Возрождение московских храмов
Другие рефераты
«Итак, вот дом молитвы под одним кровом с домом любомудрия. Святилище таин
приглашено в жилище знаний, и вступило сюда, и здесь основалось и
утвердилось своими тайнодейственными способами. Видно, что религия и наука
хотят жить вместе и совокупно действовать к облагорожению человечества.
Снисходительно, со стороны религии: возблагодарим ее снисхождению.
Благоразумно, со стороны науки: похвалим ее благоразумие».
Эти слова были произнесены святителем Филаретом (Дроздовым) в проповеди на
освящении храма святой мученицы Татианы при Московском Императорском
Университете в 1837 году. Этими словами было определено существеннейшее
предназначение Университетской домовой церкви: в симфонии с живыми силами
подлинной науки способствовать утверждению благодатного союза истинной веры
и незамутненного знания. Более полутора веков протекло с того дня. Разные
времена повидала и пережила Татианинская церковь. Долгие годы была она
свидетельницей той истинной мудрости, которую явила в своей жизни и в своем
страдании за Христа святая мученица Татиана; той мудрости, которая не
сводима к одному лишь научному знанию, хоть и многообразному, но не
обымающему и не исчерпывающему жизнь; той мудрости, которая является
внутренним стержнем личности, воспитывая неленостный разум, милующее
сердце, утвержденную в делании добра волю. Такое свидетельство было
чрезвычайно важно в среде людей образованных, особенно подверженных
соблазну придания науке, искусству, культуре самодовлеющего значения с
одновременным возвеличиванием человека-творца, поставлением его вне общих
нравственных критериев. Ведь и сегодня мы встречаем немало ученых, острых
памятью и богатых воображением людей, которые оказываются бессильны в
момент перехода от знания к делу, в момент принятия нравственно
ответственного решения. Искусству взяться за дело, выполнять его
дисциплинированно и ответственно, как послушание перед Творцом, во имя
любви к Богу, Отечеству, ближним учила и учит церковная жизнь.
12 января (25 — по новому стилю) 1755 года, в день памяти святой мученицы
Татианы, императрица Елизавета Петровна подписала Указ об основании
Московского университета «для общей Отечеству славы», чтобы «возрастало в
нашей пространной империи всякое полезное знание». Об основании русского
университета думал еще Борис Годунов, а в 1680 году ученые братья Лихуды
открыли в Москве в Заиконоспасском монастыре Славяно-Греко-Латинскую
Академию — первое высшее учебное заведение на Руси. Предшественниками
Московского университета были также Академия Наук в Санкт-Петербурге,
основанная Петром Великим тоже в Татьянин день — 12(25) января 1724 года, и
открывшийся при ней в 1725 году Санкт-Петербургский Академический
университет, который закончил М. В. Ломоносов. Однако подлинное русское
просвещение начиналось в Москве. Первопрестольная столица была выбрана не
случайно: учитывалось ее удобное географическое положение, большое
количество проживавших в ней потенциальных студентов, а главное — особая
роль древнего города в истории русского государства. Москва всегда была
душой России, теперь ей предстояло стать ее умом. Решение об основании
русского университета именно в Москве было принято еще в сентябре 1754
года, когда Елизавета Петровна остановилась вместе со своим двором в
первопрестольном граде. Граф Иван Иванович Шувалов, будущий куратор
Московского университета, подал Государыне прошение о его основании в день
именин своей матери — Татьяны Шуваловой — уже после утверждения проекта в
Сенате, и Указ был подписан императрицей. Так родился знаменитый праздник
московского студенчества — Татьянин день.
Две особенности отличали Московский университет от европейских учебных
заведений: преподавание в нем велось в основном на русском языке, а не
только на латыни, и в его структуре не было богословского факультета, хотя
Закон Божий входил в число обязательных дисциплин для всех студентов. В
1819 году была даже устроена отдельная общеуниверситетская кафедра
Богопознания и Христианского учения для преподавания богословия, церковной
истории и церковного законоведения. Один из параграфов студенческого устава
конца XVIII века гласил: «Паче же всего Университетский питомец из
природных Россиян должен твердо знать Катехизис Греко-Российской Церкви, а
иноверный сведущ быть в истинах религии по его исповеданию».
Не было у Московского университета сначала и своей домовой церкви, так как
для него самого не построили специального здания, а разместили временно в
доме Главного Аптекарского приказа у Воскресенских ворот, напротив
Монетного двора и Казанского собора. Это здание, по своим архитектурным
формам очень напоминающее Сухареву башню, было построено в конце XVII века
для Земского Приказа, а с начала XVIII века его занимала Главная аптека.
После Московского университета с конца XVIII века здесь разместилось
Городское правление, а в 1876 году на его месте архитектор В. О. Шервуд
построил Исторический музей. В 1755 году архитектор Дмитрий Ухтомский
перестроил его для Университета. (Среди работ Ухтомского наиболее известны
барочная колокольня в Троице-Сергиевой Лавре и палаты Федора Птицына на
Николоямской улице в Москве.) 26 апреля того же года состоялось
торжественное открытие Московского университета и двух сословных гимназий
при нем — по этому случаю в Казанском соборе утром был совершен молебен о
здравии Царской семьи.
Поиски домовой церкви для Университета начались почти сразу после его
открытия. В июле 1757 года директор Московского университета И. И. Мелисино
обратился в Московскую контору Святейшего Синода с просьбой передать
Университету стоящие поблизости храм Параскевы Пятницы и Воскресенскую
церковь на дворе княгини Анны Егоровны Грузинской, супруги Генерала
Царевича князя Бакара Васильевича Грузинского. Эту церковь Петр Великий
пожаловал еще в первой четверти XVIII века грузинскому царю Арчилу
Вахтанеевичу, деду Бакара Васильевича. До этого она была домовым храмом
князя Василия Васильевича Голицына, фаворита Софьи Алексеевны, и находилась
в его знаменитых палатах, названных «восьмым чудом света». (Они были
снесены вместе с церковью в 1928 году при расчистке Охотного ряда по Плану
реконструкции Москвы, и на их месте архитектор А. Я. Лангман в 1932 — 1935
гг. выстроил здание Дома Совета Министров, где теперь находится
Государственная Дума). В ней предполагалось временно устроить собственную
Университетскую церковь «как для слушания всем ученикам, так и для
истолкования Катехизиса». Однако управляющий княгини Егор Васильевич
Зимбулидзев от ее имени просил отказать в передаче фамильного наследства в
ведение Университета. Тогда стали искать другие храмы. К тому времени
Университет уже получил несколько зданий в Занеглименье на Моховой улице,
где находились усадьбы князей Волконского, Репнина и Борятинского. Около
них стояли сильно обветшавшие церкви св. Леонтия Ростовского и св. Дионисия
Ареопагита. Дионисиевская церковь была построена в 1519 году итальянским
архитектором Алевизом Фрязиным, строителем Архангельского собора в
Московском Кремле и храма св. Владимира в Старых Садех на Ивановской Горке.
Эта церковь стояла на Б. Никитской улице — там, где сейчас арка
Ботанического корпуса Университета, рядом с Зоологическим музеем. Церковь
св. Леонтия Ростовского находилась прямо напротив Дионисиевского храма, в
глубине Университетского двора, на месте нынешнего Института радиотехники и
электроники. В церкви св. Дионисия Ареопагита было два придела,
принадлежавших Репниным. Во второй половине XVIII века князь Петр Иванович
Репнин завещал эти приделы со всей церковной утварью Московскому
университету, однако при осмотре выяснилось, что здание вот-вот обрушится и
для проведения богослужений непригодно. Приделы были вскоре разобраны с
разрешения Московского архиепископа Платона (Левшина), будущего
митрополита, для последующего их использования в строительстве
Университетской церкви. В 1784 году директор Московского университета П. И.
Фонвизин (родной брат знаменитого русского писателя) просил архиеп. Платона
передать Университету всю церковь св. Дионисия, чтобы на ее месте построить
новый храм: «Для исполнения христианской должности учащимся нужно
Университету иметь свою приходскую церковь, чтобы настоятель имел все
законы и способности к наставлению в законе обучающегося юношества, был
духовником студентов и учеников, находящихся на казенном содержании, мог
всегда исправить требы». Владыка Платон потребовал у Фонвизина
обязательства построить церковь «лучшую и пространнейшую, соответствующую
чести Университета и числу в оном обучающихся», и разрешил разобрать
Дионисиевский храм, что и было сделано в феврале 1791 года.
28 августа 1995 года, в праздник Успения Пресвятой Богородицы, строители
обнаружили во дворе ИСАА на глубине около 2,5-3 метров надгробную плиту
1745 года с могилы «вдовы протоколиста», похороненной, как гласит надпись,
на погосте Дионисиевской церкви, «что на Микицкой». Этот памятник в тот же
день доставили в помещение Татианинской церкви для дальнейшей передачи в
Музей МГУ: ведь Дионисиевская церковь оказалась причастна к истории
Московского университета, хотя и не стала его домовым храмом.
Закрытие Храма:
В январе 1918 года декретом СНК РСФСР Церковь была отделена от государства
и школа — от Церкви. Особым распоряжением Наркомпросса домовые церкви во
всех учебных заведениях были закрыты. Богослужения в Татианинской церкви не
проводились с 1918 года — они совершались в Георгиевской церкви, которой
словно суждено было сопровождать Университет вплоть до собственной гибели в
1932 году. (Теперь на ее месте громадный дом в стиле «сталинского ампира»,
построенный в 1934 году архитектором Жолтовским между гостиницей
«Националь»
| |  скачать работу |
Другие рефераты
| 
