Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Эволюция любовной лирики XVIII века

      Стихотворения и песенки о силе любви в приложении к переводному роману
Поля  Тальмана  являются  итоговым  обобщением   всех   тех   тем,   которые
развиваются в  прозе  и  стихах  романа  «Езда  в  остров  Любви»,  то  есть
подробной разработкой всех оттенков и перипетий любовных отношений.
      Во  второй  части  «Езды  в  остров  Любви»  Тирсис  великолепно  себя
чувствует, когда  ведет  двойную  любовную  интригу  с  Ирисой  и  Сильвией.
Преимущество такого времяпрепровождения  любовников  выражено  и  в  стихах,
которые во многом перекликаются  со  стихами  из  приложения.  Глазолюбность
(Коварство) говорит Тирсису:
                    Перестань противляться сугубому жару:
                 Две девы в твом сердце вместятся без свару,
                 Ибо ежель без любви нельзя быть счастливу,
                           То кто залюбит больше,
                         Тот счастлив есть надольше.
                     Люби Сильвию красну, Ирису учтиву,
                    И еще мало двух, быть надо коли живу.
                 И потом Глазолюбность обнадеживает Тирсиса:
                            Часов во дни довольно
                        От той с другой быть вольно.
                      Удоволив другую, доволь и вторую,
                      А хотя и десяток, немного сказую!
      Тредиаковский твердо стоял на позициях земной любви, хотя его обвиняли
в нечестии, нерелигиозности, в деизме, атеизме,  наконец,  во  всякого  рода
ереси.
      Как бы в ответ своим критикам, Тредиаковский говорит в песне:
                               Худо тому жити,
                              Кто хулит любовь:
                               Век ему тужити,
                                Утирая бровь.
                              Проходят печальны
                             Все дни его здесь,
                              Да и не похвально
                               Обходится весь.
                              Чувствия не зная,
                               Кажется свиреп,
                               А и рассуждая,
                             Рассужденьем слеп.
                     . . . . . . . . . . . . . . . . . .
                               Утешает сильно
                               Всякую печаль,
                            Сам смотрит умильно,
                             Отгонит весь жаль.
                              Стати и прекрасы
                              Все в его руках,
                              Мусикийски гласы
                              И танцы в ногах.
                               Разные потехи —
                              Также забав род,
                               Веселые смехи —
                              Его все то плод.
                            Ты, юность прекрасна,
                               Сим употребляй.
                              Везде повсечасно
                              В любви пребывай.
                             Варварству прилично
                              Любовь презирать,
                             Младым будь обычно
                               Его все играть.
      В этой песне и в других, более ранних стихах Тредиаковского излагается
осознанное отношение к любви как основе жизни, источнику радости и  счастья,
любви, воспринимаемой как вечный праздник, как пир молодости и веселья.
      Эта же мысль прослеживается и в песне Тредиаковского «Без любви и  без
страсти...»:
                        Ох, коль жизнь есть несносна,
                            Кто страсти не имеет!
                           А душа, к любви косна,
                           Без потех вся стареет.
      Судя по стихам Тредиаковского, можно прийти к такому выводу,  что  для
него без любви нет ни молодости, ни радости, если это чувство отсутствует  в
жизни, то для чего же нужна жизнь:
                         Чем день всякий провождать,
                            Ежели без любви жить?
                           Буде престать угождать,
                          То что ж надлежит чинить?
      В своей «Элегии» Тредиаковский рассуждает о любви как о всепоглощающем
чувстве:
                    Безнадеждие, мятеж, горесть и печали,
                    И несносная тоска ввек на мя напали.
      Это чувство забирает человека всего  целиком,  и  от  него  невозможно
освободиться:
                 Мысли, зря смущенный ум, сами все мятутся,
                  Не велишь хотя слезам, самовольно льются,
               Вдруг безмолвствую, и вдруг со стоном воздыхаю,
                    Сам не вом, чего желать и чего желаю.
                И даже за порогом смерти любовь не оставляет:
                   И молчу я, и горю, и стражду невольно,
                  А не может никогда сердце быть довольно:
                     Илидара ввек хладна ныне пребывает!
                       Нагла жара моего та не ощущает.
      Освободить от любви может только тот, кто послал эту любовь человеку —
бог любви Купидон:
                   О, изволь от страсти к ней мя избавить!
               Ту из сердца вынять всю, в мыслях же оставить.
      К середине 18 века появилась потребность в создании поэтического языка
в  пределах  среднего  стиля,  более  близкого  к   разговорной   речи,   но
обладающего эстетической значимостью, «нежностью».  И  именно  Тредиаковский
начал реформу стихосложения.
      Тредиаковский также использует традиции анакреонтики,  создавая  образ
возлюбленной — похитительницы сердца:
                         Мысли, где сердце, не знают
                        Не ты ль, Аминта, то скрала?
      Но в творчестве  Тредиаковского  присутствует  и  играет  важную  роль
другая любовь — любовь к Родине, о чем он и говорит  в  своем  стихотворении
«Строфы похвальные России, сочиненные в Париже 1728 года»:
                         Россия-мать! Любезный свет!
            . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
                         Мне мало сто гласов иметь,
                           Ни тысячею не воспеть.
      В  этом  отношении  особенно  интересны  его   патриотические   «Стихи
похвальные   России»,   тогда   же   положенные   на   музыку    и    широко
распространившиеся в рукописи. Эти стихи были очень популярны, потому что  в
них звучит неподдельное чувство любви к родине:
                       Начну на флейте стихи печальны,
                      Зря на Россию чрез страны дальны,
                       Россия-мати! Свет мой любезный!
                        О благородстве твоем высоком
                      Кто бы не ведал в свете широком!
      Образы любви, возникающие в поэзии  Тредиаковского  («горячей  страсти
любовь», «первой любви долгое коварство», «богини любве  сладость»,  «сладку
огня... наглость»)  оказали  влияние  на  всю  последующую  за  ним  русскую
любовную лирику.
      Но в лирике Тредиаковского большую роль играет форма, а не содержание.
Это еще не личное переживание, а, скорее, то, что привнесено автором  извне,
из сферы мыслимого. Тредиаковский воспринял  все  то  внешнее,  что  присуще
классицизму, весь его антураж: жанры, образы и так далее.
      Тредиаковский воспринял такой  жанр  классицизма,  как  песня.  «Канты
Тредиаковского занимают центральное место в рукописных песенниках  1730-50-х
годов, а его опыт оказал сильнейшее влияние на  других  безымянных  авторов,
усвоивших в песенном творчестве реформу русского  поэта.  Именно  в  области
песнетворчества  Тредиаковский,   этот   неудачник,   не   понятый   многими
современниками, ставший предметом насмешек последующих  поэтов  и  критиков,
приобрел завидную популярность»[14]. Тредиаковский  ввел  в  русскую  поэзию
такие  образы,  как  образ  любви-страсти,  страсти  сладостно  мучительной,
иногда смертельной, эта страсть  всегда  привносится  извне,  чаще  всего  с
помощью стрел Купидона:
                          Стрел к любви уж не надо:
                           Воля всех любить рада.
                             Ах, любовь дорогая!
                             Любовь язвит едину,
                            Другой ранен грезину.
                             Буди ненависть злая
      После В. К.  Тредиаковского  появляется  целая  плеяда  талантливейших
поэтов, которые  продолжали  разработку  поэтического  языка  и  новых  форм
лирики.
      Одним из поэтов — младших современников В.  К.  Тредиаковского  —  был
гениальный русский ученый и поэт М. В. Ломоносов.
      В «Письме о правилах русского стихотворства» М. В.  Ломоносов  изложил
принципы,    завершавшие    реформу    русского    стихосложения,    начатую
Тредиаковским. Он также разрабатывал вопросы  поэтического  языка  и  стиля,
указал  на  практическую  необходимость  выделения  трех   главных   штилей:
«высокого»,   наиболее   насыщенного   элементами    старинной    книжности,
«среднего»,  составлявшегося  из  «речений   больше   в   российском   языке
употребительных», и «низкого», куда принимаются слова и  выражения,  которых
вовсе нет в церковнославянском языке, а  также  допускаются  «простонародные
низкие слова».
      Главнейшие особенности поэтического стиля М. В. Ломоносова, такие, как
торжественный тон, яркие  метафоры  и  сравнения,  четкий  ритм,  символы  и
аллегории, — все  это  убедительно  доказывает  то,  что  Ломоносова  всегда
интересовали монументальные, величественные картины жизни.  Он  запечатлевал
в своем творчестве только то,  что  ,  по  его  мнению,  остается  на  века:
государственные события (например, победы русского  оружия),  величественные
явления природы и так далее. «Сила и мощь ломоносовского поэтического «я»  в
его увере
12345След.
скачать работу

Эволюция любовной лирики XVIII века

 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ