Любовь в поэтическом сознании стихотворцев XVIII века.
си.
Как бы в ответ своим критикам, Тредиаковский говорит в песне:
Худо тому жити,
Кто хулит любовь:
Век ему тужити,
Утирая бровь.
Проходят печальны
Все дни его здесь,
Да и не похвально
Обходится весь.
Чувствия не зная,
Кажется свиреп,
А и рассуждая,
Рассужденьем слеп.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Утешает сильно
Всякую печаль,
Сам смотрит умильно,
Отгонит весь жаль.
Стати и прекрасы
Все в его руках,
Мусикийски гласы
И танцы в ногах.
Разные потехи —
Также забав род,
Веселые смехи —
Его все то плод.
Ты, юность прекрасна,
Сим употребляй.
Везде повсечасно
В любви пребывай.
Варварству прилично
Любовь презирать,
Младым будь обычно
Его все играть.
В этой песне и в других, более ранних стихах Тредиаковского излагается
осознанное отношение к любви как основе жизни, источнику радости и счастья,
любви, воспринимаемой как вечный праздник, как пир молодости и веселья.
Эта же мысль прослеживается и в песне Тредиаковского «Без любви и без
страсти...»:
Ох, коль жизнь есть несносна,
Кто страсти не имеет!
А душа, к любви косна,
Без потех вся стареет.
Судя по стихам Тредиаковского, можно прийти к такому выводу, что для
него без любви нет ни молодости, ни радости, если это чувство отсутствует в
жизни, то для чего же нужна жизнь:
Чем день всякий провождать,
Ежели без любви жить?
Буде престать угождать,
То что ж надлежит чинить?
В своей «Элегии» Тредиаковский рассуждает о любви как о всепоглощающем
чувстве:
Безнадеждие, мятеж, горесть и печали,
И несносная тоска ввек на мя напали.
Это чувство забирает человека всего целиком, и от него невозможно
освободиться:
Мысли, зря смущенный ум, сами все мятутся,
Не велишь хотя слезам, самовольно льются,
Вдруг безмолвствую, и вдруг со стоном воздыхаю,
Сам не вом, чего желать и чего желаю.
И даже за порогом смерти любовь не оставляет:
И молчу я, и горю, и стражду невольно,
А не может никогда сердце быть довольно:
Илидара ввек хладна ныне пребывает!
Нагла жара моего та не ощущает.
Освободить от любви может только тот, кто послал эту любовь человеку —
бог любви Купидон:
О, изволь от страсти к ней мя избавить!
Ту из сердца вынять всю, в мыслях же оставить.
К середине 18 века появилась потребность в создании поэтического языка
в пределах среднего стиля, более близкого к разговорной речи, но
обладающего эстетической значимостью, «нежностью». И именно Тредиаковский
начал реформу стихосложения.
Тредиаковский также использует традиции анакреонтики, создавая образ
возлюбленной — похитительницы сердца:
Мысли, где сердце, не знают
Не ты ль, Аминта, то скрала?
Но в творчестве Тредиаковского присутствует и играет важную роль другая
любовь — любовь к Родине, о чем он и говорит в своем стихотворении «Строфы
похвальные России, сочиненные в Париже 1728 года»:
Россия-мать! Любезный свет!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мне мало сто гласов иметь,
Ни тысячею не воспеть.
В этом отношении особенно интересны его патриотические «Стихи
похвальные России», тогда же положенные на музыку и широко
распространившиеся в рукописи. Эти стихи были очень популярны, потому что в
них звучит неподдельное чувство любви к родине:
Начну на флейте стихи печальны,
Зря на Россию чрез страны дальны,
Россия-мати! Свет мой любезный!
О благородстве твоем высоком
Кто бы не ведал в свете широком!
Образы любви, возникающие в поэзии Тредиаковского («горячей страсти
любовь», «первой любви долгое коварство», «богини любве сладость», «сладку
огня... наглость») оказали влияние на всю последующую за ним русскую
любовную лирику.
Но в лирике Тредиаковского большую роль играет форма, а не содержание.
Это еще не личное переживание, а, скорее, то, что привнесено автором извне,
из сферы мыслимого. Тредиаковский воспринял все то внешнее, что присуще
классицизму, весь его антураж: жанры, образы и так далее.
Тредиаковский воспринял такой жанр классицизма, как песня. «Канты
Тредиаковского занимают центральное место в рукописных песенниках 1730-50-х
годов, а его опыт оказал сильнейшее влияние на других безымянных авторов,
усвоивших в песенном творчестве реформу русского поэта. Именно в области
песнетворчества Тредиаковский, этот неудачник, не понятый многими
современниками, ставший предметом насмешек последующих поэтов и критиков,
приобрел завидную популярность»[14]. Тредиаковский ввел в русскую поэзию
такие образы, как образ любви-страсти, страсти сладостно мучительной,
иногда смертельной, эта страсть всегда привносится извне, чаще всего с
помощью стрел Купидона:
Стрел к любви уж не надо:
Воля всех любить рада.
Ах, любовь дорогая!
Любовь язвит едину,
Другой ранен грезину.
Буди ненависть злая
После В. К. Тредиаковского появляется целая плеяда талантливейших
поэтов, которые продолжали разработку поэтического языка и новых форм
лирики.
Одним из поэтов — младших современников В. К. Тредиаковского — был
гениальный русский ученый и поэт М. В. Ломоносов.
В «Письме о правилах русского стихотворства» М. В. Ломоносов изложил
принципы, завершавшие реформу русского стихосложения, начатую
Тредиаковским. Он также разрабатывал вопросы поэтического языка и стиля,
указал на практическую необходимость выделения трех главных штилей:
«высокого», наиболее насыщенного элементами старинной книжности,
«среднего», составлявшегося из «речений больше в российском языке
употребительных», и «низкого», куда принимаются слова и выражения, которых
вовсе нет в церковнославянском языке, а также допускаются «простонародные
низкие слова».
Главнейшие особенности поэтического стиля М. В. Ломоносова, такие, как
торжественный тон, яркие метафоры и сравнения, четкий ритм, символы и
аллегории, — все это убедительно доказывает то, что Ломоносова всегда
интересовали монументальные, величественные картины жизни. Он запечатлевал
в своем творчестве только то, что , по его мнению, остается на века:
государственные события (например, победы русского оружия), величественные
явления природы и так далее. «Сила и мощь ломоносовского поэтического «я» в
его уверенности, что он вправе говорить от имени нации и выражать ее
чувства»[15]. И поэтому Ломоносов считал свою поэзию выражением общих, а не
индивидуальных чувств:
Творец и царь небес безмерных,
Источник лет, веков отец,
Услышь глас россиян верных
И чисту искренность сердец.
Ломоносов не считал возможным перейти от общего к частному и
индивидуальному, от голоса народа, нации — к выражению индивидуального
чувства, так как это значило бы, по мнению Ломоносова, «из мира вечных
ценностей перейти в сферу эгоистических интересов сословий и людей, это
значило превратить поэзию из силы, равновеликой государству, религии,
истории, в забаву, игрушку, прихоть»[16]. Именно поэтому он так непримирим
к лирике любви:
Мне струны поневоле
Звучат геройский шум.
Не возмущайте боле
Любовны мысли ум,
Хоть нежности сердечной
В любви я не лишен,
Героев славой вечной
Я больше восхищен.
В «Разговоре с Анакреонтом» Ломоносов, отвечая на оду Анакреонта, в
которой тот умоляет нарисовать портрет своей возлюбленной, просит
нарисовать портрет своей Матери-России:
Изобрази Россию мне,
Изобрази ей возраст зрелой
И вид в довольствии веселый,
Отрады ясность по челу
И вознесенную главу.
В своем стихотворении «Ночною темнотою» (1747) автор обращается к теме
любви. Любовь здесь чувство, которое внезапно привносится извне, которое
мучит и от которого невозможно освободиться:
Мой лук еще годится,
И цел и с тетивой,
Ты будешь век крушиться
Отнынь, хозяин мой.
Теория страстей также занимает значительное место в «Риторике», где в
числе прочих рассматривается и природа любви. Чувства, вызываемые
прекрасным (в отличие от возвышенного), Ломоносов сближает с любовью. Он
называет эту страсть матерью всех других. Таким образом, прекрасное —
основа, источник, критерий эмоций, в том числе и любви.
Но все-таки главную роль в творчестве Ломоносова играет тема любви к
Родине как чувства всеобщего, а не просто индивидуального чувства,
лишенного высот духа. Но это чувство достаточно личное, в поэтической же
форме оно предстает перед нами как сверхличное, как обобщение всех чувств,
испытываемых по отношению к Родине — России!
Итак, собственно любовной лирике М. В. Ломоносов уделял немного
внимания, но его работы в области теории литературы помогли дальнейшему
развитию лирики. а его торжественные стихотворения, посвященные любви к
Родине, долгие годы оставались примером для подражания.
Принципы классицизма и, в особенности, классицистической лирики вслед
за В.К. Тредиаковским и М.В. Ломоносовым продолжал развивать А.П.
Сумароков. Свои мысли о творчестве А.П. Сумароков изложил в своей «Эпистоле
о стихотворстве», являющейся вольным переводом «Поэтического искусства»
Буало. Хотя Сумароков неоднократно заявлял, что у н
| |  скачать работу |
Любовь в поэтическом сознании стихотворцев XVIII века. |
