственное воспроизведение этого процесса в
его совокупности – и следующее за историей в том, что уже достигнуто, и
предваряющее ее в том, что еще должно быть сделано, – есть нравственная
философия, изложенная в этой книге. Приводя все ее содержание к одному
выражению, мы найдем, что совершенство Добра окончательно определяется как
нераздельная организация триединой любви. Чувство благоговения, или
благочестия, сначала через боязливое и невольное, а потом чрез свободное
сыновнее подчинение высшему началу, познав свой предмет как бесконечное
совершенство, превращается в чистую, всеобъемлющую и безграничную любовь к
нему, обусловленную только признанием его абсолютности, – любовь
восходящая.
Когд
| |  скачать работу |
Вопросы морали в современной философии |
