Формирование жанровой разновидности сатирической комедии На всякого мудреца, довольно простоты
обеде. — А. Ж.). Все это похоже на какое-то детство, так что становится и
жалко и смешно. Как дети, обрадовавшиеся, что им можно пошуметь и
поскакать, на воле и без гувернеров, почтенные дворяне кричали, пили,
шалили, играя в либерализм в полном веселии и самодовольствии. Вот что
называется пробуждением духа свободы и самостоятельности! ... Все либералы
ужасно любят лакомиться властью»[7]. Городулин именно из тех, кто
«лакомится властью». Несмотря на несколько легкомысленную манеру держаться,
он и в самом деле немаловажный чиновник. В. А. Филиппов, проанализировав
речи Городулина, приходит к выводу: «Городулин был связан с руководством
казенными и благотворительными учреждениями, с судами, канцеляриями,
управами, имел отношение к ссыльным и открытию железных дорог. В эпоху, к
которой относится пьеса «На всякого мудреца довольно простоты», всем этим
ведал губернатор. Несомненно, Городулин был одним из его ближайших
помощников, представителем власти, и зрители — современники Островского
понимали это»[8].
Другой влиятельный человек, принимающий участие в судьбе Глумова, —
Крутицкий. Он тоже общественный деятель. Только в отличие от Городулина,
сейчас он формально не у власти. Ему остается писать прожекты и трактаты о
вреде реформ и об улучшении нравственности. Тем не менее, в отличие от
Мамаева, потерявшего уверенность, растерянного перед лицом нововведений
Крутицкий полон уверенности, что все происходящие перемены — ненадолго,
«городулинские места» скоро закроются. Да он и сейчас еще достаточно
влиятелен, чтобы дать Глумову рекомендательные письма в Петербург, где
«служить виднее» Он явно чувствует за собой немаловажную общественную силу,
от лица которой и говорит («ведь ты наш?», «нам такие люди нужны»). И эта
сила конечно, его класс — богатые землевладельцы помещики. Было бы ошибкой
считать Крутицкого глупым. Он, например, замечает о Глумове, что тот «как-
будто немного подленек», весьма трезво судит о Турусиной. Но разум его
затемнен классовой корыстью. Он не дурак, но ум и проницательность ему ни к
чему.
На первый взгляд, Городулин и Крутицкий -полные антиподы. Один —
преуспевающий молодой чиновник «нового времени», другой — «старик, очень
важный господин», судя по некоторым репликам, генерал в отставке («Поди вот
с бабами! Хуже, чем дивизией командовать»), не у дел. Однако Островский
наделяет их и явными чертам сходства: оба они общественные деятели (только
Городулин «практический», а Крутицкий — «кабинетный») и оба нуждаются в
Глумове, так как неспособны выразить свои мысли.
Итак, каждый из трех «покровителей» Глумова оказывается не таким уж
глупым по натуре они только прячут свой здравый смысл за ненадобностью, так
как нуждаются в обмане. Глупость не черта их характера, не их
индивидуальное свойство, а как бы необходимое условие их жизни. Островский
не просто высмеял глупых людей. Он продемонстрировал нам глупость как
социальное свойство, как механизм их общевенного бытия. Глумов «прячет свой
ум в карман», и в этом смысле дневник, где сосредоточена его умственная
жизнь, становится символом, некоей материализованной метафорой. А его
партнеры давно уже отказались от ума, живут с закрытыми глазами. Они
возмущены, когда разоблаченный Глумов бросает им правду в глаза, но они
понимают, что и впредь будут нуждаться в его обмане.
-----------------------
[1] Хронологическое приурочение действия комедии на. основе анализа ее
текста дается в статье В. Я. Лакшина «Мудрецы» Островского — в истории и на
сцене» («Новый мир», 1969, № 12), где содержится богатый исторический
комментарий к пьесе. См. также: Лакшин В. Островский (1868—1871). — В кн.!
Островский А. Н. Поли. Собр. соч. в 12-ти т., т. 3. М., 1974.
[2] Дурылин С. «На всякого мудреца довольно простоты» на сцене московского
Малого театра. М.—Л„ 1940, с. 18.
[3] Герцен А. И, Поли. собр. соч., т. 2. М, 1954, с 33.
[4] Дурылин С. Указ. соч., с. 21.
[5] Кашин Н. П. Этюды об Островском, т. 1. М., 1912. 142
[6] Это традиционное для народного театра построение. Ср.: Русская
народная драма XVII—XX веков. Тексты пьес и описания представлений. М.,
1953.
[7] 14 Никитенко А. В. Дневник, т. III. М., 1956, с. 19—20.
[8] 15 Филиппов Вл. Язык персонажей Островского. — В кн.: А. Н. Островский-
драматург. М., 1946, с. 108.
| | скачать работу |
Формирование жанровой разновидности сатирической комедии На всякого мудреца, довольно простоты |