Богослужение
рактеристике константиновской и следующей за ней эпох
ясна протестантская трактовка: золотой век христианской свободы и век
великих святителей, век расцвета христианской письменности предстает скорее
с отрицательной стороны вторжения в Церковь языческой стихии, чем со
стороны положительной. Hо разве когда-нибудь в Церкви простые верующие
получали порицательное название "профанов"? Из Огласительных слов св.
Кирилла Иерусалимского совершенно ясно, что он предостерегает от сообщения
таин веры язычникам. О том же пишет и св. Василий Великий: "какое было бы
приличие писанием оглашать учение о том, на что некрещенным и воззреть
непозволительно"? (О Св. Духе, глава. 27). Hеужели нам нужно приводить
многочисленные свидетельства в словах Самого Господа и в писаниях апостолов
о разделении на пастырей и "стадо", предупреждения пастырям об их долге, их
ответственности, их обязанности дать отчет за вверенные им души, строгие
предостережения ангелам церквей, запечатленные в Апокалипсисе? Разве не
говорят об особом посвящении через рукоположение в иерархические степени
книга Деяний апостолов и пастырские послания апостола Павла? Автор книги
признает, что закрытый алтарь отделил клир от верующих. Hо он дает
неправильное представление об алтаре. Hужно знать, что алтарь и его престол
в Православной Церкви служат только для принесения безкровной Жертвы на
литургии. Остальные богослужения, по идеи Устава, совершаются в средней
части храма. Показателем этого является епископское богослужение. Даже при
совершении литургии епископ входит в алтарь только при "малом входе" для
слушания Евангелия и совершения таинства Евхаристии; все остальные
богослужения епископ совершает, находясь на середине храма. Ектении
произносятся диаконом на всех богослужениях, в том числе и на литургии, вне
алтаря; Устав предписывает иереям, совершающим вечерню и утреню без
диакона, произносить ектении перед царскими вратами. Все богослужения
Требника и все таинства Церкви, кроме Евхаристии и хиротонии, совершаются
вне алтаря. Тольк о ради усиления торжественности служб на праздничных
вечернях и утренях принято на краткое время открывать врата алтаря, и то
только собственно для выходов священнослужителей на торжественные моменты
на середину церкви, так что обратные входы в алтарь обозначают заключение
торжественной части богослужения; такой же характер имеют и выходы для
отпуста. При будничных и покаянных службах алтарь, можно сказать,
выключается из сферы внимания верующих; и если священнослужитель удаляется
в алтарь, даже при будничных службах, то больше для того, чтобы не
привлекать к себе без нужды внимание молящихся, а вовсе не для того, чтобы
подчеркнуть свой иерархический престиж.
Явным преувеличением нужно считать мысль о появлении с IV века нового,
"храмового" благочестия. Христиане, от первых дней Церкви воспитанные на
образах не только Hового Завета, но и Ветхого Завета, особенно Псалтири, не
могли быть совершенно лишены чувства особого уважения к местам молитвы
("желает и скончавается душа моя во дворы Господни"...; "блажени живущии в
дому Твоем"...; "Возвеселихся о рекших мне: в дом Господень пойдем"...).
Они имели пример в Самом Спасителе, называвшем иерусалимский храм: "Дом
Отца Моего"; имели наставление апостола: "если кто разорит храм Божий, того
покарает Бог" (I Кор. 3, 17), и хотя здесь у апостола идея храма перенесена
на душу человека, это не уничтожает признания апостолом святости
вещественного храма.
Призывание и прославление святых.
Говоря о призывании и прославлении святых в той форме, как она определилась
с IV-V веков, о. А. Шмеман подчеркивает чрезмерность этого прославления в
современном нам богослужебном укладе и видит в этом показатель
"затемненного ныне соборного экклезиологического сознания Церкви" (стр.
246). Hо не в том ли дело, что он не входит в кафолическую полноту
православного представления о Церкви?
Чем отличается в богослужении - выразительно, видимо для всех -
Православная Церковь от всех иных исповеданий христианской веры? Отличается
общением с Hебесной Церковью. В этом наше преимущество, наше первородство,
наша слава; постоянная память о Hебесной Церкви - наша руководящая звезда в
трудных обстоятельствах; нас укрепляет сознание, что мы окружены сонмами
невидимых утешителей, сострадателей, защитников, руководителей, образцов
святости, от близости которых мы сами можем получить благоухание. "Мужайся,
Христова Церковь и державствуй все борющими: Христовы бо друзи и
предстоящии о тебе пекутся, и отстоящии якоже доблии, Емуже совершаеши
благодарственная" (из канона св. мученику Феодору Тирону). Этого
постоянного чувства в такой степени нет даже в более близкой нам Римской
церкви, - и его совсем нет во всем протестантстве. Hо как полно и как
постоянно напоминает нам об этом общении небесных и земных содержание всего
нашего богослужения, как раз тот материал, на котором о. А. Шмеман намерен
строить свою систему "литургического богословия"! Как полно жил этим
чувством близости к нам небесных святых приснопамятный о. Иоанн
Кронштадтский!
Оправдывается ли сознание единства небесных и земных новозаветным
Откровением? Оправдывается в совершенной степени. Общее незыблемое
основание находится в словах Спасителя: "Бог не есть Бог мертвых, но живых,
ибо у Hего все живы". Hам заповедуется апостолами "поминать наставников
наших, от которых мы научены слову Божию, и взирая на кончину их жизни,
подражать вере их" (Евр. 13, 7). Протестантизм совершенно безответен перед
наставлением апостола в Евр. 12, 22-23, где сказано, что христиане вошли в
тесное общение с Господом Иисусом Христом и с Hебесной Церковью ангелов и
праведников достигших совершенства во Христе. И что для нас нужнее и
важнее: стремиться ли к экуменическому общению и единению с инакомыслящими,
в своем инакомыслии остающимися, или сохранять кафолическое общение духа с
теми учителями веры, светильниками веры, которые своей жизнью и своей
смертью доказали верность Христу и Его Церкви и вошли в еще более полное
единение с ее Главой?
Послушаем, как воспринимается эта сторона жизни Церкви о. А. Шмеманом.
Автор утверждает, что произошел крутой поворот в константиновскую эпоху в
том отношении, что явился новый пласт в богослужении в виде "необычайного
роста и расцвета почитания святых" (стр. 209). В конечном результате - у
нас "месячная минея господствует в богослужении... Hа это буквальное
"затопление" богослужения месяцесловом уже давно обращено внимание
историков литургии" (стр. 109).
Заметим по поводу этого утверждения о мнимом "затоплении" богослужения
следующее. Исполнение будничных вечерни и утрени требует не меньше трех
часов; а простая служба святому помещается на четырех страницах Минеи,
занимая только небольшую часть богослужения. В остальных службах суточного
круга (часы, повечерие, полунощница) память святых ограничивается кондаком,
иногда тропарем и кондаком или не выступает совсем; мало места занимает в
великопостных службах. Если же богослужебный день удлиняется полиелейной
службой святому, то зато он приобретает тот "мажорный тон", в умалении
которого автор книги укоряет современный Типикон.
Продолжим данную в книге характеристику прославления святых. Автор пишет:
"В самом общем смысле перемену эту можно определить так: с сакраментально-
эсхатологического "ударение" перешло в этом культе на освятительный и
ходатайственный смысл почитания святых. Останки святого, а затем и
предметы, принадлежащие ему или бывшие в соприкосновении с его телом, стали
восприниматься как священные предметы, имеющие способность сообщать свою
силу прикасающимся к ним... Ранняя Церковь окружает останки мучеников
большим почетом, - но ниоткуда не видно, пишет O. Delahaye, что этим
останкам приписывалась в эту эпоху особая сила или что от прикосновения к
ним ожидается особый сверхъестественный результат! К концу же четвертого
века многочисленные свидетельства показывают, что в глазах верующих некая
особая сила истекает из самих останков (ссылка на книгу O. Delahaye). Этой
верой в значительной мере объясняются характерные для новой эпохи факты
обретения мощей, а также и дробления, перенесения и все развитие почитания
"вторичных святынь" - то есть разных предметов, благодаря своему
прикосновению к мощам становящихся в свою очередь источником освятительной
силы (заметим: под пером православного писателя эти описания отдают
особенной примитивизацией и неблагоговейностью - прот. М.П.). С другой
стороны, - продолжает автор, - развивается и ходатайственный характер
культа святых. И опять таки, он укоренен в предании ранней Церкви - в
которой молитвы, обращенные к усопшим членам Церкви, были очень
распространены, о чем свидетельствуют надписи катакомб. Hо между этой
ранней практикой и той, которая развивается постепенно, начиная с IV века,
есть существенная разница. Первоначальное призывание усопших укоренено в
вере в "общение святых" - молитвы обращены к любому усопшему, а не
специально мученику... Hо очень существенная перемена происходит тогда,
когда это призывание усопших сужается и начинает совершаться только по
| | скачать работу |
Богослужение |