Комиссия по уложению и Наказ Екатерины
ак, чтоб люди думали, будто они сами именно хотят этого". И она владела
этим приемом в совершенст ве, и вся Россия была уверена, что императрица во
всех своих делах только исполняет желание народа.
Правитель канцелярии светлейшего князя Г. А. Потемкина В. С. Попов в
беседе с императрицей выразил однажды удивление, как слепо повинуются и
стремятся угодить ей люди, исполняющие ее приказы. "Это не так легко, как
ты думаешь, - пояснила она. - Во-первых, повеления мои, конечно, не
исполнялись бы с точностию, если бы не были удобны к исполнению; ты сам
знаешь, с какою осмотрительностию, с какою осторожностию поступаю я в
издании моих узаконений. Я разбираю обстоятельства, советуюсь, уведываю
мысли просвещенной части народа, и по тому заключаю, какое действие указ
мой произвесть должен. И когда уж наперед я уверена в общем одобрении,
тогда выпускаю я мое повеление и имею удовольствием то, что ты называешь
слепым повиновением <...> Во-вторых, ты обманываешься, когда думаешь, что
вокруг меня все делается только мне угодное. Напротив того, это я, которая,
принуждая себя, стараюсь угождать каждому, сообразно с их заслугами, с
достоинствами, со склонностями и привычками, и поверь мне, что гораздо
легче делать приятное для всех, нежели чтоб все тебе угодили <...> Может
быть, сначала и трудно было себя к тому приучать, но теперь с удовольствием
я чувствую, что, не имея прихотей, капризов и вспыльчивости, не могу я быть
в тягость".
Императрица ничуть не преувеличивала. Даже швейцарский мемуарист К.
Массон - автор желчных, но в целом правдивых записок (по этой причине
запрещенных в России), долгое время находившийся на российской службе в
годы правления Екатерины II, отмечал, что она "царствовала над русскими
менее деспотически, нежели над самой собой; никогда не видали ее ни
взорвавшейся от гнева, ни погрузившейся в бездонную печаль, ни предавшейся
непомерной радости. Капризы, раздражение, мелочность совсем не имели места
в ее характере и еще менее в ее действиях". Напомним и слова А. С. Пушкина:
"Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею
пользоваться, то в сем отношении Екатерина заслуживает удивление
потомства". Эти заложенные от природы качества были развиты Екатериной в
зрелые годы и принесли свои плоды.
Почти пунктуальное следование провозглашенным принципам управления дало
впечатляющие результаты уже к концу второго десятилетия ее царствования. Из
записки руководителя Коллегии иностранных дел А. А. Безбородко от 1781 года
следует, что за 19 лет царствования "стало 29 устроенных на новый лад"
губерний, построено 144 города, заключено 30 конвенций и трактатов,
одержано 78 побед в войнах, издано 88 "замечательных указов законодательных
и учредительных" и 123 указа "для всенародного облегчения".
К этому нужно прибавить, что, по подсчетам В. О. Ключевского, Екатерина
"отвоевала у Польши и Турции земли с населением до 7 млн. душ обоего пола,
так что число жителей империи с 19 млн. в 1762 г. возросло к 1796 г. до 36
млн., армия со 162 тыс. человек усилена до 312 тыс., флот, в 1757 г.
состоявший из 21 линейного корабля и 6 фрегатов, в 1790 г. считал в своем
составе 67 линейных кораблей и 40 фрегатов, сумма государственных доходов с
16 млн. руб. поднялась до 69 млн., то есть увеличилась более чем вчетверо,
успехи промышленности выразились в умножении числа фабрик с 500 до 2 тыс.,
успехи внешней торговли балтийской - в увеличении ввоза и вывоза с 9 млн.
до 44 млн. руб., черноморской, Екатериною и созданной, - с 390 тыс. в 1776
г. до 1900 тыс. руб. в 1796 г., рост внутреннего оборота обозначился
выпуском монеты в 34 года царствования на 148 млн. руб., тогда как в 62
предшествовавших года ее выпущено было только на 97 млн.".
Стоит привести и собственные впечатления Екатерины о состоянии страны
после неожиданного для ее окружения сухопутного путешествия из Петербурга в
Москву и обратно водным путем (по реке Мсте, озеру Ильмень, рекам Волхов и
Нева) в 1785 году: "Я нашла удивительную перемену во всем крае, который
частию видела прежде. Там, где были убогие деревни, мне представились
прекрасные города с кирпичными и каменными постройками; где не было и
деревушек, там я встретила большие села и вообще благосостояние и торговое
движение, далеко превысившие мои ожидания. Мне говорят, что это последствия
сделанных мною распоряжений, которые уже 10 лет как исполняются буквально:
а я, глядя на это, говорю: "Очень рада"". Приведенные свидетельства
императрицы об "удивительных переменах" подтверждает и Л. Ф. Сегюр,
сопровождавший императрицу в этом путешествии.
И еще об одном из результатов царствования Екатерины II. Жестко и
последовательно проводимая ею экспансионистская политика в отстаивании
национальных интересов Российской империи стала основой для окончательного
формирования имперского сознания общества. С годами оно настолько прочно
утвердилось в головах россиян, что даже А. С. Пушкин, только на одно
поколение отстоявший от "золотого века" Екатерины, упрекал ее за то, что
она не установила границу между Турцией и Россией по Дунаю, и, не
задумываясь об этической стороне вопроса, риторически восклицал: "Зачем
Екатерина не совершила сего важного плана в начале Фр[анцузской]
рев[олюции], когда Европа не могла обратить деятельного внимания на
воинские наши предприятия, а изнуренная Турция нам упорствовать? Это
избавило бы нас от будущих хлопот".
Правление Екатерины II - это и начало бурного расцвета литературы,
искусств и наук. Вот один лишь конкретный пример непосредственного влияния
просвещенной императрицы на развитие интеллектуальной жизни страны. 15
января 1783 года был обнародован указ, разрешавший всем желающим открывать
типографии, для чего необходимо было только поставить в известность
полицию. И с января 1783 года по сентябрь 1796-го в обеих столицах
открылось по 13 типографий и еще 11 были учреждены в провинции и даже в
далеком Тобольске. Именно с появлением этого указа в России наступила "эра
интеллектуальной жизни", когда интеллигенция стала превращаться "в
независимую, творческую, влиятельную силу". Начало этому процессу тоже
положила сама императрица: в 1767 году она перевела со своими помощниками
осужденную во Франции по цензурным соображениям книгу Мармонтеля
"Велизарий". И после того стала активно поощрять переводы иностранной
художественной литературы, научных и философских трудов. Например, в 60-70-
е годы на русский язык было переведено все созданное Ж.-Ж. Руссо (кроме
работы "Об общественном договоре").
Екатерина II, начавшая в 1769 году выпускать журнал "Всякая всячина",
призвала литераторов подхватить ее начинание. В ответ очень скоро появилось
множество сатирических журналов, которые вопреки благому намерению
императрицы стали исподволь формировать в обществе критический взгляд и на
самодержавную форму правления, и даже на саму "Северную Семирамиду". Так
неожиданно для себя Екатерина II увидела, что учения философов, которыми
она так восхищалась и духу которых так старалась следовать в cвоей
политике, не столь безобидны и представляют реальную опасность для
абсолютной монархии. Внезапное, как казалось многим, "прозрение" Екатерины!
А между тем с самого начала между теорией просвещенного абсолютизма,
созданной Вольтером, Руссо и французскими энциклопедистами, и попыткой
Екатерины II реализовать ее на практике лежала огромная, обусловленная
российской действительностью дистанция. С годами она увеличивалась и по
политическим мотивам. Так что в конце концов императрица отказалась от
воплощения в жизнь идей Просвещения в том виде, в каком они были
осуществлены в странах Европы, - через создание гражданского общества и
ломку сословных преград. Реалии российской действительности убедили
Екатерину в том, что предоставление свободы всему обществу чревато
неуправляемым хаосом...
Два решающих события повлияли на ее сознание: восстание Пугачева и
Французская революция. По справедливому замечанию историков, "просвещенный"
либерализм Екатерины II не выдержал этого двойного испытания. В радужные 60-
е годы XVIII века и в самом начале следующего десятилетия императрица,
пропагандируя идеи европейских просветителей, не уставала повторять: "благо
народа и справедливость неразлучны друг с другом" и что "свобода - душа
всего" и без нее "все мертво". Но с началом революционных событий во
Франции, представлявших реальную угрозу для всей Европы, она решительно
отвергает право этого народа (теперь презрительно называемого ею "толпой")
на свободу волеизъявления: "Что же касается до толпы и до ее мнения, то им
нечего придавать большого значения".
Отход от ранее пропагандируемых принципов просвещенного абсолютизма
ускорило и появление книги А. Н. Радищева "Путешествие из Петербурга в
Москву", услужливо доставленной ей для ознакомления 25 июня 1790 года. Гнев
императрицы был неописуем, она - в ярости (крайне нехарактерное для нее
состояние) и напрочь забыла о своем недавнем утверждении, что нельзя
наказывать людей за убеждения, за несовпадающие с ее взглядами суждения.
Она готова на сей раз применить самые суровые
| |  скачать работу |
Комиссия по уложению и Наказ Екатерины |
