Б.Л. Пастернак
О, – в камне стихла, даже если ты капнула,
Утопленница, даже если – в пыли,
Ты бьешься, как билась княгиня Тараканова,
Когда февралём залило равелин.
–14–
О внедренная! Хлопоча об амнистии,
Кляня времена, как клянут сторожей,
Стучатся опавшие годы, как листья,
В садовую изгородь календарей.
( “ Душа “).
Почему же Сталин не трогал Пастернака? Александр Гладков
писал: “…В 1955 году молодой прокурор Р., занимавшийся делом по
реабилитации Мейерхольда был поражён, узнав, что Пастернак на
свободе и не арестовывался по материалам “ дела “жавшего перед ним,
а проходил соучастником некоей вымышленной диверсионной организации
работников искусства, за создание которой погибли Мейерхольд и
Бабель “. Тогда ходили слухи, будто Сталин в последний момент
отменил арест Пастернака, сказав: “Не трогайте этого
небожителя…”Если это так… Что ж, и тиран имеет право на минуты
милосердия.
В 1955 году была закончена последняя глава романа “Доктор
Живаго”. Роман был отвезён в разные редакции, но никто не взялся
его публиковать. В 1956 году романом заинтересовался итальянский
издатель Фельтринелли и Борис Леонидович дал согласие на выход в
свет романа в Италии. В ноябре 1957 году роман появился в Италии.
Он был счастлив. 24 октября 1958 года стало известно о присвоении
Пастернаку Нобелевской премии, а 25 октября печать открыла прямо-
таки военные действия против Бориса Леонидовича. В “Литературке” и
в других газетах обвиняли его в предательстве, называли Иудой,
отщепенцем, сорняком, лягушкой в болоте и ещё бог знает как… Его
уговаривали отказаться от Нобелевской премии.
27 октября состоялось рассмотрение “ дела Пастернака” в Союзе
писателей. Стенограммы этого заседания не сохранилось. Пастернак
был на грани самоубийства. В какой-то из этих дней он приехал на
дачу и сказал Ивинской: “Ты мне как-то говорила, что если принять
11 таблеток нембутала – это смертельно. У меня есть эти таблетки…”
Ольга Всеволодовна бросилась на помощь к Федину, но он не помог,
сказав: “Борис Леонидович вырыл такую пропасть между собой и нами,
которую перейти нельзя”. После этого Пастернак отправил телеграмму
в Шведскую Академию: “ В
–15–
связи с тем как было встречено присуждение мне Нобелевской премии в
том обществе, к которому я принадлежу, я считаю необходимым
отказаться от неё и прошу не принять это как обиду”.
31октября состоялось собрание ММССП. Оно приняло решение
обратиться к правительству, с просьбой лишить Пастернака советского
гражданства и выслать его из страны. Вечером этого же дня по радио
передали письмо Бориса Леонидовича Пастернака Хрущёву: ”Уважаемый
Никита Сергеевич, я обращаюсь к Вам лично, ЦК КПСС и Советскому
правительству. Из доклада т. Семичастного мне стало известно о том,
что правительство “не чинило бы никаких препятствий моему выезду из
СССР”. Для меня это невозможно. Я связан с Россией рождением,
жизнью, работой. Я не мыслю своей судьбы отдельно и вне её. Каковы
бы ни были мои ошибки и заблуждения, я не мог себе представить, что
окажусь в центре такой политической кампании, которую стали
раздувать вокруг моего имени на Западе. Осознав это, я поставил в
известность шведскую академию о своём добровольном отказе от
Нобелевской премии. Выезд за пределы родины для меня равносильно
смерти…”
В тот же день в Доме кино состоялось общее собрание московских
писателей с целью одобрить постановление об исключении Пастернака
из Союза писателей и решить вопрос о лишении Пастернака советского
гражданства. Подборка цитат из писательских выступлений дает
представление о том, в какой обстановке проходили это собрание:
“ Народ не знал Пастернака как писателя… он узнал его как
предателя… Есть хорошая русская пословица: “Собачьего нрава не
изменишь”. Мне кажется, что самое правильное – убраться Пастернаку
из нашей страны поскорее”.
“ Я книгу не читал тогда и сейчас не читал. Но я не
сомневаюсь, что наше мнение о поведении Пастернака, вероятно будет
единодушным…”
“ Он – ярчайший образец космополита в нашей среде. Не надо нам
такого гражданина!”
Через несколько дней – снова звонок из ЦК. От Пастернака
потребовали написать обращение к народу. Не было у них чувства
меры… Борис Леонидович написал – сначала это было отнюдь не
–16–
покаянное письмо. Потом над ним сильно потрудились, так что
получилась ложь и признание вины! Да ещё подчёркнуто добровольное:
”никто ничего у меня не вынуждал, и это заявление я делаю со
свободной душой, со светлой верой в общее и моё собственное
будущее, с гордостью за время, в которое живу, и за людей, которые
меня окружают…”
Увидев это “своё” письмо, Пастернак лишь рукой махнул и
подписал. Слабость? Да. Но куда больше просто бесконечная душевная
усталость. Когда отчаяние достигло предела, Пастернак написал
стихотворение.
Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Темный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Пусть отрезан отовсюду.
Будь что будет, всё равно.
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
Но и так, почти у гроба
Верю я, придет пора –
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.
Всё тесней кольцо облавы,
И другому я виной:
Нет руки со мною правой,
Друга сердца нет со мной.
А с такой петлей у горла
–17–
Я б хотел ещё пока,
Чтобы слёзы мне утерла
Правая моя рука.
( “
Нобелевская премия “)
Этим стихотворением Пастернак в один миг зачеркнул свое
унижение. Разом ответил за настильное покаяние, за то письмо, за
всё… Снова стал самим собой. Две последние строфы стихотворения
тоже связаны с образом Ивинской, тогда между ними произошёл
временный разрыв, который они оба болезненно переживали. Эти
события, конечно, не могли не отразиться на здоровье Пастернака. С
6 – го на 7-е мая случился инфаркт. Тогда в дом переселилась
литфондовский врач Анна Наумова, и при больном установили
круглосуточное дежурство сестёр. Зинаида Николаевна не жалела
денег, и постоянно приезжали порознь с медицинскими консилиумами
медицинские светила. Инфаркт протекал, как ему положено: наиболее
опасны первые 9 дней, если они минут благополучно, можно надеяться
на хороший исход. Первое время вести были неплохие. 9-й день
миновал, и все жили надеждой, на счастливый исход болезни –
организм у Бориса Леонидовича был превосходный. Но потом возникли
тревожные, и непонятные явления – он стал харкать кровью. С каждым
днём падал гемоглобин. Появилась кровь и в испражнениях. Врачи
ломали голову. Сделали рентгенологическое исследование. Был
обнаружен рак. Первоначальным очагом были лёгкие, затем произошла
метастаза через кость, поражён желудок. Жить Борису Леонидовичу
оставалось недолго. Перед смертью он сказал Зинаиде Николаевне, что
рад, что умирает, не может больше выносить людскую подлость и
уходит непримиримый с жизнью. Всё время Борис Леонидович был в
сознании, переносил болезнь необычайно мужественно, и если стонал,
то близкие знали, что он спит. В последние дни он отказался от
пищи. 30 мая утром он сказал родным: “Ну что же, будем прощаться!?”
Вечером ему сделали второе переливание крови, но на этот раз
горлом пошла кровь.
В одиннадцатом часу он позвал сыновней. Он говорил им о том,
как они должны жить, хотел, чтобы они больше сблизились, и просил
не винить за то, что у него была вторая жизнь. Сыновья
–18–
ушли, он очень устал от разговора, Лёня потом говорил: “Может быть,
этот разговор стоил папе жизни”.
Он ещё попросил сестру не забыть, утром пораньше открыть окно.
Это были его последние слова. 30 мая 1960 года в 23:20 умер
Пастернак Борис Леонидович.
Судьба Пастернака одна из самых удивительных в нашей
литературе – с трагическим и героическим оттенком. Уцелеть при
Сталине, отказавшись подписать ходатайство писателей о казни целой
группы правых коммунис
| |  скачать работу |
Б.Л. Пастернак |
