Катынская трагедия
полиция поспешно заявила о
самоубийстве, и следствие было закрыто.
Расследование 1943 года показало, что убийство польских офицеров
осуществлялось не подразделениями местного НКВД из Смоленска, а частями
НКВД из более отдаленного Минска. На основании этих данных можно выдвинуть
кое-какие гипотезы. В начале 1938 года в СССР существовало несколько тайных
антисталинских радиостанций, из которых одна вещала в Белоруссии.
Радиолокаторы запеленговали ее под Минском, в сторожке лесника. Когда
войска НКВД окружили сторожку, люди, находившиеся в ней, оказали
сопротивление и все погибли в бою. В сторожке была обнаружена мощная
радиостанция (ЗКВ), обслуживаемая высшими чинами минского ГПУ (НКВД),
причем среди убитых был комиссар ГПУ Самуил Рубинштейн (Рейтер, 29 июня
1938 г.; см. «Новая Речь Посполитая» 21 июня 1938 г.). Выяснилось, что
минский НКВД был центром антисталинской конспирации. Отсюда, конечно,
следовало, что все минское НКВД подлежало ликвидации. Последним заданием
минских энкаведистов, скорее всего, и было уничтожение польских офицеров в
Катыни, после чего их всех ожидала неминуемая гибель. Мы не располагаем
данными, какие именно части НКВД принимали участие в убийстве польских
пленных из Старобельска и Осташкова, но можем предположить, что последующая
судьба палачей не отличалась от судьбы их жертв.
Преступление и политика
Весть о катынском преступлении глубоко потрясла поляков и вызвала
серьезную озабоченность правительств Великобритании и США. И Лондон, и
Вашингтон ни минуты не сомневались в правдивости немецкого сообщения.
События последних лет в СССР еще свежи были в памяти. Правительства обеих
держав быстро собрали собственную документацию, но решили сохранить ее в
тайне. 30 апреля 1943 года офицер связи между США и польской армией на
Ближнем Востоке, полковник Генрих Шиманский, направил в Вашингтон
обстоятельно документированный рапорт, возлагающий вину за катынские
расстрелы на Советский Союз. В то время в самые высокие круги вашингтонской
администрации проникли многочисленные советские агенты. Они-то и
постарались приостановить дальнейшую обработку информации и заставить
официально принять советскую версию. 24 мая 1943 года посол Англии при
польском правительстве в изгнании, сэр Оуэн О'Маллей, направил своему
правительству подробный рапорт, в котором, тщательно проанализировав
Катынское дело, пришел к выводу: не подлежит сомнению — за катынские
злодеяния ответственна Москва, а не фашистская Германия. И этот документ
был засекречен: о нем не проинформировали ни британский парламент, ни
тогдашний Совет Министров. Точно такая же судьба постигла очередной рапорт
по этому делу от 11 февраля 1944 года, в котором ставились под сомнение
результаты «советских исследований» в Катыни. По иронии судьбы, рапорт
О'Маллея был опубликован английским историком Луи Фитцгиббоном лишь в 1972
году.
Отношение правительств США и Великобритании к Польше в этом вопросе
можно назвать нелояльным, а вернее — позорным. Вашингтонская администрация,
используя всевозможные уловки, постаралась ввести в заблуждение
американское общественное мнение. Для этой цели использовалась превентивная
цензура военного времени, отсеивавшая правдивую информацию и дававшая ход
только той, которая возлагала вину на немцев. Сама атмосфера того времени
питала такую дезинформацию. Мир был уже в достаточной степени подавлен
масштабами гитлеровских преступлений, и приписать им еще одно злодеяние не
представляло большого труда. Поведение англичан и американцев в этом
вопросе было именно таким. 4 мая 1943 года Антони Иден выступил в Палате
общин с циничным заявлением, в котором демонстративно пренебрег гибелью
каких-то поляков, подчеркнув при этом необходимость укрепления «единства
союзников».
Это стремление к «сплоченности рядов» союзников предрешило их циничное
отношение к проблеме Катыни. По необъяснимым причинам, а, скорее всего,
благодаря умелой тактике советской агентуры на Западе, в правительственных
кругах США и Великобритании возникла тенденция любой ценой снискать
расположение Сталина к союзникам, ибо они боялись, что в противном случае
СССР заключит сепаратный мир с Германией, оставляя Запад один на один с
Вермахтом и Японией. Вашингтон в это время придерживался доктрины «дешевой
войны с Гитлером» (победа над фашизмом минимальными силами и затратами), и
поэтому ему приходилось считаться с такой возможностью. Даже если бы
вероятность этого действительно существовала, а не была придумана советской
разведкой, отношение союзников к катынскому вопросу в 1943-44 годах следует
расценивать как прагматично-оппортунистское с политической точки зрения и
возмутительное — с моральной. Вся эта политика базировалась на каком-то
чудовищном недоразумении.
Политика геноцида, уже два года проводимая Гитлером по отношению к
советскому мирному населению, перечеркнула возможность мирных переговоров.
К тому же победа Советского Союза во многом зависела от помощи Запада.
Поражение немцев под Сталинградом как раз давало союзникам возможность в
любую минуту заключить сепаратный мир, со значительными уступками со
стороны Гитлера. Странно, что ни Рузвельт, ни Черчилль не понимали этого и
постоянно опасались, что СССР без них заключит сепаратный мир.
Политику Рузвельта в катынском вопросе с исторической перспективы
нужно квалифицировать как моральное соучастие в преступлении (согласно
американским законам, его действия подпадают под определение так
называемого «соучастия постфактум»). Рузвельт слишком доверял своим
советникам, а те, в свою очередь, находились под влиянием советской
агентуры. Так, например, советники американского президента в ходе
Ялтинской конференции убеждали его, что в борьбе с Японией помощь
Советского Союза необходима, полностью игнорируя значения термоядерного
оружия, которым Соединенные Штаты должны были овладеть к середине 1945
года. Отношение Рузвельта к вопросу о военнопленных красноречиво
характеризуется его встречей в Вашингтоне со Станиславом Миколайчиком в
1944 году. Во время их беседы выяснилось, что на Тегеранской конференции, в
декабре 1943 года, Сталин говорил о своих планах уничтожения 50 тысяч
пленных немецких офицеров, против чего Рузвельт не очень возражал, и только
Черчилль запротестовал. «Десятикратная Катынь» не была осуществлена, но
сама мысль о ней говорит о многом.
И в 1943-44 годах, и в начале 1945 года существовала реальная
возможность заставить Германию капитулировать перед западными союзниками,
но Рузвельт, подстрекаемый Сталиным, упорно настаивал на безоговорочной
всеобщей капитуляции и полном разгроме Вермахта, с чем Черчилль не мог не
соглашаться.
Начиная с 1943 года Катынское дело определило дальнейшие отношения
Польши и СССР, чего никак не могли или не хотели понять западные союзники.
Доказательством тому служат мемуары Уинстона Черчилля, опубликованные после
войны.
В конце апреля 1943 года генерал Сикорский представил премьеру
Великобритании «Дело Катыни». «Он (Сикорский) заявил мне, что располагает
доказательствами убийства по заданию советских властей 14500 офицеров и
других польских пленных. ... Они мертвы, — ответил я ему, — пишет Черчилль,
— и что бы вы ни предпринимали, их уже ничто не воскресит».
Робкий и покорный союзникам, генерал Сикорский даже не решился на
вопрос: «Говорили бы вы то же самое, если бы речь шла о тысячах
расстрелянных английских офицеров?»
Британские власти в деле Катыни вели свою коварную политику.
Английская военная цензура запрещала польским газетам и журналам
публиковать любую информацию, в которой виновники катынской трагедии
назывались по имени. Открыто писать об этом стало возможно только после
отмены военной цензуры в 1945 году. Как всегда, польское правительство в
изгнании в этом деле (как и в других вопросах относительно независимости
Польши) проявило полную беспомощность и не воспользовалось даже
нейтральными странами, чтобы оттуда распространять столь необходимую
правдивую информацию и предостерегать страну о грозящей ей советской
опасности.
В декабре 1943 года Катынь вновь оказалась в советских руках.
Правительство СССР немедленно созвало свою собственную специальную комиссию
с целью разработать документацию, убедительно доказывающую вину немцев.
Ситуация для этого в тот момент была особенно благоприятной. Мировую
общественность потрясали все новые сообщения о фашистских преступлениях, а
в Америке, при поддержке правительства, пресса и радио развернули широкую
просоветскую кампанию. Никто тогда не осмеливался сравнивать сталинизм с
гитлеризмом, наоборот, утверждалось, что в Советском Союзе при Сталине —
своеобразная демократия. Информация 1936-1939 годов старательно
замалчивалась.
Советскую комиссию из восьми советских граждан возглавлял академик
Н.Н. Бурденко. В работе ее не принимал участие не только ни один
иностранец, но не были приглашены и поляки, хотя бы из так называемого
«Союза польских патриотов». Отдельная медицинская комиссия в составе шести
врачей должна была подписать протокол. Сам состав этих дв
| |  скачать работу |
Катынская трагедия |
