Даосизм и Конфуцианство
дно говорить о взаимовлиянии их друг на друга, но совпадения поражают
воображение.
"Даодэцзин" в переводе означает "Книга о пути и добродетели". "Дао"
означает "путь", "русло реки", "дэ" — закон поведения, образец
нравственности. Книга "Даодэцзин" состоит из афоризмов, в которых
проводится параллель между законом естественности и закономерностью
человеческого поведения — дэ. Трактат состоит из двух частей: в первой
больше говорится о природе, во второй — о человеке.
"Дао" — это не вещь, а скрытый от ощущений человека закон изменений
вещей — "дао пусто, но, действуя, оно кажется неисчерпаемым". Небо и земля
долговечны. Дао невидимо, неслышимо и называется мельчайшим, но в действии
оно непреодолимо, оно растекается повсюду. "Дао рождает одно, одно рождает
два, два рождает три, а три — все существа. Все существа носят в себе инь и
ян, наполнены ци и образуют гармонию." (Даодэцзин, 2 ч, 42.) "Ци" — это
энергия материальных частиц, мировой эфир.
инь-ян
Теория инь-ян уходит корнями в глубину веков, но своему
концептуальному оформлению она обязана Цзоу Яню, жившему в IV в. до н.э.
Столетие спустя вышли комментарии к «Книге перемен», где также рассмотрена
теоретическая основа этого учения.
Инь (темное/женское) и ян (светлое/мужское) олицетворяют два типа
вселенских сил, воплощенных в пяти элементах, которые в свою очередь
составляют суть проявленного мира. Так же как Дао устанавливает равновесие,
инь и ян нуждаются в нем. Подобно солнечной и теневой сторонам горы (именно
этот образ лег в основу терминологического оформления концепции), инь и ян
нераздельны и дополняют друг друга. Жизнь не может быть окрашена лишь в
темные цвета и наоборот; думать иначе — значит проявлять безрассудство.
Графически концепцию выражает тайцзи (символ великого предела):
[pic]
Черный цвет символизирует инь, а белый — ян. Две противоположности
составляют единое целое, дополняя одна другую и перетекая друг в друга.
Символ демонстрирует изначальный дуализм всего сущего. При этом все вещи
характеризуются наличием как мужского, так и женского начала, проявлением
как темных, так и светлых аспектов, причем женкое начало обязательно
содержит элемент мужского, и наоборот.
Заметим, что символ олицетворяет непрерывное движение, незатихающий
процесс. В этом смысле теория не оставляет места статичному равновесию,
утверждая динамичность баланса сил.
Даосизм рассматривает мир как поток вечного изменения и развития:
бытие превращается в небытие, пустоту, а из нее опять рождаются вещи,
согласно закону "дао". Дао содержит в себе потенции всех возможных вещей, и
они опять возвращаются в дао, как в свой первоисточник. Действие дао —
борьба противоположностей. "Даодэцзин" демонстрирует образцы высокой
диалектики взаимопроникновения противоположностей: "неполное становится
полным; кривое становится прямым; пустое становится наполненным; ветхое
сменяется новым; то, что мало, становится многим" ("Даодэцзин", 1 ч., 2?).
Идея развития выражена в положении: "В мире самые слабые побеждают самых
сильных". "Человек при рождении слаб, а после смерти тверд и крепок. Все
существа и растения при своем рождении нежны и слабы, а при гибели тверды и
крепки. Твердое и крепкое — это то, что погибает, а нежное и слабое есть
то, что начинает жить." Также с водой: "Самое мягкое и слабое существо
непобедимо в преодолении твердого и крепкого. Слабые побеждают сильных,
мягкое преодолевает твердое." ("Даодэцзин", 2 ч., 76,78.) Этика Лаоцзы —
это учение о золотой середине. Мудрец избегает крайностей, он действует, но
не борется, постоянно совершенствуется. Нужно сливаться с
"естественностью", понимая, что она не знает цели. Естественное дао
напоминает натягивание лука. Когда его растягивают, он сжимается, результат
— полет стрелы. Если народ угнетать, он восстает и уничтожает своих
притеснителей. Мудрый человек довольствуется малым. Идеал Лаоцзы — простота
и естественность людей древнего общества, куда он предлагает вернуться, так
как там не было ни богатых, ни бедных, не было войн и насилия, не было
орудий труда и оружия, не было письма, но люди были счастливы. Тайные
общества Китая, выступавшие в оппозиции к государственной власти, находили
опору в этих даосских идеях.
Кроме Лао-цзы нельзя не назвать другого даосского мыслителя, Чжуан-цзы
(IV-III вв. до н.э.), автора трактата, названного его именем. Впрочем,
“Чжуан-цзы” даже не хочется называть сухим словом “трактат”: так много в
нем парадоксов, притч, эксцентричных образов, перетолкованных в духе
даосской философии и литературного блеска.
Чжуанцзы (369-286). Книга "Чжуанцзы" состоит из трех частей:
внутренняя, внешняя и смешанная. Внутренняя часть излагает философские
проблемы. Чжуанцзы (Чжуан Чжоу) склонялся к мистицизму. Чтобы достигнуть
познания дао, нужно отказаться, отвлечься от всего реального как
иллюзорного. “Однажды Чжуану Чжоу приснилось, что он — бабочка, весело
порхающая бабочка. (Он) наслаждался от души и не осознавал, что он — Чжоу.
Но вдруг проснулся, удивился, что (он) — Чжоу, и не мог понять: снилось ли
Чжоу, (что он) — бабочка, или бабочке снится, (что она) — Чжоу. Это и
называется превращением вещей, тогда как между мною (Чжоу) и бабочкой
непременно существует различие.”
Чжуанцзы — философ-поэт, полагающийся на метафору, олицетворение
природы, интуицию. Для его понимания требуется соответствующий интуитивный
подход. "Безумные речи" Чжуанцзы как выражение парадоксальности его
мышления, выворачивающего наизнанку сущность истины — таков взгляд на
Чжуанцзы В.В. Малявина, автора очень оригинального и интересного
исследования о Чжуанцзы. Может ли западноевропейская установка на
рационализм помочь понять китайского мыслителя? Нет, считает В.В. Малявин.
Поздние даосы опирались не только на натурфилософию и диалектику Лаоцзы, но
и на мистицизм и релятивизм Чжуанцзы. И эти тенденции способствовали
преобразованию даосской философии в религию.
Так что же такое даосизм? Вопрос этот с давних пор привлекает внимание
исследователей Китая, однако дать на него краткий и ясный ответ оказалось
очень сложно. Ибо “даосизм” – понятие весьма многомерное и многозначное.
Само слово “дао” вовсе не является исключительным достоянием даосизма.
Оно принадлежит всей китайской мысли, и каждый философ древнего Китая видел
в нем обозначение истины или, точнее, глубочайшей правды и праведного пути
жизни. Все китайские мудрецы – приверженцы Дао. И хотя это понятие дало
название даосизму (дао цзяо), ничего собственно даосского в нем нет. Это
одна из важнейших категорий всей китайской культуры. Специфично лишь ее
осмысление даосизмом. Если в конфуцианстве Дао – путь нравственного
совершенствования и правления на основе этических норм, то в даосизме Дао
космологизируется, приобретая значение высшего первопринципа, мировой
субстанции, источника бытия всего сущего.
Даос живет тем, что живо вовеки – капиталом духа. Даосизм есть прежде
всего оправдание традиции. Правда Дао – это то, что дается нам прежде, чем
мы познаем сами себя, и она есть то, что перейдет от нас к будущим
поколениям после того, как мы уйдем. Что же это? “Классики” даосской
традиции дают по видимости туманный, а по сути очень точный ответ: все то,
что существует “само по себе” (цзы жань), что не порождено людским
умствованием и озабоченностью, что не несет на себе печати натуги,
напряжения, насилия.
Мудрость приверженца Дао – это не знание и не искусство, а некое
умение – совершенно неумелое – “не затемнять суетным деланием великий покой
бытия”. Даосизм, таким образом, воплощает самую сердцевину восточной мысли,
всегда требовавшей от человека обрести полноту своего бытия через
самоустранение, явить глубину нежелания, которая таит в себе самое
одухотворенное желание. Поэтому даосизм не является философией в
классическом понимании этого слова, ибо он не интересуется определениями
понятий, логическими доказательствами и другими процедурами чистого
умозрения. Не является он и религией трансцендентного Бога, требующего от
своих поклонников веры и послушания. Его нельзя, наконец, свести и к
искусству, мастерству, практике в собственном смысле слова, ибо мудрость
Дао не утверждает необходимости что-нибудь делать. Скорее, даосизм - это
“путь цельного существования”, в котором умозрение и действие, дух и
материя, сознание и жизнь оказываются собранными в свободном,
беспредельном, хаотическом единстве (и сюй). Такое единство, как и
большинство основных понятий даосизма, насквозь парадоксально, и потому
даосские учителя умолкают, когда у них просят это объяснить. Как сказано в
“Дао-дэ цзин”, главном каноне даосизма: “Знающий не говорит, а говорящий не
знает”. И в другом месте: “Когда низкий человек слышит о Дао, он смеется.
| |  скачать работу |
Даосизм и Конфуцианство |
