Взаимоотношения религии и искусства
(VII – VIII вв.), открытая в Пенджикенте, Варахше, Афрасибе,
стилистически сформировала искусство книжной миниатюры, влияла на развитие
народных форм декоративно-прикладного искусства и художественной
промышленности в средневековой средней Азии.
Ислам оказал еще меньшее влияние на искусство (и народное, и
профессиональное), чем буддизм или христианство, так как его
неантропоморфность, жесткие запреты изображать все живое неизбежно
сталкивались с коренными принципами искусства, которое немыслимо как форма
общественного сознания без отношения к человеку. Но искусство оказалось все
же необходимо исламу. От столкновения этих двух противоположных по своей
сути духовных феноменов возникло нечто, что подтвердило жизненность и
необходимость эстетического начала и вместе с тем иллюзорность и социальную
ограниченность религиозного сознания.
В современном искусстве интерес вызывает и проблема взаимоотношения
кинематографа и религии, которые всегда были непростыми. Священнослужители
Запада раньше остальных поняли, что кино может служить весьма мощной силой
«продвижения религиозных идей» в массы. Настороженно - подозрительно
поначалу отношение к кинематографу весьма скоро сменилось у них намерением
интегрировать киноэкран в сферу клерикально-пропагандистской деятельности.
Что сделалось составной частью модернизации христианства. Иначе
складывались обстоятельства в регионе традиционного распространения ислама,
где ситуация развивалась в более сложных условиях и до сих пор далека от
окончательного разрешения.
Как и в других частях арабского мира, в Египте первые киносеансы были
восприняты исламскими религиозными авторитетами непросто негативно, но даже
с враждебностью. Просмотровые залы являлись, с их точки зрения, «домами
шайтана», а показывавшиеся в них немые «движущиеся картинки» - «кознями
дьявола» или, в лучшем случае, «волшебными играми Запада», что
соответствовало утвердившемуся на протяжении столетий ортодоксально-
догматическому взгляду на живописное и пластическое искусства,
рассматривавшиеся как средство самовыражения язычников.
Важным фактором не только для распространения кинематографа, да и
вообще зарождения экранной индустрии в Египте стало преодоление на рубеже
XIX – XX вв. теологами-реформаторами во главе с Мухаммедо Абдо (1849-1905)
одиозных норм и представлений, вступивших в противоречие с требованиями
времени. В отличие от рационалистов, они объявили о праве индивидуума на
собственное постижение мира, лимитируя, однако, свободу его действий
благоразумными чаяниями и устремлениями. Переосмысливая устаревшие вековые
догмы, инициаторы обновительского движения добились принятия высшими
религиозными инстанциями ряда постановлений, разрешавших занятие
изобразительным искусством. Будучи твердо убежденным, что опасность
возвращения к идолопоклонству миновала, М. Абдо, в частности, отмечал:
«Если художник желает людям добра и далек от языческих идей. То почему его
не признать равным с тем, кто рисует растения и деревья, украшающие Коран?
Нельзя говорить, будто живопись «подозрительна», поскольку с аналогичным
успехом можно ответить, что разговорная речь тоже «подозрительна». Должны
ли мы запретить разговаривать, коль скоро язык можно использовать и для лжи
и для правды? Одним словом, я верю: исламский закон не запрещает одно из
самых полезных средств посвящения»[11]. Данное заключение отчасти подрывало
изживший себя к началу XX в. постулат, по которому мусульмане вполне могли
существовать в условиях самоизоляции, отвергая все то, чем располагал к
тому времени капиталистический Запад, уже приступивший к киноэкспорту в
страны Арабского Востока.
Допуская в целом демонстрацию на территории Египта экранной продукции
иностранного производства, мусульманские теологи тщательно и с пристрастием
следили за тем, чтобы в показывавшихся зарубежных фильмах не затрагивались
аспекты мусульманского вероучения. Мнение богословов для чиновников
правительственной цензуры было авторитетным и непререкаемым.
Заключение
В процессе исторического развития духовной культуры человечества
существуют различные взаимоотношения между такими формами общественного
сознания, как искусство и религия. В этом историческом процессе те или иные
религии «выбирают» ту или иную систему искусств, которая в наиболее
оптимальном варианте способна воспроизводить духовную атмосферу и культовую
практику данной религии. Искусство, как эмоционально-образное утверждение
религиозных идей, занимает определенное место в структуре тех или иных
религий. В ярком и четком виде этот процесс проявляется в функционировании
развитых мировых религий, структура которых наиболее устойчива и
определена, хотя исторически и она, конечно, эволюционирует.
Этот исторический процесс взаимодействия искусства и религии привел к
тому, что мировые религии включили в свою структуру почти все искусства,
как традиционные, так и современные. Но этот процесс имел свои роковые
последствия: границы религиозного сознания в результате многостороннего
воздействия на него всех искусств стали размываться, религии стали терять
свое иллюзорное специфическое содержание. Вместе с тем возникает новая
эстетическая и художественная среда, которая слишком удалена от
традиционного религиозного мышления.
Освобождение эстетического сознания из-под религиозного влияния
неизбежно, так как современный мир с его динамически напряженным процессом
социальной жизни, научно-техническая революция и мощные демографические
взрывы разрушают, последовательно и неуклонно, структуру традиционных
мировых религий. Это исторически неизбежное разрушение структуры
традиционных религий происходит и под воздействием созданной ими системы
искусств.
Список литературы
1. Вейдле В. В. Умирание искусства // Самосознание европейской культуры
XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном
обществе. – М., 1991. – С. 165.
2. Краткая философская энциклопедия. – М., 1994. – С. 391
3. Крачковский И. Ю. Арабская поэзия. Избр. Соч. Т. II. М. – Л., 1956, с.
255.
4. Крачковский И. Ю. Арабская поэзия. Избр. Соч. Т. II. М. – Л., 1956, с.
264.
5. Раппопорт Ю. А. Из истории религии древнего Хорезма. М., 1971. с. 23.
6. Тэн И. Философия искусства. – М., 1996. – С. 30.
7. Угринович Д.М. Искусство и религия: (Теорет. очерк). М., 1982.
8. Честертон Г. Савонарола // Прометей. – М., 1967. Т. 2. – С. 306 – 307.
9. Яковлев Е. Г. Искусство и мировые религии. – М.: Высшая школа, 1977,
с. 141.
| | скачать работу |
Взаимоотношения религии и искусства |