Б.Л. Пастернак
тов, высидеть годы в одиночестве Перепелкина,
вдруг получить Нобелевскую премию, стать из-за “Доктора Живаго”
знаменитым на весь мир, так любить Родину, как он, и при громе
рукоплесканий иноземных – от “своих” получать заушения как раз в
этом 1959-м, “баснословном” для него году.
Пастернак был сильным человеком. Всё-таки такая травля дней не
прибавляет. Что же, своего добились. Дни сократили. “Баснословный
год”, год мировой славы, оказался и последним. Полицейские от
литературы могут быть спокойны – Пастернака нет.
Умер писатель, вместе с Пушкиным, Достоевским, Толстым
составляющий славу русской литературы, и если даже мы не во всём
можем с ним согласиться, то все мы, однако, обязаны ему
благодарностью за то, что он дал пример нерпиклонной честности, не
подкупной совести и героического отношения к своему долгу писателя.
Только в 1987 году Союз писателей СССР признал неповинность Б.
Л. Пастернака в надуманных приписанных ему нравственных грехах и
отменил постыдное решение об исключении его из Союза Писателей
СССР.
–19–
Творчество.
Если правда, что художник творит затем, чтобы люди полюбили его
самого, а на это намекает строка, ставящая перед поэтом задачу
“привлечь к себе любовь пространства”, - то Пастернак не только в
литературе, но и в жизни весь был таким творчеством.
Жизнь ведь это только миг,
Только растворенье
Нас самих во всех других
Как бы им в даренье.
Есть что-то общее между творчеством его отца – замечательного
русского живописца Леонида Пастернака и его собственным. Художник
Леонид Пастернак запечатлевал мгновение: он рисовал повсюду – в
концертах, в гостях, дома, на улице, - делая мгновенные зарисовки.
Его рисунки как бы останавливали время. Его знаменитые портреты
живы до необычайности. И ведь, в сущности, его старший сын Борис
Леонидович Пастернак, делал то же самое в поэзии – он создавал
цепочку метафор, как бы останавливая и обозревая явление в его
многообразии. Но многое передалось и от матери: её полная
самоотдача, способность жить только искусством.
В самом начале поэтического пути, в 1912 году, Пастернак нашёл
для выражения своей поэзии очень ёмкие слова:
И, как в неслыханную веру,
Я в эту ночь перехожу,
Где тополь обветшало – серый
Завесил лунную межу.
Где труд как явленная тайна,
Где шепчет яблони прибой,
Где сад висит постройкой свайной
И держит небо пред собой.
( “Как бронзовой золой
жаровень” ).
–20–
Чтобы включиться в поэтическую жизнь Москвы, Пастернак вошёл в
группу поэтов, которую возглавлял Юлиан Анисимов. Группа эта
называлась “Лирика”. И первыми напечатанными стихами оказались те,
что вошли в сборник “Лирика”, изданный в 1913 году. Стихи эти не
включались автором ни в одну из его книг и не перепечатывались при
его жизни.
Мне снилась осень в полусвете стёкол,
Друзья и ты в их шутовской гурьбе,
И, как с небес добывший крови сокол,
Спускалось сердце на руку к тебе.
Но время шло, и старилось, и глохло,
И паволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стёкла
Кровавыми слезами сентября.
Но время шло и старилось. И рыхлый,
Как лёд, трещал и таял кресел шёлк.
Вдруг, громкая, запнулась ты и стихла,
И сон, как отзвук колокола, смолк.
Я пробудился. Был, как осень, темен.
Рассвет, и ветер, удаляясь нёс,
Как за возом бегущий дождь соломин,
Гряду бегущих по небу берез.
(“Сон “)
В 1914 году выходит его уже самостоятельный сборник, названный
им “ Близнец в тучах “. Сборник не привлёк к себе особого внимания.
Лишь Валерий Брюсов одобрительно о нём отозвался. Сам Пастернак
говорил: “Я старался избегать романтического наигрыша, посторонней
интересности. Мне не требовалось громыхать их с эстрады… Я не
добивался отчетливой ритмики, плясовой и песенной, от действия
которой почти без участия слов сами собой начинают двигаться ноги и
руки. Моя постоянная забота обращена была на содержание. Моей
постоянной
–21–
мечтою было, чтобы само стихотворение нечто содержало, чтобы оно
содержало “новую мысль или новую картину “.
Стихи, написанные в те годы, частично были включены затем
Пастернаком в цикл “Начальная пора” – цикл, которым обычно стали
открываться его сборники стихотворений.
Я рос. Меня, как Ганимера,
Несли ненастья, сны несли.
Как крылья, отрастали беды
И отделяли от земли.
Я рос. И повечерий тканых
Меня фата обволокла.
Напутствуем вином в стаканах,
Игрой печального стекла…
(“Я рос. Меня,
как Ганимера…)
В 1917 году ещё до Октябрьской революции, вышла с цензурными
изъятиями вторая книга стихов “Поверх барьеров “. Эти книги
составили первый период творчества Пастернака, период поиска своего
поэтического лица.
Ранний Пастернак стремился к “материальной выразительности “ в
рамках “объективного тематизма”, и это прежде всего осуществлялось
в структуре образа. Поэтический образ соответствует
действительности, но соответствие это – особого свойства. Образ
строится на ассоциативном сближении предметов,
явлений, состояний. Он конкретен в локальных пределах темы и
одновременно передаёт внутреннюю целостность, нерасчленимость
жизни. Завершается ранний период стихотворением ”Марбург”.
…одних это всё ослепляло. Другим–
Той тьмою казалось, что глаз хоть выколи.
Копались цыплята в кустах георгин,
Сверчки и стрекозы, как чашки, тикали.
–22–
Плыла черепица, и полдень смотрел,
Не смаргивая, на ковш. А в Марбурге
Кто, громко свища, мастерил самострел,
Кто молча готовился к Троицкой ярмарке…
Можно сказать, не принижая ряда других, может быть, даже более
совершенных по тому времени стихотворений, что именно в “ Марбурге”
Пастернак увидел жизнь” по – новому и как бы впервые”, то есть
достиг зрелой оригинальности поэтической мысли.
В 1922 году вышел сборник стихов “Сестра моя – жизнь”. А
написан он главным образом в 1917–м, в начале, революционной поры.
“Лето 1917 года” – таков его подзаголовок. Эта книга принесла
Пастернаку широкую известность и выдвинула его в число знаменитых
русских поэтов послереволюционной поры. Самим Пастернаком
воспринимались как утверждение своей собственной творческой поэзии.
Он так писал об этом сборнике своих стихотворений: ”…мне было
совершенно безразлично, как называется сила, давшая книгу, потому
что она была безмерно больше меня и поэтических концепций, которые
меня окружали”.
Летом 1917 года Пастернак, “ по личному поводу, ездил и воочию
наблюдал бурлящую Россию. Позже, в 1956 году, в рукописи под
названием “Сестра моя – жизнь”, предназначавшейся для очерка ”Люди
и положения “ , он вспоминал:” Прошло сорок лет. Из такой дали и
давности уже не доносятся голоса из толп, днём и ночью совещавшихся
на летних площадках под открытым небом, как на дневном вече. Но я и
на таком расстоянии продолжаю видеть эти собрания, как беззвучные
зрелища или как замёршие живые картины.
Множества встрепенувшихся и насторожившихся душ останавливали
друг друга, стекались, толпились, думали вслух. Люди из народа
отводили душу и беседовали о самом важном, о том, как и для чего
жить и какими способами устроить единственное мыслимое и достойное
существование.
Заразительная всеобщность их подъёма стирала границу между
человеком и природой. В это знаменитое лето 1917 года, в
–23–
промежутке между двумя революционными сроками, вместе с людьми
митинговали и ораторствовали дороги, деревья и звёзды. Воздух из
конца в конец был охвачен горячим тысячеверстным вдохновением и
казался личностью с именем, казался ясновидящим и одушевлённым “.
След ветра живёт в разговорах
Идущего бурно собранья
Деревьев над кровельной дранью.
Поэзия была для него внутренней, душевной потребностью. Но
нужны были деньги. Зарабатывать переводами он стал уже в 1918 –
1921 годах. В этот период им было переведено пять стихотворных драм
| |  скачать работу |
Б.Л. Пастернак |
