Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Мифология в литературе

 значение, форма и содержание неразрывны.  В
Литературном   энциклопедическом   словаре   находим   тому   подтверждение:
«...мифический  образ...содержательная  форма,  находящаяся  в  органическом
единстве со своим содержанием, - символ».[29] Лосев также подчеркивает,  что
миф не схема или аллегория, а символ,  в  котором  встречающиеся  два  плана
бытия неразличимы и осуществляется не смысловое,  а  вещественное,  реальное
тождество идеи и вещи.
  Известно высказывание  Барта  о  том,  что  миф  разрабатывает  вторичную
семиологическую систему, не желая ни раскрыть, ни ликвидировать понятие,  он
его натурализует. Символ у  символистов,  с  его  «верностью  земле»,  также
натурализует понятие,  в  котором,  однако,  смысл  не  исчерпывается  самой
«вещественностью».  Леви-Строс  считает,   что   именно   своей   неизменной
структурой  миф  выполняет  свою  символическую  функцию.   Известно   также
множество высказываний, сближающих понятия  символ  и  миф,  указывающих  на
символическое значение мифа. Подобное  встречаем  у  Кассирера,  трактующего
миф  как  замкнутую  символическую  систему  (миф  -  символическая   форма,
посредством которой  человек  упорядочивает  окружающий  его  хаос);  вообще
символическая школа трактовала мифы как символы,  в  которых  древние  жрецы
запрятали свою мудрость; Барт в своих работах по мифологии  утверждает,  что
миф  имеет  символическое  значение;  Мелетинский,   говоря   о   литературе
двадцатого  века,  замечает,  что  мифология  в   ней   воспринимается   как
прелогическая  символическая  система,  отмечая  тем  самым,  что  мифология
исконно символична.
  Связь мифа и символа  усматривается  нами  и  в  самих  функциях  мифа  и
символа:  миф  и  символ  передают  чувства,  то,   что   нельзя   «изречь».
Подтверждение тому находим у Барта:  «...в  мифическом  понятии  заключается
лишь смутное знание, образуемое из неопределенно-рыхлых ассоциаций»,  то  же
справедливо можно отнести и  к  символу;  «...обыкновенно  миф  предпочитает
работать с помощью скудных образов, где смысл  уже  достаточно  обезжирен  и
препарирован для значения, - таковы, например, карикатуры, пародии,  символы
и т.д.».[30]
  Если рассматривать миф и символ с точки зрения соотношения в них общего и
единичного - тоже  можно  найти  сходство.  По  мнению  Шеллинга,  мифология
создает в особенном всю божественность общего, символ  же  -  это  синтез  с
полной неразличимостью общего и особенного в особенном.
  Последний пункт сходства объясняет все предыдущие: миф и  символ  связаны
не только структурно, семантически, функционально, но и генетически.  Многие
исследователи обращали на это свое внимание.  Например,  Потебня  говорит  о
метафорической (символической) природе  мифа,  Сарычев  утверждает:  «Символ
неизбежно  приводит  к  мифу,  миф  вырастает  из   символа.   Символическое
искусство   обязательно   искусство   мифотворческое»[31],    Ильев    также
соглашается с тем, что символизм мифологии  изначален:  «Миф  прорастает  из
символа. Символ - ядро мифа. Эмблематический ряд не только ведет читателя  к
символу, но и творит миф, опираясь на подсознание  читателя».[32]  Этого  же
мнения придерживаются сами символисты:  «В  круге  искусства  символического
символ естественно раскрывается как потенция и  зародыш  мифа.  Органический
ход  развития  превращает  символизм  в  мифотворчество»  (В.   Иванов).[33]
Природа  символа  и  мифа  одна  -  это  субъективное  переживание  реальной
действительности. Такая тесная природная взаимосвязь не может не привести  к
функциональной зависимости символа и мифа: только в  процессе  развертывания
символического ряда реализуется миф, но символ может осуществиться только  в
русле мифа. Из этого следует, что «в искусстве символизма категория  символа
и мифа - две универсальные  категории,  без  которых  немыслимы...конкретные
произведения».[34]
  Глубинное сходство  мифа  и  символа  привело  даже  к  утверждению  (см.
Литературный энциклопедический словарь), что  существует  опасность  полного
размывания границ между мифом и символом.
  Тем не менее границы между мифом и символом пока  существуют.  Мифический
образ не означает нечто, он  есть  это  «нечто»,  символ  же  несет  в  себе
знаковость, следовательно, нечто означает. Именно условный характер  символа
отличает  его  от  мифа.   Идейно-образная   сторона   символа   связана   с
изображаемой   предметностью   только   в    отношении    смысла,    а    не
субстанционально. Миф вещественно отождествляет отображение  и  отображаемую
в нем действительность. Этой точки зрения придерживается такой  авторитетный
ученый как Лосев: «...все феноменально и условно трактованное  в  аллегории,
метафоре, символе, становится в мифе действительностью в  буквальном  смысле
слова...»[35]
  Вторая причина, по которой  символисты  используют  миф,  своими  корнями
уходит глубоко в философию символизма как миропонимания.  Одной  из  ведущих
идей символистов является идея  всеединства  (почерпнутая  в  философии  Вл.
Соловьева).  Под  «всеединством»  у  символистов  подразумевалось  «братское
общение,  непрерывный  духовно-прибыльный  обмен,  осуществление   «истинной
жизни» в «другом как в себе». Посредником  такого  братского  общения  между
символистами  и  народом   являлся   миф.   Символисты   хорошо   осознавали
оторванность культурного слоя от народа и пытались преодолеть ее. Их  мечтой
было  создание  народной  символической  поэзии.  Наверное  поэтому   символ
заговорил о «неличном», в том числе о  начале  «соборном»,  о  приобщении  к
народной душе, а миф, диалектически связанный с символом и  близкий  народу,
стал  орудием  этого  приобщения.   Попытки   учиться   у   народа   истинам
иррационального познания (мы уже говорили о том, что миф  способен  выражать
заложенные в коллективном подсознании «идеи») тоже  существовали.  Например,
Вячеслав Иванов в свое время выдвинул практическую программу  мифотворчества
и   возрождения   «органического»   народного   мироощущения    с    помощью
мистериального творчества. Таким образом, ясно, что миф  становится  как  бы
связующим  звеном:  во-первых,  между  поэтом  и  народом  (ведь  «важнейшая
функция  мифа  и  ритуала  состоит  в  приобщении  индивида  к  социуму,  во
включение его в общий круговорот  жизни...»);  во-вторых,  между  народом  и
поэзией («народ именно через миф становится создателем искусства»).  В  этом
как раз и  заключается  тот  духовно-прибыльный  обмен,  о  котором  мечтают
символисты, в этом должна была отчасти  проявиться  идея  «всеединства»  Вл.
Соловьева.
  Использование мифа также обусловлено  стремлением  символистов  выйти  за
социально-исторические  и  пространственно-временные  рамки  ради  выявления
общечеловеческого  содержания.  Переосмысливая  события  недавнего  прошлого
Брюсов в статье «Вчера, сегодня и завтра русской поэзии» пишет  о  том,  что
стремление  символистов  к  идеям  «общечеловеческим   в   период   расцвета
углубляло и усложняло  эту  поэзию»[36].  Символисты  пользуются  мифом  как
способом  выражения  своих  идей,  подобно  тому  как  мифы  были   способом
выражения  идей  в  эпоху  «детства  человечества»  (миф  как  своего   рода
иероглифический язык). Позиция Брюсова касательно данного вопроса  совпадает
с позицией символистов в  целом.  Следует  отметить,  что  Брюсов  в  ранние
периоды  творчества   видел   назначение   поэзии   в   «исследовании   тайн
человеческого духа», а позднее заявлял, что она  должна  «сознательно  стать
выразителем переживаний коллективных». С этой точки зрения миф  используется
как инструмент, с помощью которого поэт проникает  в  историю  человеческого
духа, он же (миф) является выражением коллективных переживаний.  Миф  близок
Брюсову и как своеобразная модель мира. Говоря о задачах искусства в  статье
«О искусстве», Брюсов провозглашает: «Пусть как к цели художник стремится  к
тому, чтобы воссоздать весь мир в своем истолковании».[37]
  Миф у символистов тесно  связан  с  современностью.  Мир  архаики  и  мир
цивилизации  объясняют  друг  друга.  Брюсов  отмечает  умение   символистов
«художественно  воплощать  вопросы  современности  в  фигурах  истории  и  в
образах народных сказаний (мифы)»[38] (заметим, что здесь  Брюсов  не  видит
функционального отличия между мифологическими  и  историческими  элементами;
это еще раз подтверждает наше мнение о  возможности  рассматривать  элементы
истории  не  вычленяя  их  из   элементов   мифологии).   Воплощая   вопросы
современности  в  фигурах  истории  и   мифологии,   символисты   преследуют
несколько целей:
1. Найти образец утерянной гармонии (согласно Элиаде одна из функций мифа  -
  установить пример, достойный подражания).
2. Миф как живая память о прошлом способен  излечить  недуги  современности.
  «...мифология  способствует   преобразованию   мира...»,   -   утверждает
  Барт.[39] По всей  видимости,  символисты  придерживаются  той  же  точки
  зрения.  Посредством  воссоздания  мифа  в  своем  сознании   современный
  человек, представитель  «бестрепетных»  времен,  может  убедиться,  какая
  здоровая, полная жизни, первозданная почва скрывается  под  густым  слоем
  его  «цивилизации».  В  прообразах  прошлого  символисты  видели  будущее
  человечества. Представление о терапевтической силе памяти характерно  для
  мифологического мышления.  Элиаде  говорит  о  том,  что  «исцеление»,  а
  следовательно, и  решение  проблемы  бытия,  становится  возможным  через
  память об изначальном  
1234
скачать работу

Мифология в литературе

 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ