П.П. Бажов
был избран членом Семипалатинского губернского
комитета партии и переехал в Семипалатинск. Ему было поручено руководить
губернским советом профсоюзов. Но и здесь он выполнял поручения, выходящие
за рамки должности. В архиве писателя имеется, например, такой мандат:
"Предъявитель сего т. Бахеев назначен членом выездной сессии
Семипалатинского губревтрибунала".
И видимо, не случайно реальная и в то же время как будто легендарная
деятельность Бажова-Бахеева в районе Усть-Каменогорска и в самом городе
послужила материалом для художественных произведений. Бажова легко
"опознать" в образе Павла Петровича Батенина в романе Н. Анова "Пропавший
брат" (1941). Бахеев является одним из действующих лиц и в романе Е.
Пермитина "Первая любовь". В обоих романах Бажов выступает как отважный
партийный руководитель и мудрый наставник.
Бажов имел все основания с гордостью говорить о своей деятельности 1917-
1920 годов: "Это была наиболее трудная, напряженная и самая эффективная
полоса моей партийной работы". Вот почему Д. А. Кунаев в докладе о 60-летии
Казахской ССР и Компартии Казахстана назвал Павла Бажова в числе тех
замечательных людей, "кто в годы революции и гражданской войны с винтовкой,
плугом, букварем утверждал новую жизнь на казахстанских просторах, проявляя
высокие интернациональные качества, стойкость, мужество и героизм".
ЖУРНАЛИСТ ПЕРВОГО ПРИЗЫВА
В 1921 году Бажов заболел и с разрешения Сиббюро ЦК партии вернулся на
Урал.
В мае 1921 года он становится редактором камышловской газеты "Красный
путь". А в октябре 1923 года по вызову обкома партии Павел Петрович, после
девятилетнего отсутствия, вернулся в Екатеринбург для работы в только что
созданной "Уральской областной крестьянской газете". Значение такой газеты
можно оценить, если учесть, что Уральская область тех дней, с центром в
Екатеринбурге, была громадной, она объединяла территории пяти современных
областей: Свердловской, Челябинской, Пермской, Тюменской, Курганской. Бажов
был секретарем редакции, заведовал отделом писем.
Работы было невпроворот. Газета только формировалась, коллектив учился
газетному делу и упорно искал, нащупывал пути к сознанию и чувствам
крестьян. Для этого использовались разнообразные формы агитации и средства
привлечения подписчиков. В частности, лучших распространителей газеты
премировали, а читателям, в зависимости от срока подписки, вручалось то или
иное количество билетов газетной лотереи. В День печати, ежегодно, в
передовом по подписке районе разыгрывались в лотерее разные предметы
хозяйственного обихода; в числе выигрышей бывали и такие, как лошадь,
корова, веялка, сепаратор, швейная машинка. В короткие сроки молодой
коллектив нашел самое близкое крестьянскому читателю содержание и .нужные
формы его подачи, нужный язык. Популярность газеты росла стремительно.
Создавался широкий селькоровский актив. Достаточно сказать, что осенью 1927
года только в одном Свердловском округе имелось 540 селькоров.
Чтобы активизировать корреспондентов и поучить их газетному делу, в 1925
году сотрудники редакции издали сборник "Селькор". Открывался он статьей
ответственного редактора Ф. Михайлова "Вместе с партией и Советской
властью", в которой он призывал селькора "быть общественником", "помнить,
что селькор... общественный ходатай и заступник". Пусть "газеты будут
делать для себя сами рабочие и крестьяне", - писал автор.
Уже в 1926 году газета, едва отметившая свое трехлетие, получила почти 69
тысяч писем. В иные дни приходило до 200-225 писем.
К концу 20-х годов Бажов все чаще обращается к теме коллективизации
сельского хозяйства ("В новой деревне. Что уже получили любинцы от своего
объединения", 1928; "Мелочи колхозной жизни", 1928; "Танина проверка",
1929). С деловой заинтересованностью партийного человека изучает он причины
недостатков в работе колхозов, настойчиво подчеркивая, что ключ к решению
вопросов колхозного строительства - в правильном подборе руководящих
работников.
Бажов ополчался на все, что мешало строительству новой деревни. Так, в
статье "Оборвем паутину кулацких сплетен" (1929) разоблачался антисоветский
смысл распространявшихся кулаками слухов, что Урал якобы будет отдан
американским капиталистам. Разъяснив характер политики СССР, наших
отношений с буржуазными странами, Бажов заключил статью словами:
Павел Петрович вспоминал: "За годы своей газетной работы писал немало, от
передовой до самой простенькой информации".
Литературное значение очерков о Любиной несомненно, хотя и написаны они
неровно. Характерные особенности бажовской манеры очеркового письма здесь
очень наглядны. Искусное включение статистического материала, тщательно
подобранного, поданного броско и убедительно. Экскурсы в прошлое края.
Документы современности: акты, протоколы, крестьянские письма. Яркие
картинки общественной жизни, быта крестьян. Интересные портретные и
пейзажные зарисовки. Выразительные диалоги с использованием местной
диалектной лексики и фразеологии. Наконец, стихи - от полных восторга перед
"неистовой новью" строк безвестного деревенского поэта, от частушек,
приветствующих колхозную новь, до "высиженной на печке" кулацкой элегии на
тему: "...и мое бы не трогал никто никогда".
Любинские наблюдения дали Бажову материал для произведения "Потерянная
полоса", названного автором повестью. Она печаталась в "Крестьянской
газете" осенью 1928 года. Впервые образ главного героя произведения,
глубокого старика, был выведен в очерке Бажова "Под старыми ветряками".
Отдельные отрывки из "Потерянной полосы" в 1930 году вошли в книгу "Пять
ступеней коллективизации".
В повести отображены столкновения нового со старым в деревне конца 20-х
годов и утверждается неизбежность победы колхозного строя.
Остатки прошлого, убогие, неизменно отступающие, все-таки еще мешают
новому. Автор олицетворяет старое в образе девяностолетнего Михаилы
Воинкова. Михайло - бывший кулак. Он держал работников, владел мельницей,
при семье в три человека имел земельные участки "в тринадцати местах" -
десятин пятнадцать. Преклонный возраст и невменяемость Воинкова, а также
то, что жена и вдовая сноха Михаилы вступили в колхоз, определяют его
положение в артели - положение иждивенца.
Сюжет повести прост: на протяжении одного дня старик на каждом шагу с
недоумением и страхом сталкивается с новым. Утром Михаиле с возмущением
наблюдает, как невестка собирается на артельную работу, потом обнаруживает,
что его Карько уведен на уборку колхозного клевера. Михаиле в деревне
встречает трактор - и в испуге бежит прочь. На пустыре строится народный
дом - Михайло спешит уйти и отсюда, узнав, что хозяин дома - артель. За
околицей старик не находит когда-то разбегавшихся в разные стороны четырех
дорог: они перепаханы; теперь одна дорога, с аккуратными канавками по
обочинам, прямая, как "выстрелянная", идет на полдень. Михаиле в ужасе
крестится при виде этого "наваждения". Встретив в поле ребятишек из
детского сада, он узнает от руководительницы, что это дети колхозников, и
торопливо уходит. Там, где были его полосы, все перепахано, слито в один
массив, и все - артельное.
Вечером за деревней, на Аксиньином бугре, сидит усталый, потрясенный старик
и растерянно повторяет: "Где мои полосы? В тринадцати местах?"
Михаиле физически еще крепок. "Конь конем, жердиной не сшибешь", - говорят
о нем соседи. Но в повести настойчиво подчеркивается его старческое
слабоумие. "Из ума наполовину выжил" - читаем в начале первой главы. В
дальнейшем это подтверждается всем поведением Михаилы.
Бажов верно отразил направление, в котором развивалась советская деревня
конца 20-х годов. Неизбежное торжество колхозного строя утверждается всей
образной системой повести. Даже ребята в детских яслях играют в "артельную
работу": двое с обрезками деревянных брусков на колесиках - "трактористы",
другие рвут в канаве траву и стаскивают в кучу - идет "уборка сена". Два
малыша бьют в печную заслонку - дают знак начинать или кончать работу.
Новые начала победно входят в деревенскую жизнь, и горячее сочувствие
автора к ним очевидно. Однако произведение представляет собой явно
"сдвинутую" картину того, как рождался и пробивал себе дорогу колхозный
строй.
Действие повести относится ко времени решительного наступления против
кулачества, подготовки к массовой коллективизации. Кулаки остервенело
сопротивлялись. Только в 1929 году на Урале они совершили 662
террористических акта. Но партия приняла чрезвычайные меры. В борьбу против
кулаков включились бедняки и середняки. Кулачество было изолировано и
сломлено.
В бажовской повести утверждение колхозного порядка в деревне проходит тихо
и мирно. Образ девяностолетнего, поневоле безобидного старика просто
непригоден для олицетворения сил, враждебных колхозному строю.
Бажов писал: "То, что особенно остановило мое внимание, - доживающий свой
век старик перед огромным артельным полем". Это ключевой образ для
понимания замысла повести. Можно понять писателя: образ подкупающий. Однако
в нем есть элемент грустного лиризма. Таков "подводный камень", оказавшийся
на пути к осуществлению творческого замысла Бажова. Что можно было
изменить? Исключить мотив старческого слабоумия Михаилы Воинкова? Но в
таком случае оказалось бы неуместным его "путешествие" по колхозным
владениям, совершенно странными были бы его "открытия": то артельное,
другое, третье. Рушился весь замысел. Может, сделать так, чтобы Михаиле не
был в центре повести? Но и в этом случае замысел рассыпался. Оставалось
одно: превратить бывшего кулака в "доживающего свой век старика"
| |  скачать работу |
П.П. Бажов |
