 |
|
Авторитаризм
ическое общество,
расчеловечивающее человека, превращающее его в «винтик» на основе
психофизической инженерии и уничтожения морали, любви, религии, подлинного
искусства и науки. С середины 30-х годов различные концепции тоталитаризма
начинают распространяться в социально-философской и художественной
литературе как осмысление практики нацизма и сталинизма.
Мы попытаемся дать характеристику тоталитарной политической системы на
примере нашей страны по следующим направлениям: идеология, политика,
экономика.
За 75 лет СССР прошел три этапа тоталитаризма: первый — с 1917 года до
конца 20-х годов; второй — с конца 20-х до середины 50-х годов; третий — с
середины 50-х до середины 80-х годов.
Тоталитаризм есть качественно иное явление, нежели любая другая власть,
сколь бы суровой она ни была. Это феномен идеологический, и тоталитарные
режимы, прежде всего — режимы идеологические. Они рождены идеологией и
существуют ради нее. Если в традиционном деспотическом обществе
политическая власть самоценна и ее носители используют идеологию как
средство для поддержания этой власти, то для носителей тоталитарного начала
самоценна идеология, а политическая власть завоевывается с целью
утверждения этой идеологии. Закономерно, что целью уже установившегося
режима является распространение своей идеологии в максимальном масштабе.
Внешняя экспансия таких режимов вызывается не столько территориальными
притязаниями и экономическими стимулами (как, например, приобретение рынков
сбыта, рабочей силы и т.д.), но главным образом идеей мирового господства
своей идеологии.
Тоталитарный режим идеологизирует все сферы жизни, теряя всякую способность
к самокоррекции. При этом идеология исходит из некоторой первичной системы
идеалов. Октябрьская революция ввела у нас существенно новую (вместо
самодержавной) систему высших идеалов: мировую социалистическую революцию,
ведущую к коммунизму — царству социальной справедливости, и идеальный
рабочий класс. Эта система идеалов послужила основой для созданной в 30-е
годы идеологии, которая провозглашала идеи «непогрешимого вождя» и «образа
врага». Народ воспитывался в духе преклонения перед именем вождя, в духе
безграничной веры в справедливость каждого его слова. Под влиянием феномена
«образ врага» распространялась подозрительность и поощрялось
доносительство, что вело к разобщению людей, росту недоверия между ними и
возникновению синдрома страха. Противоестественное с точки зрения разума,
но реально существующее в сознании народа сочетание ненависти к
действительным и мнимым врагам и страха за себя, обожествление вождя и
лживая пропаганда, терпимость к низкому уровню жизни и бытовой
неустроенности — все это оправдывало необходимость противостояния «врагам
народа». Вечной борьбой с «врагами народа» в обществе поддерживалась
постоянная идеологическая напряженность, направленная против малейшего
оттенка инакомыслия, самостоятельности суждений. Конечной «сверхзадачей»
всей этой чудовищной деятельности было создание системы террора страха и
формального единомыслия.
На рубеже 1950—60-х годов с окончанием перманентного идеального состояния
(XX съезд разрушил миф о внутренних «врагах народа», были провозглашены
паритет сил с НАТО и «окончательная победа социализма в нашей стране») и
одновременно начались процессы деидеологизации и распада идеи безусловного
преимущества социализма и неизбежности мировой социалистической революции.
Любая тоталитарная система создает культ. Но подлинным и главным объектом
его выступает не человек, а власть как таковая. Культ власти — в этом
состоит сущность тоталитарной системы. Власть оказывается сверхценностью —
ценностью абсолютного, высшего порядка. Кто имеет власть — имеет все:
роскошную жизнь, подобострастие окружающих, возможность высказывать
суждения по любому поводу, удовлетворять каждую свою причуду и т.д. Кто не
имеет власти, не имеет ничего — ни денег, ни безопасности, ни уважения, ни
права на свое мнение, вкусы, чувства.
Создавая свой культ, тоталитарная власть мистифицирует все властные
функции, безгранично преувеличивая их значение, засекречивая обеспечивающие
их огромные средства и отрицая роль любых объективных обстоятельств. А
точнее, для власти не существует ничего объективного, ничего, что
происходит само собой, без ее руководства, вмешательства и контроля.
Культ власти оказался гораздо жизненнее культа личности. Мы давно уже
научились критически относиться к самовосхвалениям власти, понимая
незначительность или относительность ее реальных успехов. Но считать, что
наши беды объясняются только тем, что руководство недоглядело, ошиблось,
что оно виновно или даже преступно — значит все еще оставаться в плену
культа власти. В этом, собственно, и состоят иллюзии XX съезда: раньше
власть была плохой, теперь власть будет хорошей, но она как была, так и
останется всесильной. Избавление от тоталитарной мистификации в другом — в
понимании ничтожности реального значения власти в сравнении с процессами
самоорганизации общества.
Картина мира тоталитарного сознания не ограничивается отношениями между
народом и властью. Она включает в себя и глубинные представления о
причинности, природе вещей, о времени, человеке и т.д. Принятие этой
мифологии — не только следствие пропагандистских манипуляций. Являясь
кратчайшим путем к счастью в наличных условиях существования, тоталитарная
мифология принимается добровольно и с благодарностью.
Носителями мифологии тоталитаризма являются люди как принадлежащие, так и
не принадлежащие к властной элите. Рассмотрим основные элементы
тоталитарной картины мира.
1. Вера в простоту мира — это центральная характеристика тоталитарного
сознания. Вера в «простой мир» не позволяет почувствовать ни собственную
индивидуальность, ни индивидуальность близкого человека. Эта вера приводит
к распространению негативной установки по отношению к знанию вообще и к
интеллигенции как его носителю в частности. Если мир прост и понятен, то
вся работа ученых является бессмысленной тратой народных денег, а их
открытия и выводы — лишь попытка заморочить людям голову. Иллюзия простоты
создает и иллюзию всемогущества: любая проблема может быть решена,
достаточно отдать верные приказы.
2. Вера в неизменный мир. Все элементы общественной жизни — лидеры,
институты, структуры, нормы, стили — воспринимаются как застывшие в
неподвижности. Новации быта и культуры игнорируются до тех пор, пока не
будут импортированы в таких количествах, что станут восприниматься как
давно известные. Изобретения не используются, открытия засекречиваются.
Паспортная система привязывает людей к одному месту жительства, а трудовое
законодательство — к одному рабочему месту. Вера в неизменность мира влечет
недоверие к переменам.
3. Вера в справедливый мир. Царство справедливости осуществляется в каждом
тоталитарном режиме. Коммунизма еще нет — построить его мешает окружение,
но социальная справедливость уже достигнута. Озабоченность людей
справедливостью по своей силе и всеобщности трудно сравнить с каким-нибудь
другим человеческим мотивом. Именем справедливости совершались самые добрые
и самые чудовищные дела.
4. Вера в чудесные свойства мира. В ней проявляется оторванность
тоталитарного сознания от реальности. Осуществляя индустриализацию, власть
была заинтересована в создании культа техники. Чудесам прогресса
придавались магические свойства. Однако кредит этой веры не бесконечен. Вот
уже трактора есть в каждом колхозе, а изобилия не видно. Власти приходится
обещать новые чудеса.
Мы застали этап перерождения веры, когда уже и власть, и техника, и
официальная культура не только потеряли свою чудотворную силу, но вообще
перестали привлекать к себе внимание и надежды. Распад тоталитарного
сознания в брежневскую и постбрежневскую эпоху был отмечен необыкновенным
расцветом иррациональных верований.
Власть меняет людей. Избирательные репрессии, подбор и расстановка кадров,
манипулирование людьми ведут к тому, что новая политическая система создает
новый психологический тип. Ключевые посты в партии, в управлении страной, в
армии и т.д. занимают люди, более всего соответствующие практике
тоталитаризма, поддерживающие ее и готовые осуществлять. Одновременно люди,
сформированные властью, требуют от властной элиты соответствия
тоталитарному канону. В условиях стабильности это влияние вряд ли
существенно, но в период социальных изменений, особенно реформ сверху, это
консервативное давление может оказаться мощным фактором торможения.
Основной социальной силой, на которую опирался тоталитаризм в период его
формирования, был не какой-то определенный класс, а люмпенство в широком
смысле слова, люди разного социального происхождения, выбитые из своих
традиционных социальных «луз» мощными экономическими и военными
потрясениями, люди с маргинальной пси
| |  скачать работу |
Авторитаризм |
|
|
|
Погода в Алматы |
на 10 дней |
другой город |
|
