Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Б.Л. Пастернак

а шесть  лет прошёл предметы
композиторского  факультета  консерватории  и   готовился   сдавать
экстерном.
В   сущности,  в  Пастернаке   оказался  не  только   потенциальный
музыкант и потенциальный философ, но и профессиональный  живописец.
Начиная с детских воспоминаний и до последних дней, он всегда видел
мир в своей поэзии, лирической и традиционной прозе,  в  красках  и
линиях. Пастернак как бы не разлучался с мольбертом и  палитрой,  и
мысленно смешивать краски для него было наибольшим удовольствием.
    К 1912 году мать скопила денег  и  предложила  ему  поехать  за
границу.  Пастернак  выбрал  Марбург,  где  в  те  годы  процветала
знаменитая философская школа, во главе которой стоял Герман

                                         –6–

Коген. Пастернак поехал на летний семинар.  Его  занятия  протекали
успешно, и внешним признаком этого  явилось  приглашение  прийти  к
знаменитому философу домой – пообедать  в кругу семьи  и  ближайших
учеников. Но вдруг всё переменилось. Пастернак на обед не  пошёл  и
внезапно  уехал  повстречаться   со   своей   двоюродной   сестрой,
занимавшейся  античной  литературой.  Тем  самым  он  отказался  от
философской карьеры. На оставшиеся деньги он на две недели уехал  в
Италию.  Внутренним  основанием  к  этому  изменению  его   планов,
очевидно, послужило то, что  он  был  совершенно  чужд  философской
систематичности.  И  эта  его  чуждость  подготовила   его   внешне
внезапный   разрыв.   Его   тянуло   к   пластическому   восприятию
действительности. О поэзии ещё было рано думать, но она уже  влияла
на его судьбу, невидимо притягивая и выделяя.  Он  не  стремился  к
изучению мира, он – созерцал. И тем не менее занятия философией  не
прошли для него даром, как и занятия музыкой. В его поэзии и  прозе
можно встретить постоянные попытки осмыслить эстетическое  познание
мира, своего рода  эстетическую  гносеологию,  теорию  поэтического
познания мира.
Среди  знакомых  семьи  особую  роль  сыграл  поэт  Р.  М.  Рильке.
Увлечение его творчеством формировало поэзию  Пастернака.  Огромное
значение  в  его  жизни   имел   Маяковский,   неизменно   ценивший
Пастернака, несмотря на  различные  расхождения  и  даже  небольшие
ссоры, Маяковский и Пастернак, конечно, любили друг друга и они  во
всяком  случае  признавали  каждый  другого  большим  талантом.  Но
единомыслия между ними не было. Никогда! И не потому, что  один  из
них  был  –  эстетически  и  политически  –  “левее”  другого.   Их
недовольство друг другом имело причину  более  глубокого  свойства.
Каждый из них  собственно,  хотел,  чтобы  большой  талант  собрата
безропотно восполнил его поэтическую неповторимость.  С  1912  года
Пастернак начинает заниматься литературной деятельностью.
Борис  Пастернак  был  интересным  человеком  во  всех  отношениях.
Интересен он был и внешне и при разговоре.
   Речь его была  неслыханно  содержательна,  и  потому  мысль  его
нередко  кружила  запутанными  витиеватыми  ходами  с  неожиданными
ответвлениями. Тогда казалось, что  он  безнадежно  забыл,  с  чего
начал, увлёкшись случайными частностями или попутными находками. Но
нет, все ненужные, казалось,

                                         –7–

объяснения,  перескакивания,  отступления   вдруг   обретали   своё
назначение,  и   в   пространном   ветвистом   дереве   рассуждения
обнаруживалась внутренняя стройность,  превращавшая  плоскую  схему
ожидавшейся логики в  живой  объемный  организм,   существующий  по
своим не писанным законам.
Этот текучий поток речи нёс с собой и крупицы  тут  же  рождавшихся
афоризмов.  То,  что  для  кого-то  могло   стать   темой   ученого
исследования,  щедро  разбрасывалось  на   ходу,   как   искры   от
раскаленного железа, которое кует  кузнец  на  наковальне.  “Нельзя
быть в искусстве жар-птицей, а в быту мокрой курицей “. Или: “Лучше
быть  талантливой  буханкой  черного  хлеба,  чем  не   талантливым
переводчиком”.
Слово–его профессиональное орудие, и даже в случайных репликах  оно
сверкает и искрится. Но бывает, это дается  ему  трудно,  он  долго
мычит, экает, гудит, ища то  единственное,  что  ему  нужно.  Тогда
кажется, что слышно, как со скрипом проворачивается  в  его  голове
туго   идущий   механизм   оригинальной   мысли,   сопротивляющийся
беззаконной, бездушной легкости штампа. Но чаще его старомосковские
богатые  модуляции  насыщены  свободными,   барскими   интонациями.
Говорит  он  громко,  непринужденно,  он  хозяин  своей  речи,  она
послушно повинуется ему и всячески ему  подражает.  Как  будто  она
поставила себе цель походить на своего хозяина, добиться единства с
ним, и это ей прекрасно удалось. Они друг с другом  слились,  стали
неотличимо похожи и, по существу, составляют одно целое. А ведь это
редко  в  жизни  случается.  Мало  кто  из  людей  обладает   такой
цельностью натуры, чтобы между  человеком  и  его  речью  пропадала
дистанция, наполненная толпами многообразных околичностей.
В процессе творческой  работы  меняется  не  только  материал,  над
которым трудится художник, но в значительной мере и он сам. Как  же
проявлял себя Пастернак в человеческом общении? На всём его
облике и на манере общения сказывались и мировоззренческие  начала.
Толстовское влияние проявлялось в простоте и непритязательности его
одежды  и  обстановки  дома,  особенно  в  аскетически  пустой  его
комнате,  солдатской  железной  койке,  накрытой   старым   линялым
одеялом. Налет толстовского опрощения лежал и на скромной,  простой
и демократичной манере обхождения. Но ещё определённей  проявлялись
в отношении к собеседнику его духовные установки. Человек сам  себе
выбирает

                                         –8–

мировоззрение  и  жизненную  позицию  в  соответствии   со   своими
изначальными психофизическими данными.
Прежде  всего  поражает  его  безоглядная  открытость   и   детская
доверчивость, однако без тени наивности. В основе  её  лежит  некая
“презумпция порядочности “. Чуть ли не любого незнакомца,  если  уж
Пастернак шёл на  контакт,  он  встречал  с  рыцарской  старомодной
учтивостью и доброжелательством. Если он к тому  же  обнаруживал  в
собеседнике  интерес  к  себе  и  понимание,  то  щедро  дарил  его
сердечностью, одобрением, восхищением.
Второй поражавшей чертой Пастернака можно назвать  его  скромность.
Она проявлялась в  его  способности  восхищаться  людьми,  находить
поводы  для  одобрения  и  похвал,  порой  обескураживающих   своей
чрезмерностью.
Всю жизнь, начиная с рождения и до последнего дня, рядом с  Борисом
Леонидовичем были  женщины,  которых  он  любил.  Сначала  -  мать,
потом–жёны.
На  Волхонке,   14   появилась   молодая   хозяйка,   первая   жена
поэта–художница, Евгения Владимировна Пастернак, урождённая  Лурье.
Первым стихотворением Пастернака о жене-художнице  стало  “Ирпень”.
Здесь с любовью дан её портрет:
            Художницы, робкой как сон, крутолобость,
            С огромной улыбкой, улыбкой взахлёб,
            Улыбкой широкой и круглой как глобус,
            Художницы профиль, художницы лоб.
В   этом   эскизе   портрета   охвачена   та    милая,    особенная
привлекательность Евгении Владимировны, которая делала её схожей  с
итальянскими  мадоннами  Кватроченто.  Она  походила  на   прототип
женских образов Боттичелли. Словесный портрет Евгении  Владимировны
дает  литературовед  и  друг  поэта  Н.   Н.   Вильмонт   в   своих
воспоминаниях: “Она была скорее  –
миловидна. Большой выпуклый лоб, легкий прищур  и  без  того  узких
глаз,  таинственная;  таинственная,  беспредметно  манящая  улыбка,
которую при желании можно было назвать улыбкою Моны  Лизы;  кое-где
проступившие, ещё бледно и  малочисленно,  веснушки,  слабые  руки,
едва ли способные что-то делать. Мне  нравилось,  когда  она  молча
лежала на тахте с открытой книгой и не глядя  в  неё,  чему–то  про
себя улыбалась. Тут я неизменно вспоминал строфу Мюссе:



                                         –9–

            “ Она умерла. Но она не жила,

            Только делала вид, что жила…

            Из рук её выпала книга,

            В которой она  ничего не прочла.

     Но к сожалению она не всегда молчала.
Евгения Владимировна  произвела  на   Вильмонта  не  очень  хорошее
впечатление, и он сразу же подумал, что брак этот не будет  прочен.
И действительно, совместная жизнь Пастернака и  Лурье  продолжалась
всего 7 лет, не смотря на доброту и терпение мужа. Дело в том,  что
Евгения Владимировна недооценивала значительность  его  как  поэта,
как личности исключительной, требующей  к  себе  особого  внимания,
нуждающейся  в  заботе  о  близких.  Она  сама   была   талантливая
портретистка  и  ей,  очевидно,  вовсе  не  хотелось   пожертвовать
естественным влечением к этому своему призванию,  как  это  сделала
когда-то  в  подобных   обстоятельствах  мать  Бориса,   выдающаяся
пианистка Розалия, став женой большого художника Леонида  Осиповича
Пастернака. Евгения Владимировна не поставила интересы своего мужа-
поэта “во главу угла” их  общей  жизни.   Главное  –  не  поставила
внутренне,  душевно.  Осудить  тут  нельзя.  Собственное  призвание
оказалось сильнее, чем любовь, чем осознание  долга.  Так  эти  две
дороги и  не  слились  воедино.  Оба  были  людьми  искусства,  оба
нуждались в заботе,  в  освобождении  от  житейских  тягот.  И  оба
страдали.
В конце 1929 года в жизнь Бориса Леонидовича вошла другая женщина –
Зинаида  Николаевна  Нейгауз.  Когда  он  познакомился  с  Зинаидой
Николаевной,  она была женой Нейгауза. Она тогда была очень  хороша
собой,  и Борис  Леонидович  влюбился.  Его  влечение  к  ней  было
мучительным. Он ни о чём другом не мог думать,
рвался к ней и боялся этих встре
12345След.
скачать работу

Б.Л. Пастернак

 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ