Начальный период Великой Отечественной войны.
являет. Отходящие беспорядочно
подразделения, а иногда и части приходиться останавливать и
поворачивать на фронт командиром всех соединений, начиная от
командующего армией, хотя эти меры, несмотря даже применение оружие
должного эффекта не дают»[52]. Лишь отдельные части и
подразделения, находившиеся на подготовленных оборонительных
рубежах, сумели оказать врагу серьёзное сопротивление. Так,
немногочисленный гарнизон Брестской крепости целый месяц держал
оборону, приковав к себе значительные силы фашистов. Защитники
Брестской крепости с беспримерным героизмом отстаивали этот
небольшой, ставший священным для советских людей участок родной
земли. На развалинах стен фортов и казематов Брестской крепости
сохранились надписи, отражающие мысли и чувства его защитников. На
одной из стен западных казарм истекавший кровью боец нацарапал
слова: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина! 20/VII-41 год»[53].
Пять дней отбивали атаки гитлеровцев 41-я стрелковая дивизия под
Раввой-Русской и 99-я стрелковая дивизия под Перемышлем. Стойко
сражались части гарнизона и 67 дивизии, оборонявшие Лиепайскую
военно-морскую базу. Германский историк П.Карелл пишет о боях при
Лиепае: «Оборона была организована блестяще. Солдаты хорошо
вооружены и фанатически храбры. Они показали в Либаве (Лиепае)
наилучшие элементы советского военного искусства… в Либаве впервые
выяснилось, на что способен красноармеец при обороне укреплённого
пункта, когда им руководят решительно и хладнокровно»[54]. К
сожалению, в большинстве случаев такого руководства советские
войска оказались лишены.
3 июля Гальдер самодовольно записал в дневнике: «Не будет
преувеличением сказать, что компания против России выиграна в
течение 14 дней»[55]. Однако немецкие офицеры, находившиеся ближе к
фронту, видели события в ином свете в эти победные для вермахта дни
они испытывали всё большую тревогу. Им ещё не приходилось встречать
столь упорного врага. Немцев поражал героизм уже обречённых,
казалось бы, советских солдат. Один из офицеров вермахта писал:
«Несмотря на то, что мы продвигаемся на значительные расстояния…
нет того чувства, что мы вступили в побеждённую страну, которое мы
испытывали во Франции. Вместо этого – сопротивление, постоянное
сопротивление, каким бы безнадёжным оно ни было. Отдельное орудие,
группы людей с винтовками… человек выскочивший из избы на обочине
дороги с двумя гранатами в руках…»[56]. Генерал Блюментрит
вспоминал позднее о боях за Минск: «Поведения русских войск
поразительно отличалось от поведения поляков и войск западных
союзников в условиях поражения. Даже будучи окружёнными, русские не
отступали со своих рубежей»[57].
И действительно, хотя сотни тысяч солдат, оказавшись в
безнадёжном положении, оставшись без боеприпасов, попали в плен,
многие окружённые части продолжали сражаться, прорываясь с боями на
восток или, по крайней мере, приковывая к себе значительные силы
вермахта.
По мере продвижения немцев сопротивление лишь усиливалось. Люди
не думали о поражении и капитуляции – раньше или позже, но враг
будет разбит, победа будет за нами! Годы спустя И.Г.Эренбург, в
годы войны прославившийся как военный журналист, писал в мемуарах:
«Писатели долго (разумеется, не по своей воле) обходили первые
месяцы войны молчанием, начиная повествование с контрнаступления в
декабре 1941 года. А между тем всё было решено именно в первые
месяцы, тогда народ показал свою душевную силу»[58].
Значительно меньшую уверенность в победе продемонстрировали в те
дни Сталин и его ближайшие соратники. Историки установили, что
Сталин пытался вступить в переговоры с Гитлером. Встретившись с
болгарским послом в СССР Сталин, Берия и Молотов просили его
передать Гитлеру, что Советский Союз готов уступить Германии
Прибалтику, Молдавия, часть Украины и Белоруссии. Посол отказался
от посредничества, заявив: «Если вы отступите хоть до Урала, то всё
равно победите». (Эта версия основана на показаниях Берия на
допросе в 1953 году, подтверждённых болгарским послом. По версии
Г.К.Жукова от переговоров отказался Гитлер, рассчитывавший вскоре
взять Москву.)
Советская дипломатия в начале войны.
Нападение фашистской Германии на Советский Союз не было
неожиданностью для правительств США и Великобритании. Руководители
обеих стран не сомневались в таком развитии событий и даже
неоднократно пытались предупредить Сталина. Премьер-министр У.
Черчиль 15 июня 1941 г. писал американскому президенту: «...Если
разразится эта новая война, мы, конечно, окажем русским всемерное
поощрение и помощь, исходя из того принципа, что враг, которого нам
нужно разбить, — это Гитлер». В устном ответе через посла Рузвельт
заверил, что немедленно поддержит его публичное выступление.
В условиях начавшейся войны исключительно важные задачи ложились
на советскую внешнюю политику. Главной конкретной задачей советской
дипломатии было объединение всех сил, противостоящих блоку
фашистских агрессоров: создание коалиции СССР, Великобритании, США
и других стран, готовых к сотрудничеству в войне.
Прежде всего советская дипломатия должна была позаботиться о том,
чтобы установить союзные отношения со странами, уже воевавшими с
Германией и Италией. В первую очередь речь шла о сотрудничестве в
войне с Англией. СССР был заинтересован в заключении с Англией
прочного союза в войне, в активизации ею боевых действий против
Германии, особенно в открытии в Западной Европе второго фронта.
Хотя США пока не участвовали в Войне, американское правительство
неоднократно заявляло, что оно заинтересовано в поражении
нацистской Германии и в победе Великобритании. Между США и Англией
установилось тесное сотрудничество. Советский Союз также стремился
к установлению с США возможного тесного сотрудничества. Процесс
складывания антигитлеровской коалиции не был простым и
единовременным актом. Исключительно важным для Советского Союза был
вопрос о позиции Японии. В этих условиях перед советской
дипломатией стояла задача сделать максимум возможного для
предотвращения нападения со стороны Японии. Немалая опасность
существовала и у южных границ Советской страны. Нацистской Германии
удалось установить к лету 1941 года тесные контакты с правящими
кругами Турции, Ирана и Афганистана. Приходилось считаться с тем,
что эти страны, особенно Турция, также могли оказаться союзниками
фашистской Германии в войне против СССР. Советский Союз был
заинтересован также в боевом содружестве с народами оккупированных
фашистскими агрессорами стран.
Правящие круги Великобритании и США и других западных стран
считали, что нападение фашистской Германии на СССР отвечало их
интересам. Если бы не нападение Германии на СССР, то Британская
империя оказалась бы в предельно опасном положении. Британский
посол в СССР Ст. Криппс, только что возвратившийся из Лондона, где
он ознакомился со взглядами Черчилля и других британских
политических деятелей, говорил 27 июня в беседе с американским
послом в Москве: «Было бы ужасно, если бы русские капитулировали. В
таком случае в сентябре была бы предпринята попытка вторжения в
Британию». Непосредственная опасность вторжения немецких войск
перестала существовать в Лондоне был вывешен огромный флаг:
«Спокойные ночи! Спасибо за них России!» Настоятель
Кентерберийского собора Х.Джонсон заявил, что, «защищая Москву,
Россия защищает Лондон»[59].
Узнав 22 июня о вторжении германских войск на территорию СССР,
Черчилль вечером того же дня выступил по радио с речью, посвященной
этому событию, что произвело на британцев сильное впечатление и
имело широкий международный резонанс. В частности он сказал: «За
последние 25 лет, - сказал он, - не было более последовательно
противника коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова,
которое я сказал о нём. Но всё это бледнеет перед развёртывающимся
сейчас зрелищем. Я вижу русских солдат, стоящих на пороге своей
родной земли, охраняющих поля, которые их отцы обрабатывали с
незапамятных времён. Я вижу их охраняющими свои дома, где их матери
и жёны молятся о возвращении своего кормильца, своего защитника и
опоры. Я вижу десятки тысяч русских деревень, где средства к
существованию с таким трудом вырываются у земли, но где существует
исконные человеческие радости, где смеются девушки и играют
дети…»[60] Далее Черчилль заявил, что любое государство, которое
борется против Германии, получит Английскую помощь. Отсюда следует,
сказал он, что британское правительство окажет Советскому Союзу
«экономическую и техническую помощь, которая в наших возможностях и
которая может быть ему полезна». Черчилль отметил, что после
уничтожения русской державы Гитлер намерен бросить свои главные
силы против Англии, вторгнуться на Британские острова. «Поэтому
опасность угрожающая России, - это опасность, грозящая нам и
Соединённым Штатам… Усвоим же уроки, уже преподанные нам столь
горьким опытом. Удвоим свои усилия и будем бороться сообща»[61].
Однако высказывания Черчилля относительно характера этого
сотрудничества были крайне сдержанными. Но в создавшейся крайне
опасной для Англии обстановке верх взял курс, за который выступали
У.Черчилль, А.Иден, газетный «король» У.Бив
| |  скачать работу |
Начальный период Великой Отечественной войны. |
