Геополитика США и России
шая часть мирового физического богатства находится там же, на долю
Евразии приходится около 60% мирового ВНП и около трех четвертей мировых
энергетических запасов. Контроль над Евразией почти автоматически повлечет
за собой подчинение Африки. Таким образом, именно в Евразии сосредоточены
геополитические интересы Америки. В совокупности евразийское могущество
значительно превышает американское. Но «к счастью для Америки, Евразия
слишком велика, чтобы быть единой в политическом отношении».[1]
Для соединенных Штатов евразийская геостратегия включает
«целенаправленное руководство динамичными с геостратегической точки зрения
государствами-катализаторами в геополитическом плане» [1], при этом должны
соблюдаться два равноценных интереса Америки: в ближайшей перспективе -
сохранение своей исключительной глобальной власти, а в далекой перспективе
- ее трансформацию во все более институционализирующееся глобальное
сотрудничество. [16]
Разрабатывая американскую геостратегию в отношении Евразии, Бжезинский
выделяет две особенно важные категории стран: геостратегические действующие
лица и геополитические центры. Активными геостратегичиескими действующими
лицами являются государства, которые «обладают волей осуществить власть или
оказывать влияние за пределами собственных границ, с тем чтобы изменить -
до степени, когда это отражается на интересах Америки, - существующее
геополитическое положение.» [1] Они склонны к непостоянству и критически
оценивают американскую мощь, определяют пределы, в рамках которых их
интересы совпадают или за которыми вступают в противоречие с американскими,
и после этого формируют свои собственные задачи, иногда согласующиеся, а
иногда противоречащие американской политике.
Геополитические центры - «это государства, чье значение вытекает не из
их силы и мотивации, а скорее из их потенциальной уязвимости для действий
со стороны геостратегических действующих лиц» [1]. Чаще всего
геополитические центры обуславливаются своим географическим положеникем,
которое в ряде случаев придает особую роль в плане контроля доступа к
важным районам, либо возможности отказа важным геостратегическим
действующим лицам в получении ресурсов. Такие страны могут действовать и
как щит государства или даже региона, имеющего жизненно важное значение на
геополитической арене.
В текущих условиях в масштабе всего мира по крайней мере существуют
пять ключевых геостратегических действующих лиц и пять геополитических
центров. Франция, Германия, Россия, Китай и Индия, по мнению Бжезинского,
являются крупными активными фигурами. Украина, Азербайджан, Южная Корея,
Турция и Иран играют роль принципиально важных геополитических центров,
хотя и Турция, и Иран являются в какой-то мере также геостратегически
активными странами.
Европа является естественным союзником Америки. Важность отношений с
Европой подчеркивает как Бжезинский, так и Киссенджер, который пишет, о том
что «со стороны Европы реальное содействие всегда много значительнее, чем
со стороны любого другого района земного шара», а главным связующим звеном
между Америкой и Европой видит НАТО. Бжезинский говорит о важном значении
объединенной Европы, которая указывает направление к созданию более крупных
форм постнациональной организации. Кроме того, по его мнению, Европа служит
«трамплином, для дальнейшего продвижения демократии в глубь Евразии.» [1]
таким образом США оказываются заинтересованы в дальнейшем продвижении
структур ЕС а также НАТО на восток. Такая Европа являлась бы плацдармом
Америки на европейском континенте.
По мнению Бжезинского стабильность в Евразии должна быть укреплена
созданием трансевразийской системы безопасности, которая бы охватила весь
континент. «Америка, Европа, Китай, Япония, конфедеративная Россия и Индия,
а также, возможно, и другие страны могли бы сообща послужить сердцевиной
такой более структурированной трансконтинентальной системы.» [1] И
Бжезинский и Киссенджер склонны считать американское господство временным
явлением. «В конце концов мировой политике непременно станет все больше
несвойственна концентрация власти в руках одного государства» [1].
Следовательно, США не только первая и единственная сверхдержава в
глобальном масштабе, но, вероятнее всего, и последняя.
В США с 1992 года начался бум, на протяжении последних семи лет страна
совершила большой скачок вперед, «добавив» на протяжении первого
президентства Б. Клинтона к своему валову национальному продукту долю,
примерно равную ВНП всей объединенной Германии, а во второе его
президентство – объем экономической мощи, равный ВНП Японии. Сша закрепили
свои позиции на фронтах научно-технической революции.
На протяжении 90-х годов США предприняла активные усилия по
консолидации лижайшее периферии. Вашингтон создал Ассоциацию свободной
торговли Северной Америки (НАФТА), стал видеть свое будущее связанным с
Канадой и Мексикой – непосредственными соседями по континету.[9]
Решение Вашингтона связать свою судьбу с демографически и экономически
растущей Мексикой (а за нею просматривается воможность укрепления отношений
с Чили и другими странами Западного полушария) довольно решительно меняет
само этническое лицо США, еще более укрепляет латиноамериканский элемент в
североамериканской мозаике.
США после окончания «холодной войны» нацелены (если судить хотя бы по
рассекреченному в 1992 году меморандуму Пентагона об американских
стратегических целях) на «глобальное предотвращение возникновения
потенциальной угрозы США, на сохранение американского преобладания в мире».
[3]
Перемены заставили страны ЕС, европейских членов НАТО задуматься над
тем, какую роль они себе готовят в будущем: младшего помощника США или
более равноправного партнера?
Двумя главными средствами насильственного воздействия США на другие
страны являются экономические санкции и военное вмешательство. Но – как
корректирует ситуаци. С. Хантингтон – «санции могут быть эффективным
средством только в том случае, если их поддерживают и другие страны, а
гарантии этого, увы, нет». Что же касается военноговмешательства, то «платя
относительно низкую цену, Соединенные Штаты могут осуществить бомбардировку
или запустить крылатые ракеты против своих противников. Но сами по себе
такие меры недостаточны. Более серьезное вооруженное воздействие должно
отвечать трем условиям: оно должно быть легитимизировано международными
организациями, такими, как ООН; оно требует подключения союзников; наконец,
оно предполагает готовность американцев нести людские потери. При этом,
если даже Соединенные Штаты согласятся выполнить все три условия, их
вооруженное вмешательство рискует вызвать критику внутри страны и мощное
противодействие за рубежом». Учитывая эти сложности, США просто обязаны
заручиться поддержкой цивилизованно наиболее близкого региона. [6]
Главной глобальной задачей США, полагают американские аналитики,
должно быть предотвращение союза Европы и Азии. Если же готовиться к
худшему и согласиться с неизбежным в принципе отчуждением внешнего мира, то
в качестве противовеса следует подготовить союз с Японией, Россией и
Индией. Подобной ситуации, такого варианта «жесткого» будущего, считают в
Вашингтоне, следует избежать за счет мобилизации проамериканских сил в
Европе.
Популярно – и не лишено оснований – мнение, что, поддерживая
расширение ЕС, Вашингтон сможет задержать углубление интеграции:
американцам выгоднее некрепко спаянное широкое сообщество, не имеющее
наднациональной власти и ясно выраженной глобальной стратегии.
Происходящее диктует ориентацию Америки на Берлин. В США рассчитывают
на то, что их немецкие партнеры видят реальность достаточно отчетливо: если
американцы покинут Европу, страх перед Германией будет таков, что
произойдет немедленное объединение всех антигерманских сил. [20]
В Средней Азии интересы США переплетаются, вступают в противоречие с
интересами региональной страны Турции. Хотя она и является сателлитом
американцев, но, постепенно набирая геополитический вес, начинает играть
все более заметную роль на юге Евразии. В самой Турции активно противостоят
друг другу сторонники Запада и Ислами. Если победит линия сотрудничества с
Ираном и другими мусульманскими странами, то Турция станет более активно
сопротивляться интеграции Средней Азии в мировое сообщество. К этому ее
подталкивает Совет Европы, который тормозит вступление Турции в это
сообщество. США прямо и косвенно помогают своему сателлиту пролезть в ЕС.
Для решения этой проблемы ведется многоходовая геополитическая игра в
бассейне Каспийского моря и в Средней Азии, где США поддерживают стремление
своего стратегического партнера проложить нефтепровод из Баку в
расположенный на Средиземноморском побережье порт Сейхан – основной
терминал для энергетических ресурсов бассейна Каспийского моря. От этого
терминала потянется нефтепровод в Европу. Как полагают американцы и турки,
он станет пуповиной, привязывающей страны Европы к Турции. И это позволит
Вашингтону сделать западные столицы более послушными.
По мнению аналитиков США, Индия пока что играет пассивную роль в южном
субрегионе. Ранее, при поддерж
| |  скачать работу |
Геополитика США и России |
