Несвоевременные мысли М.Горького - живой документ русской революции
то же,
правительство согласно с методом действий, обещанных моряками?”, “Я
спрашиваю вас, господа моряки: где и в чём разница между звериной
психологией монархии и вашей психологией?” Экспрессия заключена и в
решительном, чётком и кратком выводе-призыве: “Надобно опомниться. Надо
постараться быть людьми. Это трудно, но — это необходимо”. (Стоит также
упомянуть, что кронштадтские моряки угрожали Горькому физической расправой
за его «Несвоевременные мысли»).[4]
Следующее принципиальное расхождение между Горьким и большевиками
кроется во взглядах на народ и в отношении к нему. Вопрос этот имеет
несколько граней.
Прежде всего Горький отказывается “полуобожать народ”, он спорит с
теми, кто, исходя из самых благих, демократических побуждений, истово верил
“в исключительные качества наших Каратаевых”. Вглядываясь в свой народ,
Горький отмечает, “что он пассивен, но — жесток, когда в его руки попадает
власть, что прославленная доброта его души — карамазовский сентиментализм,
что он ужасающе невосприимчив к внушениям гуманизма и культуры”[5] . Но
писателю важно понять, почему народ — таков: “Условия, среди которых он
жил, не могли воспитать в нём ни уважения к личности, ни сознания прав
гражданина, ни чувства справедливости, — это были условия полного
бесправия, угнетения человека, бесстыднейшей лжи и зверской жестокости”5.
Следовательно, то дурное и страшное, что проступило в стихийных акциях
народных масс в дни революции, является, по мысли Горького, следствием того
существования, которое в течение столетий убивало в русском человеке
достоинство, чувство личности. Значит, революция была нужна! Но как же
совместить необходимость в освободительной революции с той кровавой
вакханалией, которой революция сопровождается? Это мучительное противоречие
я пытаюсь разрешить в последующем анализе «Несвоевременных мыслей»,
например, анализируя статью от 14 июля 1917 года, посвящённую “драме 4
июля” — разгону демонстрации в Петрограде. Статья интересна для анализа во
многих отношениях. Стоит отметить своеобразие её композиционного строения:
в центре статьи воспроизведена (именно воспроизведена, а не пересказана)
картина самой демонстрации и её разгона. А затем следует рефлексия автора
на увиденное собственными глазами, завершающаяся итоговым обобщением.
Достоверность репортажа и непосредственность впечатления автора служат
основой для эмоционального воздействия на читателя. И происшедшее, и
раздумья — всё происходит словно на глазах читателя, потому, очевидно,
столь убедительно звучат выводы, как будто родившиеся не только в мозгу
автора, но и в нашем сознании.
Всматриваясь в нарисованную писателем картину, необходимо отметить
подробности и детали, не забывая об их эмоциональной окрашенности. Мы видим
участников июльской демонстрации: вооружённых и невооружённых людей,
“грузовик-автомобиль”, тесно набитый разношёрстными представителями
“революционной армии”, что мчится “точно бешеная свинья”. (Далее перед нами
возникает образ грузовика, вызывает не менее экспрессивные ассоциации:
“гремящее чудовище”, “нелепая телега”.) Затем начинается “паника толпы”,
испугавшейся “самой себя”, хотя за минуту до первого выстрела она
“отрекалась от старого мира” и “отрясала его прах с ног своих”. Перед
глазами наблюдателя предстаёт “отвратительная картина безумия”: толпа при
звуке хаотических выстрелов повела себя как “стадо баранов”, превратилась в
“кучи мяса, обезумевшего от страха”.
Горький ищет причину происшедшего. В отличие от абсолютного
большинства, винившего во всём “ленинцев”, германцев или откровенных
контрреволюционеров, он называет главной причиной случившегося несчастья
“тяжкую российскую глупость” — “некультурность, отсутствие исторического
чутья”.
Сами выводы, сделанные мною из этого произведения, превращаются в
постановку главных, по мысли автора, задач революции: “Этот народ должен
много потрудиться для того, чтобы приобрести сознание своей личности,
своего человеческого достоинства, этот народ должен быть прокалён и очищен
от рабства, вскормленного в нём, медленным огнём культуры”[6].
В чем же состоит суть расхождений М. Горького с большевиками по
вопросу о народе.
На первый взгляд, кажется, что резкие суждения автора «Несвоевременных
мыслей» о народе свидетельствуют о его неуважении к простому трудовому
люду, об отсутствии сострадания к нему, о неверии в его духовные силы. На
самом деле всё выглядит иначе. Опираясь на весь свой предшествующий опыт и
на свою многими делами подтверждённую репутацию защитника порабощённых и
униженных, Горький заявляет: “Я имею право говорить обидную и горькую
правду о народе, и я убеждён, что будет лучше для народа, если эту правду о
нём скажу я первый, а не те враги народа, которые теперь молчат да копят
месть и злобу, чтобы... плюнуть злостью в лицо народа...”[7].
Рассмотрим один из самых принципиальных расхождений Горького с
идеологией и политикой “народных комиссаров” — спор о культуре.
Это стержневая проблема публицистики Горького 1917–1918 годов. Не
случайно, издавая свои «Несвоевременные мысли» отдельной книгой, писатель
дал подзаголовок «Заметки о революции и культуре». В этом заключается
парадоксальность, “несвоевременность” горьковской позиции в контексте
времени. Приоритетное значение, которое он придаёт культуре в революционном
преображении России, могло показаться многим его современникам чрезмерно
преувеличенным. В подорванной войной, раздираемой социальными
противоречиями, отягощённой национальным и религиозным гнётом стране самыми
первостепенными задачами революции представлялось осуществление лозунгов:
“Хлеб голодным”, “Землю крестьянам”, “Заводы и фабрики рабочим”. А по
мнению Горького, одной из самых первостепенных задач социальной революции
является очищение душ человеческих — в избавление “от мучительного гнёта
ненависти”, “смягчение жестокости”, “пересоздание нравов”, “облагораживание
отношений”[8]. Чтобы осуществить эту задачу, есть только один путь — путь
культурного воспитания.
Стоит отметить, что Горький считает “одной из первых задач момента”
“возбуждение в народе — рядом с возбуждёнными в нём эмоциями политическими
— эмоций этических и эстетических”. Однако писатель наблюдал нечто прямо
противоположное, а именно: “хаос возбуждённых инстинктов”, ожесточение
политического противостояния, хамское попрание достоинства личности,
уничтожение художественных и культурных шедевров. Во всём этом автор винит
в первую очередь новые власти, которые не только не препятствовали разгулу
толпы, но даже провоцировали её. Революция “бесплодна”, если “не
способна... развить в стране напряжённое культурное строительство”[9], —
предупреждает автор «Несвоевременных мыслей». И по аналогии с широко
распространённым лозунгом “Отечество в опасности!” Горький выдвигает свой
лозунг: “Граждане! Культура в опасности!”
Ни один факт ущемления культуры, каким бы незначительным он ни
казался, не проходит мимо внимания писателя. Он протестует против “грязной”
литературы, “особенно вредной именно теперь, когда в людях возбуждены все
тёмные инстинкты”[10]; выступает против “решения Совета солдатских
депутатов по вопросу об отправке на фронт артистов, художников,
музыкантов”, потому что страшится следующего: “...с чем мы будем жить,
израсходовав свой лучший мозг?”[11]. Он сетует по поводу исчезновения с
книжного рынка “хорошей честной книги”, а “книга — лучшее орудие
просвещения”[12]. Узнав о запрете на издание оппозиционных газет и
журналов, “чувствует тоску”, мучительно тревожится “за молодую Русь, только
что причастившуюся даров свободы”10, поднимает голос протеста против ареста
И.Д. Сытина, которого за его пятидесятилетнюю издательскую деятельность
называет подлинным “министром народного просвещения” [13]...
Еще одним из вопросов горьковской серии «Несвоевременные мысли»
являются такой вопрос: кто же оказался во главе Октябрьской революции —
“вечный революционер” или “революционер на время, на сей день”? (Ответ на
него мы найдем в статье от 06.06.18.)
Далеко не случайно образцом “романтика революции” для Горького
является крестьянин Пермской губернии, приславший писателю письмо, в
котором осуждает “крестьянство, жадное до собственности”, ищущее в
революции “карманные интересы”. По мнению автора «Несвоевременных мыслей»,
этот крестьянин — подлинный революционер, потому что он видит высшие,
духовные цели революции. Таких людей писатель называет “вечными
революционерами”, по
| | скачать работу |
Несвоевременные мысли М.Горького - живой документ русской революции |