A.C.Пушкин
самого себя (не с такого, каким он был в
действительности, а с такого, каким ему хотелось быть), выяснились автору
под влиянием изучения Байрона. Внешнюю отделку, при всей своей строгости к
себе и "Пленнику", он не мог не признать шагом вперед против "Руслана".
Успех поэмы в публике был огромный; в глазах молодой России того времени
именно после нее Пушкин стал великим поэтом ("Руслан" сделал его только
известным и возбудил ожидания), да и Россия стареющаяся должна была
признать за "либералом" Пушкиным "талант прекрасный" (Карамзин "Письма к
Дмитриеву", стр. 337). Прежде всего подкупала читателей форма поэмы,
изящество и сила стихов (из которых иные немедленно стали поговорками),
затем поразительный по соединению простоты и эффектности план поэмы и
глубоко правдивое чувство; она, действительно, "тайный глас души" поэта,
тем более понятный читателям, что и они переживали ту же "болезнь века",
более разнообразно и разносторонне, но едва ли более рельефно и сильно
выраженную Байроном. Характер и судьба черкешенки (недостаток "местного
колорита" в ее изображении не мог быть в то время заметен) всем внушали
глубокую симпатию и даже возбуждали у лучших критиков (князя Вяземского)
наивную досаду на поэта, который не выразил сострадания к такому
великодушному и благородному существу. Позднейшая критика заметила в сюжете
мелодраматичность и в отдельных местах лишнюю приподнятость тона во вкусе
Державина, но современники не могли считать это недостатками. Примечания
Пушкина, объясняющие, что такое шашка, аул, кумыс и пр., осязательно
показывают, что "Пленник" был родоначальником всей нашей весьма обширной и
важной кавказской поэзии и прозы. В 20-х годах он вызывал и
непосредственные подражания ("Киргизский пленник", "Московский пленник") и
уже в 1823 году был переделан в балет, в свое время очень популярный. В
1821 году Пушкин написал или, вернее, набросал поэму из русской жизни:
"Братья разбойники". Он был очень недоволен ею, и сжег набросок, но один
отрывок, в основу которого было положено действительное происшествие -
бегство двух закованных арестантов вплавь, случившееся в Екатеринославе при
Пушкине, - он отделал и послал в печать в 1823 году (появился в "Полярной
Звезде" за 1825 год), а другими воспользовался много позднее для очень
красивой баллады "Жених". "Братья разбойники" в настоящем своем виде
интересны в историко-литературном отношении, как свидетельство о стремлении
Пушкина соединить байроническое сочувствие сильным натурам, извергнутым из
общества, с изображением, пока еще очень несовершенным, русского народного
быта. В форме нельзя не заметить пестроты и неровности: сильные, истинно
русские выражения, свидетельствующие о внимательном изучении народной
поэзии, стоят рядом с выражениями слишком искусственными, даже вычурными. В
Кишиневе Пушкин работал также над "Бахчисарайским фонтаном" и задумал поэму
"Цыганы", один из мотивов и краски для которой дала ему жизнь. В конце 1822
года, во избежание неприятных последствий "истории" за картами, Инзов
послал поэта в командировку в Измаил; в Буджакской степи Пушкин встретился
с цыганским табором и бродил с ним некоторое время. В Кишиневе же, в мае 23
года, начат "Евгений Онегин". Из произведений меньшего объема этого периода
особое значение и влияние имели стихотворения: "Наполеон", в котором
(особенно в последней строфе) поэт проявил такое благородство чувства и
силу мысли, что все другие русские лирики должны были показаться перед ним
пигмеями, и "Песнь о вещем Олеге" (1 марта 1822 года), далеко не первый по
времени, но первый по красоте и силе продукт национального романтизма в
России. В конце кишиневского периода Пушкин, все яснее и яснее сознававший
свое значение, вступает в деятельную переписку с двумя молодыми критиками:
Плетневым [pic]и Бестужевым-Марлинским. В декабре 1822 года вышла 1-я
книжка "Полярной Звезды", имевшей целью руководить общественным мнением;
для этого нужно было произвести, так сказать, серьезную ревизию немногому
сделанному и объединить лучших делателей. Теперь Пушкин больше чем когда-
нибудь огорчается изгнанием, лишившим его возможности принять
непосредственное участие в важном деле, и рвется из полудикого Кишинева в
культурную Россию. Так как ему не дозволили даже и на время съездить в
Петербург, то он обрадовался случаю переехать в ближайший цивилизованный
город - Одессу. Вот как Пушкин в письме к брату от 25 августа 1823 года
описывает свое переселение: "Здоровье мое давно требовало морских ванн; я
насилу уломал Инзова, чтобы он отпустил меня в Одессу. Я оставил мою
Молдавию и явился в Европу (в первых числах июня); ресторации и итальянская
опера напомнили мне старину и, ей-Богу, обновили мне душу. Между тем
приезжает Воронцов, принимает меня очень ласково, объявляет мне, что я
перехожу под его начальство, что остаюсь в Одессе". Этот перевод устроил
А.И. Тургенев. Вначале поэт чувствовал только отрадные стороны одесской
жизни; он увлекался европейскими удовольствиями, больше всего театром,
внимательно присматривался ко всему окружающему, с неослабным интересом
следил за ходом греческого восстания, знакомился с интеллигентными русскими
и иностранцами и скоро увлекся женой местного негоцианта, красавицей
Ризнич. На одесскую молодежь, как человек, он производил двоякое
впечатление: для одних он был образцом байронической смелости и душевной
силы, от подражания которому их насильно удерживали заботливые родители
(см. "Записки" графа Бутурлина, "Русский Архив", 1897, книга V); другие
видели в нем "какое-то бретерство, suffisance и желание осмеять, уколоть
других" ("Записки" Н.В. Басаргина [pic], "XIX век" Бартенева [pic], стр.
89); но как перед поэтом, перед ним преклонялись все ценившие поэзию.
Медовый месяц жизни Пушкина в Одессе был, однако, непродолжителен; уже в
ноябре 1823 года он называет Одессу прозаической, жалуется на отсутствие
русских книг, а в январе 1824 года мечтает убежать не только из Одессы, но
и из России; весной же у него начались настолько крупные неприятности с
начальством, что он чувствует себя в худшем положении, чем когда-либо
прежде. Дело в том, что граф Воронцов и его чиновники смотрели на Пушкина с
точки зрения его пригодности к службе и не понимали его претензий на иное,
высшее значение; а Пушкин, теперь более одинокий, чем в Кишиневе (друзей в
деловой Одессе трудно было прибрести), озлоблялся и противопоставлял табели
о рангах то демократическую гордость ума и таланта, то даже свое
шестисотлетнее дворянство, и мстил эпиграммами, едкость которых чувствовал
и сам граф, имевший полную возможность "уничтожить" коллежского секретаря
Пушкина. Если одесский год был один из самых неприятных для поэта, он был
зато один из самых полезных для его развития: разнообразные одесские типы
расширили и углубили его миросозерцание, а деловое общество, дорожившее
временем, давало ему больше досуга работать, чем приятельские кружки
Кишинева, и он пользовался этим, как никогда прежде. Он доучился
английскому языку, выучился итальянскому, занимался, кажется, испанским,
пристрастился к приобретению книг и положил начало своей, впоследствии
огромной, библиотеке. Он читал все новости по иностранной литературе и
выработал себе не только совершенно определенные вкусы и взгляды (с этих
пор он отдает предпочтение английской и даже немецкой литературе перед
французской, на которой был воспитан), но даже дар предвидения будущих
судеб словесности, который поражает нас немного позднее (см., например,
письмо № 115). По новой русской литературе он столько прочел за это время,
что является теперь первым знатоком ее и задумывает ряд статей о Ломоносове
[pic], Карамзине, Дмитриеве и Жуковском. В то же время, не без влияния
коммерческого духа Одессы, где честный заработок ни для кого не считался
позорным, и того случайного обстоятельства, что "Бахчисарайский фонтан",
благодаря князю Вяземскому, дал поэту возможность выбраться из сети долгов,
Пушкин приходит к отрадному убеждению, что литература может доставить ему
материальную независимость (сперва такой взгляд на поэзию он называет
циничным, позднее же он говорит: "Я пишу под влиянием вдохновения, но раз
стихи написаны, они для меня только товар"). В основу "Бахчисарайского
фонтана" положен рассказ Екатерины Николаевны Раевской о княжне Потоцкой ,
бывшей женою хана Керим-Гирея. Сам Пушкин и князь Вяземский (предпославший
поэме "Разговор между издателем и классиком с Выборгской стороны или с
Васильевского Острова") видели в нем как бы манифест романтической школы,
что выразилось в отсутствии определенности и ясности сюжета, элегическом
тоне и яркости местного колорита. В последнем отношении образцом для поэта
служил Байрон (см. письмо № 110), влияние которого очевидно также и во
многих частностях, и в обрисовке титанического характера Гирея: но
противоположение двух одинаково живых и рельефных женских характеров,
эффектная и полная искреннего чувства сцена между Заремой и Марией и
задушевный лиризм последней части - неотъемлемая собственность Пушкина.
"Фонтан", сравнительно с "Пленником", представляет важный шаг вперед полным
отсутствием "элемента высокости" (Белинский [pic]), который еще связывал
Пушкина с предшествующим периодом. Число лирических произведений Пушкина,
написанных в Одессе, невелико: он был слишком поглощен самообразованием и
работой над двумя большими поэмами - "Онегиным" и "Цыганами". "Онегина"
автор называет сперва романом в стихах "вроде Дон-Жуана"; в нем он
"забалтывается донельзя", "захлебывается желчью" и не надеется про
| |  скачать работу |
A.C.Пушкин |
