Музыка ХХ века
поскольку в первую очередь они принесли ему успех у
публики и уважение коллег, на которое он так рассчитывал. Итак, в 1923 году
Мортон вместе с Беше и Оливером был в авангарде джаза.
Джелли отличало на редкость серьезное отношение к тому, что он
записывал со своими оркестрами. Аранжировки тщательно продумывались и
усердно репетировались. Оркестранты играли точно, их интонирование было
лучше, чем у большинства других джазовых исполнителей, чьи записи
сохранились. Записи Мортона превосходны и в техническом отношении: они без
помех и с хорошим балансом звука. Музыканты, с которыми предпочитал
работать Джелли, были не самыми изобретательными импровизаторами, но зато
отличались добротной профессиональной подготовкой; они играли чисто, всегда
строго выдерживали мелодическую линию. Поэтому пластинки имели успех и у
самых строгих ценителей музыки, и у широкой публики.
Но, к сожалению, в 1928 году начинается Великая депрессия, и
грамофонную индустрию поражает кризис: в 1932 году общее число проданных
пластинок упало до 5 миллионов, что составляло лишь 6% аналогичного
показателя 1927 года. Мортон, как и Оливер, неожиданно оказался
старомодным, и, начиная с 1929 года, его звезда неуклонно стала катиться
вниз.
Как бы то ни было, в начале 30-х годов Мортон остался не у дел, да и
здоровье оставляло желать лучшего. Он умер 10 июля 1941 года в Лос-
Анджелесе, и в последний путь его, как и Кинга Оливера, провожала лишь
горстка музыкантов и поклонников.
Луи Армстронг - первый гений
Конечно же, характеризуя этот период джаза, нельзя не сказать о Луи
Армстронге, первом гении в джазе. Если слово “гений” и означает что-то в
джазе, то оно означает Армстронг, его творчество выше всякого анализа.
Рядовой художник лишь выявляет существующие связи; великий же художник
создает новые, удивительные комбинации, показывая нам возможности
гармоничного соединения, казалось бы, разнородных элементов. В жизни и в
характере рядового художника всегда можно обнаружить, откуда он черпал свои
идеи; встречаясь с гением, мы зачастую не в состоянии понять, как он пришел
к столь поразительным открытиям. Чувство мелодии у Армстронга было
исключительным, и вряд ли кто может объяснить, как зародился у него этот
дар и в чем заключалось его магическое воздействие.
Армстронг начал играть на корнете довольно поздно - в четырнадцать
лет. Не зная нот, за какие-нибудь несколько месяцев он так овладел
инструментм, что смог возглавить группу школьных музыкантов. Четыре года
спустя он уже был корнетистом в ведущем джаз-бэнде Нового Орлеана. Еще
через четыре года был признан лучшим джазменом своего времени, а ведь ему
тогда еще не было и двадцати трех лет. К двадцати восьми годам он уже
сделал серию записей, которые не только решительным образом повлияли на
развитие джаза, но и вошли в историю американской музыки. Конечно, джаз -
это искусство молодых. Бейдербека не стало в двадцать восемь лет; Чарли
Паркер ушел из жизни в тридцать четыре. Все лучшее было создано Лестером
Янгом до тридцати лет, а Билли Холидей - до двадцати пяти. И все же тот
факт, что Армстронг в двадцать с небольшим лет превзошел джазовых
музыкантов своего поколения, говорит о способностях больших, нежели обычный
талант.
Детство Армстронга, как и других пионеров джаза, прошло в атмосфере
музыки - регтаймов, танцев, маршей и т.д. Конечно, у Луи не было настоящего
музыкального инструмента, но в квартете подобных ему мальчишек он пел за
гроши на улицах. Постоянная смена состава квартета вынуждала мальчишек петь
партии различных голосов, что, несомненно, повлияло на дальнейшее
становление Армстронга как музыканта.
В 14 лет Армстронг попал в колонию для цветных за то, что под Новый
год выстрелил в воздух из пистолета. Там он попал в местный оркестр.
Неизвестно, какую музыку играл тот оркестр и знали ли его маленькие
музыканты ноты. Считается, что Армстронг не умел читать с листа. И когда он
говорил, что партия альтгорна ему “удавалась очень хорошо”, он имел в виду
свою способность вести на слух гармоническую линию исполняемой мелодии.
Важной особенностью гения Армстронга было тонкое ощущение гармонии, в то
время как многие джазмены слабо ориентировались в теории музыки. Любой
профессиональный музыкант наверняка смог бы сыграть все то, что сыграл
Армстронг в оркестре “Уэйфс Хоум”, вся разница лишь в том, что в то время
ему было всего четырнадцать лет и он не имел никакого музыкального
образования.
Через 3 года отец забрал Луи из колонии. Его мастерство музыканта
стремительно росло. Он организовал с друзьями маленький оркестр, который
играл в дешевых барах и на вечеринках. В это же время Армстронг начал
появляться в кабаре, где выступал оркестр под управлением Кида Ори, в
составе которого играл корнетист Джо Оливер. Подобно другим музыкантам
старшего поколения, Оливер проникся расположением к Армстронгу и обучил его
некоторым профессиональным приемам. Реальным результатом их общения было
то, что время от времени Оливер посылал Армстронга играть вместо себя в
оркестре Ори. Когда же Оливер в 1918 году уехал на север, в Чикаго, Ори
взял Армстронга на его место. Джаз-оркестр Ори считался одним из лучших в
Новом Орлеане, и в свои восемнадцать лет Армстронг стал в нем ведущим
корнетистом.
В начале 1924 года Армстронг женился на Лилиан Хардин, пианистке из
оркестра Оливера. У нее было классическое музыкальное образование, но в
джазе она не преуспела, хотя и разбиралась в нем довольно хорошо. Лилиан
решила сделать из своего мужа звезду джаза. Она помогла ему освоить чтение
нот с листа, убедила оставить оркестр Оливера и перейти работать в кафе
“дримленд”. Примерно в то же время Флетчер Хендерсон предложил Армстронгу
работу в своем оркестре. В 1924 году оркестр Хендерсона не был джазовым в
полном смысле этого слова, скорее он был коммерческим: играл во время
танцев и шоу, аккомпанировал певцам во время записи. Хендерсон, величайший
в истории джаза первооткрыватель талантов, хотел иметь в своем оркестре
солиста, который мог бы сыграть ярко и эффектно - что очень нравилось
слушателям того времени. Армстронг принял приглашение и работал с оркестром
в течение года. Он записал с ним ряд сольных партий, среди которых
приобрела запись “Sugar Foot Stomp”. Будучи с Хендерсоном в Нью-Йорке,
Армстронг сделал ряд грамзаписей на свой страх и риск: аккомпанировал
певцам блюзов, записывался с группами Кларенса Уильямса, в том числе с
группой “Red Onion Jazz Babies”, где играл Сидней Беше.
12 ноября 1925 года в студии “Okeh” Армстронг сделал первую запись из
серии грампластинок, известной под названием “Hot Five” и “Hot Seven”. Эти
записи, ставшие важными вехами в истории джаза, вызвали неописуемый восторг
музыкантов и любителей в Соединенных Штатах и в Европе и изменили само
направление развития этого вида искусства. В 1925-1928 годах пластинки “Hot
Five” и “Hot Seven” были записаны со случайными составами. В те же годы
Армстронг решил расстаться с корнетом и перейти на трубу. Разница между
этими инструментами незначительна; по сравнению с трубой корнет дает более
мягкий, но недостаточно яркий тон.
В 1929 году Армстронг переехал из Чикаго в Нью-Йорк. В
последующие семнадцать лет ему предстояло быть главным солистом большого
оркестра. Теперь он уже был не просто джазменом из Нового Орлеана, а
ведущим представителем нового вида искусства, хорошо известным и почитаемым
во всем мире. Отныне его жизнь была полностью отдана джазу. Как всякий
популярный музыкант, он много гастролирует. Его энергия поражала всех, кто
его знал. Во время депрессии, когда многим музыкантам было трудно найти
хоть какую-нибудь работу, Армстронг мог иметь - и имел - контракты на
выступления 365 раз в году.
За двадцать лет (после первой записи серии “Hot Five”) он сыграл
невероятно много джазовых пьес. Большая часть оркестров, с которыми он
выступал, составляла лишь фон для его игры и пения, и часто, кроме него, в
оркестре не было другого сколько-нибудь заметного солиста. Обычно трубач
может исполнить за вечер одно-два больших соло, Армстронг же выступал
практически в каждом номере. Его челюсти, выражаясь музыкальным языком,
стали “железными”. Помимо чисто физической выносливости, столь частое
сольное исполнение на публике позволяло ему расти в профессиональном
отношении: он мог экспериментировать, мог рисковать. Впрочем, неудачи не
имели значения, так как в следующем номере он мог сыграть иначе. Исполнение
сложных технических приемов, овладеть которыми так стремились другие
музыканты, стало для Армстронга естественным, поскольку он многократно
повторял их перед публикой.
В 1933 году, разочарованный и усталый, Армстронг отправился в
длительную гастрольную поездку по Европе. Восторженный прием, оказанный ему
в различных европейских странах, оказал на него благотворное воздействие.
Это видно и по записям, которые он возобновил в 1935 году. Примерно в то же
время он поручил вести свои дела Джо Глейзеру, в прошлом антепренеру и
владельцу ночного клуба. Армстронг прежде работал с ним в Чикаго. На сей
раз выбор оказался удачным. Глейзер оставил собственные дела и вплотную
занялся кар
| |  скачать работу |
Музыка ХХ века |
