Даосизм как религия и философия
альность каждого мира существуют
параллельно и одновременно. Это мир, где сон — реальность, а реальность —
сон. Реальный сон не случайно стал расхожей темой даосских притч.
Знаменитая история гласит, что однажды Чжуан-Цзы приснилось, что он —
бабочка, которая беззаботно порхает меж цветов. А когда даос проснулся, он
не мог решить: то ли Чжуан-Цзы снилось, что он бабочка, то ли бабочке
снится, что она Чжуан-Цзы. И хотя, как заключает легенда, между Чжуан-Цзы и
бабочкой, “несомненно, есть разница”, сам мир сливается в единый иллюзорно-
реальный поток. Таким он и представлен в “Дао дэ цзине”.
“Дао дэ цзин” показал мир в перевернутом виде, в его зеркальном
отображении. Это трактат о “внутреннем” мире и о “внутреннем” человеке,
называемом мудрецом, который способен, видя внешние формы мира, понимать их
символическую сущность, а за символами видеть Великий образ.
Даосский символизм приводит к тому, что каждый предмет раскрывается
перед нами как предел сущего. Складывается ощущение абсолютной, но при этом
необходимой, театрализации жизни, — ведь за этим “театром” кроется истинная
внутренняя реальность, называемая “полнотой жизненности за миром форм”, и
иначе чем в символах ее не выразить.[31]
5. Даосизм как образ жизни
Даосизм является очень многообразным учением и не ограничивается только
теоретическими построениями. Уже ранние даосы выработали свою собственную,
причем очень глубокую и оригинальную, концепцию культурного развития
человека, которая легла в основу даосской культуры психической
деятельности, оказавшей огромное влияние на всю психическую культуру
древнего и средневекового Китая.
Особенность психических концепций даосов заключалась в том, что они
рассматривали природное не как сугубо психофизиологическое в человеке, а
как воплощение всеобщих и универсальных закономерностей структурной
организации и функционирования мира, единых для всей природы — как живой,
так и неживой, хоть и изоморфных таковым в человеческом существе, но
несводимых к ним целиком и полностью в силу определенной специфики, с
которой эти всеобщие закономерности проявляются в человеке. Поэтому главная
задача даосской практики психотренинга и психической саморегуляции (так
называемой даосской йоги) заключалась не в подчинении человека
биологическому началу как таковому, а в выявлении изначально заложенного в
нем космического начала и в подчинении психофизиологических процессов
всеобщим космическим законам с тем, чтобы устранить все препятствия для их
естественного и полнокровного самопроявления и на макроскопическом уровне,
в результате чего человек становится равноправным во всех отношениях членом
космической триады “небо – земля – человек”. Предельным выражением всеобщей
закономерности функционирования вселенной есть “великое Дао”, которое
отождествлялось даосами с “истинной сущностью” человека и в полном
подчинении которому они видели высшую цель культурного развития
человеческой личности.
Соответственно высшим достижением даосской практики морального и
психического самоусовершенствования провозглашалось состояние полной
идентичности “истинной сущности” самого человека с истинной сущностью всех
вещей и явлений. Эта идентичность рассматривалась не как интеллектуальный
синтез субъективности человека и объективности мира вещей и явлений или
рациональная идея медиации (посредничества) между ними, а как прямое
спонтанное и мгновенное взаиморастворение, иными словами, “прыжок в
подлинный первоисточник идентичности”, слияние с универсальной первоосновой
всего сущего (Дао), которая одновременно является и “истинной природой”
каждого человека.
Вместе с тем даосы выступали против всякого насилия над человеческой
личностью и считали, что привязанность к индивидуальному “Я” нельзя
подавлять с помощью насильственных методов, поэтому относились к
“культуризаторской” миссии конфуцианских правил резко негативно. Указывая
на принципиальное расхождение двух учений в этом вопросе, академик Н. И.
Конрад писал: “Конфуций настаивал на том, что человек живет и действует в
организованном коллективе — обществе, государстве. Эта организованность
достигается подчинением каждого члена общества определенным правилам —
нормам общественной жизни, выработанным самим человечеством в процессе
развития цивилизации. Лао-Цзы придерживался противоположной концепции: все
бедствия человечества, все пороки — и личности, и общества — проистекают
именно от этих самых “правил”. Идеальный порядок достигается только отказом
от всяких правил; их должно заменить следование человеком его “естественной
природе”. “Правила” есть насилие над человеческой личностью”.
Чтобы постичь принцип всеобщего космического порядка и слиться с ним,
действовать в неразрывном единстве с этим принципом, даосы предлагали
просто “забыть” конвенциальные нормы и условности, и в порыве спонтанного
“просветления” идентифицироваться с безусловным Дао. Они утверждали, что в
“самозабвенном” состоянии, постигая свою истинную природу, тождественную
истинной сущности каждой вещи, каждого явления, человек одновременно
отождествляется с миром окружающей природы, образуя с ней нераздельное и
гармоничное единство, так как постижение Дао есть такой психологический
опыт, в котором исчезает различие между субъектом и объектом, между “Я” и
“не-Я”. При этом происходит как бы “самоидентификация” всех противоречий и
оппозиций, раскалывающих изначальную целостность мира и создающих в
обыденном сознании драматические коллизии между микрокосмом и макрокосмом,
с одной стороны, и между человеческой личностью (точнее, его индивидуальным
“Я”) и истинной природой человека — с другой. Психотерапевтическая ценность
“просветления”, по мнению даосов, заключается в его способности примирять
противоречия на более высоком уровне сознания, и в этом смысле Дао
интерпретировалось ими как путь к более целостной и гармоничной
жизнедеятельности человеческой психики, ведущей к слиянию индивидуального
потока психики с универсальным Путем вселенной и его функционированию в
полном соответствии с всеобщим принципом структурной организации и
функционирования космического целого.
Вместе с тем даосы утверждали, что противоречия и противоположности
взаимоидентифицируются внутри себя (т. е. внутри каждой пары оппозиции), а
не на какой-то более высокой ступени синтеза, как в диалектике Гегеля.
Поэтому для даоса, обретающего состояние “не-дуальности”, нет прогрессии к
некоему абсолюту, но все противоречия существуют одновременно с их
тождеством, так как всякое явление одновременно и утверждает и отрицает
себя в процессе динамического взаимодействия полярностей, которое является
источником всякого движения и развития и которое предстает как
диалектическое единство непрерывности и дискретности.
В “Дао дэ цзине” метод психической саморегуляции характеризуется
следующим образом: “Нужно сделать [свое сознание] предельно
беспристрастным, твердо сохранять покой, и тогда все вещи будут изменяться
сами собой, а нам останется лишь созерцать их возвращение. [В мире] большое
разнообразие вещей, но [все они] возвращаются к своему истоку (т. е. к
Дао)”.
Достижение подобной “бесстрастности” не означает, однако, выхолащивания
психической жизни человека. Напротив, отстраненность субъекта, отсутствие
деструктурирующего вмешательства активности его личности, его
индивидуального “Я” приводит к более полному проявлению специфики каждого
феномена как такового, к максимальному выявлению его собственного Дао (т.
е. Дао “всех вещей”). Подобное следование “всех вещей” своей собственной
природе (а под “всеми вещами” можно понимать как внешние объекты, так и
явления внутренней жизни, т. е. психические феномены) имело большое
значение в любой сфере человеческой жизнедеятельности, так как позволяло
даосу решать сенсорно-перцептивные и моторно-двигательные задачи,
встававшие перед ним во время занятий теми или иными видами практической
деятельности, которые могли рассматриваться как конкретные средства
претворения принципов Дао на практике.[32]
5.1. Тренировка тела и духа
С глубокой древности в Китае существовали приемы и методы тренировки
тела и духа ради достижения, как говорили даосы, «полноты жизни», высшей
просветленности сознания и в конечном счете - бессмертия в
вечнопреемственности Великого Пути. Эта практика личного совершенствования,
подкрепленная откровениями родоначальников даосизма, со временем стала
подлинной сердцевиной даосской традиции. Таких искателей вечной жизни в
Китае с древности называли словом сянь (в русской литературе они именуются
по-разному: небожители, бессмертные, блаженные).
Подвижничество даосских сяней включало в себя множество различных
практик: гимнастические и дыхательные упражнения, диету, прием снадобий,
медитацию, воинскую тренировку и даже использование секса
| |  скачать работу |
Даосизм как религия и философия |
