Героизм и передвижничество
сти (начиная от Чернышевского, старательно
уничтожавшего самостоятельное значение национальной проблемы до современных
марксистов, без остатка растворяющих ее в классовой борьбе).
Национальная идея опирается не только на этнографические и исторические
основания, но прежде всего па религиозно-культурные, она основывается на
религиозно-культурном мессианизме, в который с необходимостью отливается
всякое сознательное национальное чувство. Так это было у величайшего
носителя религиозно-мессианской идеи -- у древнего Израиля, так это
остается и у всякого великого исторического народа. Стремление к
национальной автономии, к сохранению национальности, ее защите есть только
отрицательное выражение этой идеи, имеющее цену лишь в связи с
подразумеваемым положительным ее содержанием. Так именно понимали
национальную идею крупнейшие выразители нашего народного самосознания --
Достоевский, славянофилы, Вл. Соловьев, связывавшие ее с мировыми задачами
русской церкви или русской культуры. Такое понимание национальной идеи
отнюдь не должно вести к националистической исключительности, напротив,
только оно положительным образом обосновывает идею братства народов, а не
безнародных, атомизированных "граждан" или "пролетариев всех стран",
отрекающихся от родины. Идея народности, таким образом понимаемая, есть
одно из необходимых положительных условий прогресса цивилизации. При своем
космополитизме наша интеллигенция, конечно, сбрасывает с себя много
трудностей, неизбежно возникающих при практической разработке национальных
вопросов, но это покупается дорогою ценою омертвения целой стороны души,
притом непосредственно обращенной к народу, и потому, между прочим, так
легко эксплуатируется этот космополитизм представителями боевого,
шовинистического национализма, у которых оказывается, благодаря этому,
монополия патриотизма.
Но глубочайшую пропасть между интеллигенцией и народом вырывает даже не
это, поскольку это есть все-таки лишь производное различие; основным
различием остается отношение к религии. Народное мировоззрение и духовный
уклад определяется христианской верой. Как бы ни было далеко здесь
расстояние между идеалом и действительностью, как бы ни был темен,
непросвещен народ наш, но идеал его -- Христос и Его учение, а норма --
христианское подвижничество. Чем, как не подвижничеством, была вся история
нашего народа, сдавившей его сначала татарщиной, затем московской и
петербургской государственностью, с этим многовековым историческим тяглом,
стоянием на посту охраны западной цивилизации и от диких народов, и от
песков Азии, в этом жестоком климате, с вечными голодовками, холодом,
страданиями. Если народ наш мог вынести все это и сохранить свою душевную
силу, выйти живым, хотя бы и искалеченным, то это лишь потому, что он имел
источник духовной силы в своей вере и в идеалах христианского
подвижничества, составляющего основу его национального здоровья и
жизненности.
Подобно лампадам, теплившимся в иноческих обителях, куда на протяжении
веков стекался народ, ища нравственной поддержки и поучения, светили Руси
эти идеалы, этот свет Христов, и, поскольку он обладает этим светом, народ
наш, -- скажу это не обинуясь, -- при всей своей неграмотности,
просвещеннее своей интеллигенции. Но именно в этом-то центральном пункте ко
всему, что касается веры народной, интеллигенция относилась и относится с
полным непониманием и даже презрением.
Поэтому и соприкосновение интеллигенции и народа есть прежде всего
столкновение двух вер, двух религий. и влияние интеллигенции выражается
прежде всего тем, что она, разрушая народную религию, разлагает и народную
душу, сдвигает ее с ее незыблемых доселе вековых оснований. Но что же дает
она взамен? Как сама она понимает задачи народного просвещения? Она
понимает их просветительски, т. е. прежде всего как развитие ума и
обогащение знаниями. Впрочем, за недостатком времени, возможности и, что
еще важнее, образованности у самих просветителей эта задача заменяется
догматическим изложением учений, господствующих в данное время в данной
партии (все это, конечно, под маркой самой строгой научности), или же
сообщением разрозненных знаний из разных областей. При этом сказывается
сильнейшим образом и вся наша общая некультурность, недостаток школ,
учебных пособий и, прежде всего, отсутствие простой грамотности. Во всяком
случае, задача просвещения в интеллигентском смысле ставится впереди
первоначального обучения, т. е. сообщения элементарных знаний или просто
грамотности. Для интеллигентских просветителей задачи эти связываются
неразрывно с политическими и партийными задачами, для которых поверхностное
просвещение есть только необходимое средство.
Все мы уже видели, как содрогнулась народная душа после прививки ей в
значительной дозе просвещения в указанном смысле, как прискорбна была ее
реакция на эту духовную опустошенность в виде роста преступности сначала
под идейным предлогом, а потом и без этого предлога. Ошибочно думает
интеллигенция, чтобы русское просвещение и русская культура могли быть
построены на атеизме как духовном основании, с полным пренебрежением
религиозной культуры личности и с заменой всего этого простым сообщением
знаний. Человеческая личность не есть только интеллект, но прежде всего,
воля, характер, и пренебрежение этим жестоко мстит за себя. Разрушение в
народе вековых религиозно-нравственных устоев освобождает в нем темные
стихии, которых так много в русской истории, глубоко отравленной злой
татарщиной и инстинктами кочевников-завоевателей. В исторической душе
русского народа всегда боролись, заветы обители преп. Сергия и Запорожской
сечи или вольницы, наполнявшей полки самозванцев, Разина и Пугачева. И эти
грозные, неорганизованные, стихийные силы в своем разрушительном нигилизме
только по видимому приближаются к революционной интеллигенции, хотя они и
принимаются ею за революционизм в собственном ее духе; на самом деле они
очень старого происхождения, значительно старше самой интеллигенции. Они с
трудом преодолевались русской государственностью, полагавшей им внешние
границы, сковывавшею их, но они не были ею вполне побеждены.
Интеллигентское просветительство одной стороной своего влияния пробуждает
эти дремавшие инстинкты и возвращает Россию к хаотическому состоянию, ее
обессиливающему и с такими трудностями и жертвами преодолевавшемуся ею в
истории. Таковы уроки последних лет, мораль революции в народе.
Отсюда понятны основные причины глубокой духовной распри, раздирающей
Россию в новейшее время, раскол ее как бы на две несоединимые половины, на
правый и левый блок, на черносотенство и красносотенство. Разделение на
партии, основанное на различиях политических мнений, социальных положений,
имущественных интересов, есть обычное и общераспространенное явление в.
странах с народным представительством и, в известном смысле, есть
неизбежное зло, но это разделение нигде не проникает так глубоко, не
нарушает в такой степени духовного и культурного единства нации, как в
России. Даже социалистические партии Западной Европы, наиболее выделяющие
себя из общего состава "буржуазного" общества, фактически остаются его
органическими членами, не разрушают цельности культуры. Наше же различение
правых и левых отличается тем, что оно имеет предметом своим не только
разницу политических идеалов, но и, в подавляющем большинстве, разницу
мировоззрений или вер. Если искать более точного исторического уподобления
в истории Западной Европы, то оно гораздо больше походит на разделение
католиков и протестантов с последовавшими отсюда религиозными войнами в
эпоху Реформации, нежели на теперешние политические партии. Достаточно
разложить на основные духовные элементы этот правый и левый блок, чтобы это
увидеть. Русскому просвещению, служить которому призвана русская
интеллигенция, приходилось бороться с вековой татарщиной, глубоко въевшейся
в разные стороны нашей жизни, с произволом бюрократического абсолютизма и
государственной его непригодностью, ранее с крепостным правом, с институтом
телесных наказаний, в настоящее время с институтом смертной казни, с
грубостью нравов, вообще бороться за лучшие условия жизни. К этому сводится
идеальное содержание так называемого освободительного движения, трудность и
тяжесть которого приняла на свои плечи интеллигенция и в этой борьбе
стяжала себе многочисленные мученические венцы. Но, к несчастью для русской
жизни, эту борьбу она связала неразрывно с своим отрицательным
мировоззрением. Поэтому для, тех, кому дорого было сокровище народной веры
и кто чувствовал себя призванным его охранять -- прежде всего для людей
церкви, -- создалась необходимость борьбы с интеллигентскими влияниями на
народ ради защиты его веры. К борьбе политических и культурных идеалов
примешалась религиозная распря, всю серьезность которой, вместе со всем ее
угрожающим значением для будущего России, до сих пор еще не умеет в
достаточной степени понять наша интеллигенция. В поголовном почти уходе
интеллигенции из церкви и в той культурной изолированности, в которой
благодаря этому оказалась эта последняя, заключалось дальнейшее ухудшение
исторического положения. Само собою разумеется, что для того, кто верит в
мистическую жизнь церкви, не имеет решающего значения та или и
| |  скачать работу |
Героизм и передвижничество |
