A.C.Пушкин
пиитическом страхе от своих стихов на свободу и некоторых эпиграмм, дал мне
слово уняться и благополучно поехал в Крым (sic) месяцев на 5. Ему дали
рублей 1000 на дорогу. Он был, кажется, тронут великодушием государя,
действительно трогательным. Долго описывать подробности; но если Пушкин и
теперь не исправится, то будет чертом еще до отбытия своего в ад" ("Русский
Архив", 1897, № 7, стр. 493). Многие приятели Пушкина, а позднее его
биографы, считали это выселение на юг великим благодеянием судьбы. Едва ли
с этим можно безусловно согласиться. Если новые и разнообразные впечатления
следует признать благоприятными для художественного развития молодого
поэта, то для него столько же было необходимо общение с передовыми умами
времени и полная свобода. Гений Пушкина сумел обратить на великую себе
пользу изгнание, но последнее не перестает от этого быть несчастьем.
Печальное и даже озлобленное (насколько была способна к озлоблению его
добрая и впечатлительная натура) настроение Пушкина в 1821 и последующие
годы происходило не только от байронической мировой скорби и от грустных
условий тогдашней внутренней и внешней политики, но и от вполне
естественного недовольства своим положением поднадзорного изгнанника, жизнь
которого насильственно хотели отлить в несимпатичную ему форму и отвлечь от
того, что он считал своей высшей задачей. Пушкин вез с собою одобренное
государем письмо графа Каподистрии, которое должен был вручить Инзову:
составитель его, очевидно на основании слов Жуковского и Карамзина,
старается объяснить проступки Пушкина несчастными условиями его домашнего
воспитания и выражает надежду, что он исправится под благотворным влиянием
Инзова и что из него выйдет прекрасный чиновник "или по крайней мере
перворазрядный писатель". Еще характернее ответ Инзова на запрос графа
Каподистрии из Лайбаха от 13 апреля 1821 года; добрый старик, очевидно
повинуясь внушениям сверху, рассказывает, как он занимает Пушкина переводом
молдавских законов и пр., вследствие чего молодой человек заметно
исправляется; правда, в разговорах он "обнаруживает иногда пиитические
мысли; но я уверен, - прибавляет Инзов, - что лета и время образумят его в
сем случае". Первые месяцы своего изгнания Пушкин провел в неожиданно
приятной обстановке; вот что пишет он своему младшему брату Льву:
"...приехав в Екатеринослав, я соскучился (он пробыл там всего около двух
недель), поехал кататься по Днепру, выкупался и схватил горячку, по моему
обыкновению. Генерал Раевский, который ехал на Кавказ с сыном и двумя
дочерьми, нашел меня в жидовской хате, в бреду, без лекаря, за кружкой
обледенелого лимонада. Сын его (младший, Николай) предложил мне путешествие
к кавказским водам; лекарь, который с ними ехал, обещал меня в дороге не
уморить. Инзов благословил меня на счастливый путь - я лег в коляску
больной; через неделю вылечился. Два месяца жил я на Кавказе; воды мне были
очень полезны и чрезвычайно помогли, особенно серные горячие... (следует
ряд живых впечатлений кавказской природы и быта). С полуострова Тамани,
древнего Тмутараканского княжества, открылись мне берега Крыма. Морем
приехали мы в Керчь (следует краткое описание древностей Пантикапеи). Из
Керчи приехали мы в Кефу (т. е. Феодосию)... Отсюда морем отправились мы,
мимо полуденных берегов Тавриды, в Юрзуф (иначе Гурзуф, тогда
принадлежавший герцогу Ришелье), где находилось семейство Раевского. Ночью
на корабле написал я элегию ("Погасло дневное светило"), которую тебе
присылаю; отошли ее Гречу (в "Сын Отечества") без подписи.... Корабль
остановился в виду Юрзуфа. Там прожил я три недели. Мой друг, счастливейшие
минуты жизни моей провел я посреди семейства почтенного Раевского. Я не
видел в нем героя, славу русского войска; я в нем любил человека с ясным
умом, с простой, прекрасной душою, снисходительного попечительного друга,
всегда милого, ласкового хозяина. Свидетель екатерининского века, памятник
12-го года, человек без предрассудков, с сильным характером и
чувствительный, он невольно привяжет к себе всякого, кто только достоин
понимать и ценить его высокие качества. Старший сын его (Александр, имевший
сильное влияние на Пушкина) будет более, нежели известен. Все его дочери -
прелесть; старшая - женщина необыкновенная. Суди, был ли я счастлив;
свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства, жизнь, которую я так
люблю и которой я никогда не наслаждался, счастливое полуденное небо,
прелестный край..." Там Пушкин вновь испытал идеальную привязанность; там
он пополнил свое литературное развитие изучением Шенье и особенно Байрона;
там же он начал писать "Кавказского пленника". Из Гурзуфа, вместе с
генералом и его младшим сыном, Пушкин через Бахчисарай отправился в
Киевскую губернию, в Каменку, имение матери Раевского, а оттуда на место
службы в Кишинев, так как во время странствований Пушкина Инзов временно
был назначен наместником Бессарабской области. Пушкин поселился сперва в
наемной мазанке, a потом перебрался в дом Инзова, который оказался гуманным
и "душевным" человеком, способным понять и оценить Пушкина. Поэт
пользовался почти полной свободой, употребляя ее иногда не лучше, чем в
Петербурге: он посещал самое разнообразное общество как туземное, так и
русское, охотно и много танцевал, ухаживал за дамами и девицами, столь же
охотно участвовал в дружественных пирушках и сильно играл в карты; из-за
карт и женщин у него было несколько "историй" и дуэлей; в последних он
держал себя с замечательным самообладанием, но в первых, слишком резко и
иногда буйно высказывал свое неуважение к кишиневскому обществу. Это была
его внешняя жизнь; жизнь домашняя (преимущественно по утрам) состояла в
усиленном чтении (с выписками и заметками), не для удовольствия только, а
для того "чтоб в просвещении стать с веком наравне", и в энергичной работе
мысли. Его занятия были настолько напряженнее и плодотворнее петербургских,
что ему казалось, будто теперь он в первый раз познал "и тихий труд, и
жажду размышлений" ("Послание Чаадаеву", 1821). Результатом этого явилась
еще небывалая творческая деятельность, поощряемая успехом его первой поэмы
и со дня на день усиливающейся любовью и вниманием наиболее живой части
публики (так, через полтора месяца по приезде в Кишинев Пушкин, на
основании песни трактирной служанки, написал "Черная шаль", а в декабре
того же года, задолго до ее напечатания, по рассказу В.П. Горчакова, ее уже
твердили наизусть в Киеве). Уже в первые полтора года после изгнания
Пушкин, несмотря на частые поездки в Киев (где Раевский [pic]командовал
корпусом), в Каменку, в Одессу и пр., написал более 40 стихотворений, поэму
"Кавказский пленник" и подготовил "Братьев разбойников" и "Бахчисарайский
фонтан". Но все это едва ли составит третью часть творческих работ,
занимавших его в Кишиневе. Он работает над комедией или драмой, обличающей
ужасы крепостного права (барин проигрывает в карты своего старого дядьку-
воспитателя), над трагедией во вкусе Алфиери, героем которой должен был
быть Вадим, защитник новгородской свободы, потом обдумывает поэму на тот же
сюжет; собирает материал и вырабатывает план большой национальной поэмы
"Владимир", в которой он хотел воспользоваться и былинами, и "Словом о
полку Игореве", и поэмой Тассо, и даже Херасковым [pic]. Под впечатлениями
аракчеевско-голицынского режима он пишет ряд стихотворений (в том числе
довольно обширную и мало достойную его поэму "Гавриилиада" - последний
отзвук его преклонения перед "Девственницей" Вольтера) не для печати. Кроме
того, Пушкин ведет свои записки, ведет журнал греческого восстания, которым
интересовался более, нежели многие греки и успех которого предугадал один
из первых в Европе; пишет "Исторические замечания" и производит без
посторонней помощи целый ряд исторических, историко-литературных и
психологических небольших изысканий, о степени оригинальности которых мы
можем судить по немногим случайно дошедшим до нас указаниям (например, о
гербе России, определение западного источника сказки о Бове Королевиче,
французское письмо брату № 32 и пр.). Энергия Пушкина в работе тем
поразительнее, что в продолжение всех 1 1/2 лет своего пребывания в
Кишиневе, он не хотел и не мог примириться с мыслью о продолжительности
своего изгнания, жил как на биваках, мечтал не нынче-завтра увидеться с
петербургскими друзьями и постоянно переходил от надежды к отчаянию. 13
января 1823 года он просился в непродолжительный отпуск, о чем довели до
сведения государя, но высочайшего разрешения не последовало. Это усиливало
оппозиционное настроение Пушкина, которое к тому же поддерживалось
"демагогическими спорами" "конституционных друзей" его в Киеве и Каменке.
Самым крупным событием художественной жизни Пушкина за этот период было
создание и появление "Кавказского пленника", которого он окончил в Каменке
20 февраля 1821 года (эпилог и посвящение написаны в Одессе 15 мая того же
года) и который вышел в Санкт-Петербурге в августе 1822 года (изд. Н.Н.
Гнедич, печат. в типографии Греча [pic]). В поэме сам автор различает
(письмо № 18) две части, по его мнению плохо связанные между собой:
описательно-этнографическую (лучше удавшуюся) и романтическо-
психологическую; во второй он хотел изобразить "это равнодушие к жизни и ее
наслаждениям, эту старость души (старость молодости, как выражается он о
себе в письмах), которые сделались отличительными чертами молодежи XIX
века". По преданию, в основу поэмы положен рассказ некоего Немцова
(слышанный Пушкиным еще до ссылки) о том, как его будто бы освободила из
плена влюбившаяся в него черкешенка. Первая мысль обработать этот сюжет
пришла Пушкину в августе 1820 года, на Кавказе; основная идея и характер
героя, списанного Пушкиным с
| |  скачать работу |
A.C.Пушкин |
