Культурология и теория цивилизаций
оторый, как правило, укрепляет растущую цивилизацию.
Нельзя объяснить его и упадком техники и технологии, ибо во всех
случаях упадок цивилизации является причиной, а упадок техники —
следствием или симптомом первого.
Сам упадок — это не единовременный акт, а весьма длительная
стадия, которая, согласно Тойнби, состоит из надлома, разложения и
гибели цивилизаций. Между надломом и гибелью цивилизации нередко
проходят столетия, а иногда и тысячелетия. Так, например, надлом
египетской цивилизации произошел в XVI в. до н.э., а погибла она
только в V в. н.э. Период между надломом и гибелью охватывает почти
2000 лет «окаменевшего существования», «жизни в смерти». Но как бы
долго это ни длилось, судьба большинства, если не всех, цивилизаций
влечет их к конечному исчезновению, раньше или позже. Что касается
западного общества, то оно, видимо, по Тойнби, обнаруживает все
симптомы надлома и разложения. Но все же он считает, что мы. можем и
должны молиться, чтобы нам не было отказано в отсрочке, причем просить
ее вновь и вновь с сокрушенным духом и сердцем, полным раскаяния.
Подробный анализ повторяющихся моментов, симптомов и фаз упадка
цивилизаций дается в разных томах исследования Тойнби. Здесь можно
коснуться только некоторых. Творческое меньшинство, опьяненное
победой, начинает «почивать на лаврах», поклоняться относительным
ценностям, как абсолютным. Оно теряет свою харизматическую
привлекательность, и большинство не подражает и не следует ему.
Поэтому приходится все больше и больше использовать силу, чтобы
контролировать внутренний и внешний пролетариат. В ходе этого процесса
меньшинство организует «универсальное (вселенское) государство»,
подобное Римской империи, созданной эллинистическим господствующим
меньшинством для сохранения себя и своей цивилизации; вступает в
войны; становится рабом косных установлении; и само ведет себя и свою
цивилизацию к гибели.
Именно в такие периоды «внутренний пролетариат» отделяется от
меньшинства и часто рождает «универсальную (вселенскую) церковь»,
например, христианство или буддизм, как свою собственную веру и
установление. Таким образом, нетворческие силы общества совершают
творческий акт.
Это, вообще говоря, одно из многочисленных противоречий в системе
Тойнби. Когда «универсальное государство» господствующего меньшинства
рушится, «универсальная церковь» внутреннего пролетариата (например,
христианство) служит мостом и основанием для новой цивилизации,
отчужденной и в то же время дочерней по отношению к прежней.
А как поступает в такой ситуации внешний пролетариат? Стремится
врасти в старую цивилизацию? Отнюдь, нет. Он организуется и начинает
штурмовать падающую цивилизацию. Таким образом, раскол входит в тело и
душу цивилизации. Он приводит к росту распрей и братоубийственным
войнам... Раскол в душе обнаруживает себя в глубоком изменении
настроенности и поведения членов разлагающегося общества. Он ведет к
возникновению четырех типов личностей и «спасителей»: архаистов,
футуристов (спасителей с мечом), отреченных и безразличных стоиков и,
наконец, преображенного религиозного спасителя, нашедшего опору в
сверхчувственном мире Бога.
В такие времена чувство затерянности в потоке, чувство греха все
возрастают. Половая распущенность и смещение принципов (синкретизм)
становятся господствующими. Вульгаризация и «пролетаризация»
захватывают искусства и науки, философию и язык, религию и этику,
нравы и установления. За исключением преображения, никакие усилия и
спасители не могут остановить разложения. В лучшем случае, как
отмечалось, цивилизация «окаменевает» и может века и даже тысячелетия
существовать в этой форме «жизни и смерти». Но рано или поздно она
обычно исчезает. Единственный плодотворный путь — это путь
преображения, перенос цели и ценностей в сверхчувственное царство
Божие. Оно не может остановить разложение данной цивилизации, но может
послужить посевом, из которого вырастает новая дочерняя цивилизация.
Таким образом, это шаг вперед в вечном процессе возвышения от человека
к сверхчеловеку, от «града человеческого к граду Божьему», как
предельному итогу человека и цивилизации. Эти свои рассуждения Тойнби
заканчивает почти на апокалиптической ноте: «Цель преображения — дать
свет тем, кто погряз во тьме... Она достигается в поисках царства
Божьего, чтобы привести его жизнь в действие... Таким образом, цель
преображения — царство Божие...»
Следовательно, вся человеческая история или весь процесс
цивилизации превращается в творческую традицию. Через отдельные
цивилизации и их ритмы, совпадающие в единстве, но конкретно
различные, реальность разворачивает свое богатство и ведет от
«подчеловека» и «подцивилизации» к человеку и цивилизации, а в итоге к
сверхчеловеку и преображенной сублимированной (эфирной)
сверхцивилизации царствия Божьего.
Деятельность духа, струящегося по земле и влекущего свои нити по
ткацкому станку времени, — это история человека, как он себя проявляет
в генезисе и росте, в разложении человеческих обществ. Во всем этом
колыхании жизни мы можем слышать биение основного ритма вызова и
ответа, отступления и возвращения, расстройства и соединения,
отчуждения и усыновления, раскола и возрождения.
Вечные повороты колеса — не пустое повторение; если с каждым
поворотом они влекут колесницу все ближе к цели, и если «возрождение»
означает рождение чего-то нового, то колесо существования — не просто
дьявольская выдумка, не простое средство подвергнуть вечной муке
осужденного Иксиона. Творение не было бы творческим, если бы оно не
поглощало в себе все существующее на небе и на земле.
Этот общий скелет философии истории Тойнби одел в богатую и
плодотворную плоть фактов...
Противники теории "локальных цивилизаций"
С предложенной Тойнби теорией «локальных цивилизаций» согласны
далеко не все исследователи. Наиболее развернутая критика содержится в
трудах П.А. Сорокина (1889—1968). По его мнению, достаточно спросить,
насколько достоверна общая схема теории подъема и упадка цивилизаций,
как оценки сразу меняются. Труд, вообще говоря, слишком обширен и явно
пересыщен пухлыми цитатами из Библии, мифологии, поэзии. Стремление
использовать чрезмерно развернутые поэтические и символические образы
помешали автору более четко выстроить свою теорию и сделать ее
значительно доступнее. П.А. Сорокин считает, что, несмотря на
поразительную эрудицию, Тойнби обнаруживает либо незнание, либо
сознательное пренебрежение многими социологическими трудами, да и
знание истории у него неровно. Оно превосходно в отношении эллинской
(греко-римской) цивилизации, но значительно скромнее в отношении
других цивилизаций. Его знакомство с накопленным знанием по теории
искусства, философии, точных наук, права и некоторых других тоже не
всегда достаточно.
По мнению П.А. Сорокина, труд Тойнби имеет два коренных дефекта,
относящихся не к деталям, а к самой сердцевине его философии истории:
во-первых, к «цивилизации», избранной Тойнби в качестве единицы
исторического исследования, во-вторых, к концептуальной схеме
генезиса, роста и упадка цивилизаций, положенной в основу его
философии истории.
Под «цивилизацией» Тойнби имеет в виду не просто «область
исторического исследования», а единую систему, или целое, части
которого связаны друг с другом причинными связями. Поэтому, как во
всякой такой системе, в его «цивилизации» части должны зависеть друг
от друга и от целого, а целое — от частей. Он категорически утверждает
вновь и вновь, что цивилизации суть целостности, чьи части все
соответствуют друг другу и взаимно влияют друг на друга. Одной из
характерных черт цивилизации в процессе роста является то, что все
аспекты и стороны ее социальной жизни координированы в единое
социальное целое, в котором элементы, экономики, политики и культуры
удерживаются в тонком согласии друг с другом внутренней гармонией
растущего социального организма. Как показывает П.А. Сорокин,
«цивилизации», с точки зрения Тойнби, суть реальные системы, а не
просто скопления, агрегаты и конгломераты феноменов и объектов
культуры (или цивилизации), смежных в пространстве и времени, но
лишенных какой-то бы ни было причинной или другой осмысленной связи.
Можно согласиться с П.А. Сорокиным в его критике чисто
поэтической метафоры Тойнби: цивилизация — это нечто вроде живого
тела. Но он, пожалуй, не прав, отрицая всякое единство исторически
реальной цивилизации. Ошибочно приняв различные скопления (агрегаты)
за системы, Тойнби начинает трактовать цивилизации как «виды общества»
и ретиво охотиться за единообразием в их генезисе, росте и упадке.
Очевидно, не прав Тойнби и в том, что признал старую, идущую от
Флоруса к Шпенглеру концептуальную схему «генезиса—роста—упадка»
единообразной моделью развития цивилизаций. Эта концепция основана на
простой аналогии и представляет собой не теорию реальных изменений
общественно-культурных фактов, а оценочную теорию общественно-
культурного прогресса, подсказывающ
| |  скачать работу |
Культурология и теория цивилизаций |
