Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Наследование по завещанию

ыми  завещания
лиц, лишенных по суду всех прав состояния (т. X ч.1  ст.  1019).  Но  здесь,
как  отмечает  большинство  русских  цивилистов,  существовали  противоречия
между  гражданским,  уголовным  законодательствами  и  судебной   практикой.
Согласно гражданскому законодательству моментом, с которого  указанные  лица
лишаются   права   завещать   является   объявление   приговора.   Уголовное
законодательство связывало наступление  данных  последствий  со  вступлением
приговора в законную силу, а Сенат, в свою очередь, с  обращением  приговора
к исполнению (Кассационное решение Сената 1878 г., №92).
    Недействительными признавались
    завещания монашествующих низших степеней, как добровольно  подвергшихся
смерти в мире светских  отношений.  Данный  результат  наступает  с  момента
пострига и до этого времени вступающий в монашество мог распоряжаться  своим
имуществом, в том числе и завещать его.  (т.  X  ч.1  ст.  1223  Свода).  Из
общего  правила   о   недействительности   завещаний   монашествующих   было
исключение в  пользу  монашествующих  властей  (архиереев,  архимандритов  и
т.д.), которые с известными ограничениями могли завещать свое имущество  (т.
X ч.1 ст. 1025, 1187 Свода).
    Как уже отмечалось выше, лица в пользу которых  составлялось  завещание
должны  были  быть  способны  к  приобретению  наследственного   права,   на
завещанное имущество. Данная  способность  должна  была  иметь  место  не  в
момент составления завещания, а в момент принятия наследства.
    Закон устанавливал несколько  ограничений  в  способностях  к  принятию
наследства по завещанию:
        1) запрещалось завещать  недвижимые  дворянские  имения  лицам,  не
           имеющим права владеть ими (т. X ч.1 ст. 1028 Свода);
        2) не имели силу завещания недвижимого имущества в  пользу  евреев,
           полянов и других иностранцев тех местностях, в  которых  они  не
           могли владеть недвижимостью или могли приобрести  ее  только   в
           силу наследства по закону;
        3)    недействительными    признавались    завещания    в    пользу
           монашествующих, если по времени открытия наследства состоялся их
           постриг (т. X ч.1 ст. 1025, ст. 1067 п. 3 Свода);
        4) всем служащим в  карантинных  учреждениях  запрещалось  получать
           какую-либо часть из имения умершего в карантине завещателя, если
           они не имели законного права наследования или если завещание  не
           было составлено до помещения в карантин (т. X ч.1 ст. 1067 п.5)
      Лицо, в пользу которого было составлено  завещание,  должно  было  уже
родиться или быть зачатым к моменту открытия наследства (т. X ч.1 ст.  1026,
1106 п.2 Свода). Завещательные распоряжения  в  пользу  лиц,  которые  могли
родиться в неопределенное время признавались недействительными.
      Г. Ф. Шершеневич поставил вопрос о возможности завещания в пользу  еще
не существующих юридических лиц (организация за счет  средств  наследодателя
санатория, музея и т.п.). На основании анализа действовавшего в то  время  в
России законодательства он  дает  отрицательный  ответ,  поскольку  согласно
требованию  закона  лица,  в  пользу  которых   производится   завещательное
распоряжение, должны были быть четко обозначены (т. X ч.1 ст. 1026)[12].
      Содержание   завещания   представляет   собой    внутреннее    условие
действительности   завещания.   Согласно   определению    законодателя,    в
дореволюционной  России  внутреннее   условие   действительности   завещания
составляла прежде всего точность его содержания (т. X ч.1 ст.  1026  Свода).
О точном указании лиц, которым завещается имущество мы  уже  говорили  выше.
Отсутствие в завещании указания на  конкретный  размер  наследственной  доли
каждого наследника не приводил к недействительности. В этом случае  доли  не
признавались равными и их  размер  соответствовал  размеру  долей  в  случае
наследования по закону.
      В русском  дореволюционном  наследственном  праве  мы  сталкиваемся  с
законодательным ограничением воли наследодателя. В  условиях  отсутствия   в
русском дореволюционном наследственном  праве  института  обязательной  доли
интересы  семьи   охранялись   с   помощью   института   родовых   имуществ,
выступившего в качестве  своеобразного  суррогата  обязательной  доли.  Суть
этого  института  состояла  в  том,  что  родовые  имения  не   принадлежали
свободному  распоряжению  собственника  ни  по  завещанию,  ни  по  дарению.
Распорядиться родовым имуществом собственник мог лишь в двух случаях:
      1) если он не имел ни  детей,  ни  иных  нисходящих  по  прямой  линии
родственников и в этом  случае,  минуя  своих  ближайших  наследников  м  не
взирая на степени родства, лицо могло составить завещание  в  пользу  любого
родственника,  но  лишь  «того  рода,  из  которого   досталось   завещаемое
избранному или наследнику имущество» (т. X ч.1 ст. 1068 п.2 Свода);
      2) при наличии нисходящих по прямой  линии  родственников,  завещатель
был вправе оставить свое родовое имение или часть его  некоторым  нисходящим
и даже одному из них(т. X ч.1 ст. 1058 п.1 Свода).
      Законодатель, впрочем, предусматривал  возможность  завещания  родовых
имуществ тем лицам, которые получили бы это имущество и без завещания.
      Русское  дореволюционное  наследственное  право  не  знало   института
подназначения  наследника  на  тот  случай,  если  бы  лицо,  призванное   к
наследованию в первую очередь, по каким-то причинам не приняло  открывшегося
наследства  (субституция).   Допускалось   лишь   назначение   «добавочного»
наследника на тот случай, если назначенное наследодателем в  первую  очередь
лицо умрет раньше смерти наследодателя, т.е. до открытия  наследства.  Но  в
данном случае имела место не субституция в подлинном смысле этого  слова,  а
назначение наследника самому себе. Небезынтересна мысль Г. Ф. Шершеневича  о
желательности   фиденкомиссиарной   субституции,   когда   в   завещательном
распоряжении наследнику дается поручение передать, на  случай  своей  смерти
движимость или недвижимость другому лицу, также указанному в завещании.[13]
      Подводя итоги рассуждениям о содержании завещания с точки  зрения  его
действительности в русском дореволюционном наследственном  праве,  мы  можем
отметить отсутствие законодательного запрета условных и  срочных  завещаний.
Возможность составления  такого  рода  завещания  подтвердилась  и  судебной
практикой (например, Кассационное решение Сената 1888  г.,  №  63).  Лишь  в
отношении родового имущества уловные и срочные завещания были недопустимы  в
силу того, что право на них принадлежало наследникам в силу самого закона.
      Внешним  условием  действительности  завещания   является   соблюдение
установленном формы. До 1917 года мы видим следующие формы завещаний:
     1) общая форма (нотариальные и домашние завещания);
     2)  особенная  форма,  которая  являлась  исключение   из   первой   и
        допускалась  лишь  в  установленных  законом  случаях  при  наличии
        определенных условий.
    Во  всех  случаях  признавалась  лишь  письменная  форма  и   словесные
завещания никакой силы не имели (т. X ч.1 ст. 1023 Свода).
    Нотариальные  завещания  совершались  в   личном   присутствии   самого
завещателя в конторе нотариуса или на дому у  завещателя  в  случае  болезни
или при наличии других уважительных причин (т. X ч.1 ст.  1036  Свода).  При
совершении нотариального завещания должны  были  находиться  три  свидетеля,
которые могли бы удостоверить личность самого завещателя. В  особых  случаях
(например, когда свидетелем был духовник завещателя)  было  достаточно  двух
свидетелей.  Свидетели  удостоверяли  своей  подписью  два   обстоятельства:
подлинность завещателя и нахождение  завещателя  в  здравом  уме  и  твердой
памяти при предъявлении им завещания свидетелям для подписи (т.  X  ч.1  ст.
1050  Свода).  Присутствие   свидетелей   при   составлении   завещания   не
требовалось,  свидетельством  чему  являлось  допустимость  составления  так
называемых «тайных завещаний». Права быть свидетелем лишались:
    1) лица, в пользу которых было составлено завещание;
    2) родственники этих  лиц  до  четвертой  степени  и  свойственники  до
       третьей  степени,  если  завещание  делалось  не  в  пользу   прямых
       наследников;
    3) душеприказчики и опекуны, назначенные по духовному завещанию;
    4)  лица,   которые   не   имеют   права   завещать,   за   исключением
       монашествующих;
    5) лица, которые по общим законам не  допускались  к  свидетельству  по
       делам гражданским.
    Помимо указанных категорий, в числе свидетелей совершения  нотариальных
завещаний не могли быть и лица,  не  допускаемые  в  свидетели  нотариальных
актов вообще.
    Проект  завещания  или  завещателем  или  нотариусом   и   прочитывался
последним.  При  наличии  согласия  завещателя  с  изложением  акта,  проект
завещания вносился в актовую книгу и снова прочитывался нотариусом,  но  уже
в  присутствии  свидетелей.  После  этого  акт  подписывался  завещателем  и
свидетелями   в   актовой   книге.   Подлинными   нотариальным    завещанием
признавалось завещание, внесенное в  актовую  книгу.  Завещателю  выдавалась
выписка  из  актовой  книги.  Производство  данного  нотариального  действия
подтверждали  свидетели  своими  подписями  в  реестре  нотариуса.  Выписка,
выданная завещателю, была равносильно  подлинному  завещанию.  Но  в  случае
спора о несходстве между двумя  этими  документами  преимущество  отдавалось
подлинному, если  в  нем  не  оказывалось  в  спорных  статьях  подчисток  и
поправок, не оговоренных  надлежащим  образом  (т.  X  ч.1  ст.  1039,  1040
Свода). Вторичная и  последующая  выписки  могли  выдаваться  только  самому
завещателю или его поверенному при наличии  у  последующего  соответственной
доверенност
12345След.
скачать работу

Наследование по завещанию

 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ