П.П. Бажов
Писатель воспроизводит
своеобразнейший язык бергульцев, представляющий собою необыкновенную смесь
черт местного русского говора, украинского языка, даже польского, да еще с
бросающимися в глаза многочисленными вкраплениями из старообрядческих
"святых" книг. В первом издании даже заглавие книги отражало диалектную
форму определения-прилагательного в краткой форме: "За советску правду!" -
это постоянный призыв "могучего и веселого медвежатника" Андрея, партизана,
погибшего в первой же схватке с белогвардейцами.
В очерке "Спор о стихах" остроумно построен сюжет, основанный на реальном
событии. На благотворительном вечере в Камышлове местная гимназистка,
"девица крепкой купецкой выкормки", читает милитаристское стихотворение.
Это вызывает резкую словесную перепалку между возмущенной "галеркой",
занятой рабочими, и зрителями первых рядов - чиновниками и "тыловыми
мародерами", заинтересованными в продолжении войны. Бажов лаконично и
весьма выразительно передал накаленность общественной атмосферы, предельное
обострение классовых противоречий в России на третьем году
империалистической войны. В произведении есть очень важный подтекст,
подчеркнутый заглавием - "Спор о стихах": если стихи могут вызывать столь
острые столкновения людей, значит, поэзия служит тому или иному классу, она
партийна. В очерке обращает на себя внимание мастерство автора в создании
психологического портрета- и сатирического, и положительного.
Повесть "Через межу" как будто выпадает из обзора досказовых произведений
Бажова, потому что она впервые увидела свет уже после смерти писателя. Но
для характеристики развития Бажова это произведение имеет принципиальное
значение. История его такова. В самом начале 30-х годов Павел Петрович
выезжал на строительство целлюлозно-бумажного комбината на Каме. По живым
наблюдениям писатель и начал работать. Ни характер, ни жанр вещи Бажову
тогда еще не были ясны. Книга не получилась. Автор забросил эту работу и
вернулся к ней лишь через пятнадцать-шестнадцать лет, чтобы включить в
сборник "Уральские были". Только в 1950 году произведение получило
заглавие, а также жанровое обозначение - повесть, которое, впрочем, в
печатный текст не вошло. Уверенно выписанные характеры, показанные в
развитии, - средствами и портрета, и диалога, и в действиях персонажей, и в
их взаимных оценках; четко обозначенное начало основного конфликта,
интересно намеченный сюжет, точный язык-таковы достоинства произведения. Но
три главы, опубликованные в 1951 году, содержат лишь экспозицию и сюжетную
завязку повествования.
Действие относится к 1929 году. Маскирующийся кулак Поскотин, чувствуя, что
надо срочно "развязаться" с остатками хозяйства, рассчитывает продать дом
под контору планируемого строительства. С этой целью он вступает в сговор с
другим бывшим кулаком, Преснецовым, оказавшимся в числе людей, посланных
для предварительного ознакомления с намеченной для стройки площадкой.
Батрачка Поскотина, Фаина Рублева, вдова красногвардейца-бронницкого
рабочего, подозревает, что кулаки готовят какую-то "подлость Советской
власти". По совету коммуниста Ивана Ко-четкова, бакенщика, она едет в
окружной центр, в партийный комитет, чтобы разоблачить кулаков. Но этом
обрывается повествование.
Авторская заявка здесь весьма значительна. Но тем более очевидна
незаконченность произведения. В написанных главах не завершена даже и
расстановка сил противостоящих лагерей. Кочетков и Фаина договорились лишь
о первом шаге в борьбе против кулаков. Главные силы - "город", партийная
организация-• еще не вступили в действие. Еще не начали действовать ни
Поскотин, ни Преснецов. Да пока нет строительства, им, в сущности, нечего
делать. Только намечаются и личные отношения Ивана и Фаины. [pic]
П.П.Бажов за работой. Свердловск. 1946 г.
Правда, при подготовке текста к печати в 1950 году Бажов попытался придать
произведению некоторую завершенность. Уезжая в город, Фаина говорит Кочет-
кову: "Решилась я! Перешагну деревенскую межу". Эти последние слова текста
- о решении Фаины вырваться из осточертелого круга навязанных ей
обязанностей и зависимостей, опасений и страхов, всего, что связывается в
ее представлении с единоличной деревенской жизнью, могли быть только, так
сказать, сигналом вступления героини в борьбу и сигналом к дальнейшему
развитию действия в произведении в целом. Кстати сказать, эти слова вписаны
чернилами - рукою автора - в первоначальный машинописный, пожелтевший от
времени текст. Но дальнейшего развития повествования не последовало: у
писателя для этого уже не осталось времени.
Возможны были варианты наметившегося конфликта, подсказанные
действительностью начала 30-х годов. Один из них: строительство целлюлозно-
бумажного комбината - вариант, наиболее естественный по "исходным данным":
место действия - заводская строительная площадка. Другой: борьба в деревне
за колхоз. Могло быть и какое-то переплетение обоих вариантов. Писатель же
избрал как раз кажущуюся менее вероятной - сельскую линию развития сюжета.
В чем причина остановки в работе Бажова над повестью "Через межу" в начале
30-х годов? Бажов писал, что он "готовил материал для книги о Красно-
камске, но это строительство так затянулось и оказалось таким отрицательным
примером, который не стоило показывать". Адрес строительства был совершенно
ясен: "многоводная северная река", строительство бумажной фабрики, близость
крупного города. Всякий уралец безошибочно определит: Кама, Пермь,
строительство Камского целлюлозно-бумажного комбината. Снять эти точные
признаки места Бажов решительно не мог ни по характеру своего творческого
опыта, ни по характеру конкретного задания, с которым он приезжал на эту
стройку от Свердловского отделения Гослестехиздата, где он тогда работал
редактором отдела. Он пока не считал возможным отвлечься от представших
перед ним фактов (комбинат вступил в строй в 1936 году) и продолжить
произведение так, как подсказывали не местные, а для всей страны типичные
условия индустриализации. Добавим, что и повесть "За советскую правду"
обрывалась там, где как будто должны были развернуться действия
партизанского отряда. Но они не развернулись. Позднее Бажов писал, что
отряд был разгромлен в томском урмане. Таким образом, и в судьбе отряда
писатель не увидел ничего показательного.
Бажову-литератору до середины 30-х годов явно мешало неукоснительное
соблюдение фактичности. Он с большим трудом переходил от принципов и
навыков типизации, обычных и естественных в документальных произведениях, к
типизации, требующей вымысла, творческой фантазии. Главы неоконченной
повести "Через межу" свидетельствовали о том, что Бажову оставалось сделать
в этом направлении последние шаги.
Конец 20-х - начало 30-х годов - время мобилизации всех сил страны на
выполнение грандиозных заданий первой пятилетки, время неслыханного по
напряжению трудового порыва народа, стремительного рывка в будущее, время
острейшей классовой борьбы. Воистину величественным был энтузиазм, трудовой
подвиг десятков миллионов людей, повседневно и сознательно отказывавших
себе в необходимом во имя великой цели.
В те легендарные годы Урал был передним краем борьбы за социалистическую
индустриализацию страны. Здесь воздвигались такие промышленные гиганты, как
Магнитогорский металлургический и Березниковский химический комбинаты.
Челябинский тракторный и Уральский завод тяжелого машиностроения.
Для второй половины 20-х годов примечательны серьезные изменения в
литературной жизни края. После распада "Улиты" (1923) как-то незаметно
исчезли с поэтического горизонта и участники ее. "Мартен" и литературная
группа "На смену!" породили Уральскую ассоциацию пролетарских писателей
(1926).
К III конференции Уральской ассоциации пролетарских писателей (1931) в нее
входило уже более семисот человек. Однако люди, возглавлявшие УралАПП,
повторяли ошибки руководства РАПП. Печально известные рапповские лозунги
подхватывались здесь и проводились в жизнь с большим усердием. Без
необходимой в таком деле осмотрительности "набирали" огромное количество
"писателей", а проводимыми вслед за тем чистками, столь же неосмотрительно
и часто необоснованно, исключали сотни людей. Многие молодые и способные
литераторы за ошибочные выступления (часто - мнимо ошибочные) подвергались
столь серьезным "внушениям", что навсегда бросали перо. Рапповские
руководители игнорировали настойчивые партийные указания о необходимости
заботливой воспитательной работы с творческими кадрами.
И все-таки не ложными установками и не порочной практикой руководства РАПП
определялся смысл и характер литературного движения в целом, а искренним и
горячим стремлением большинства его участников служить своим творчеством
строительству социализма. Об этом убедительно свидетельствуют
многочисленные стихи, очерки, рассказы, печатавшиеся в уральских журналах
тех лет. Освещение жизни новостроек было главным содержанием журналов.
Уральские литераторы старались оперативно откликаться на требования жизни.
Так, в ответ на постановление ЦК партии "Об издании "Истории заводов" уже в
1932 году в журнале "Штурм" была опубликована первая из работ этой серии -
"История Надеждинского завода". Печатались очерки истории других уральских
заводов.
Среди писателей Свердловска Бажов оказался в своеобразном положении,
чувствуя себя не совсем уверенно. И все-таки он все более активно
участвовал в литературной жизни Урала. Свидетельством этого являются и его
рецензии начала 30-х годов, как правило, печатавшиеся под псевдонимом
Чипонев ("Читатель поневоле").
"Стихи на разные потребы" - так называется рецензия на книжку бывшего
| |  скачать работу |
П.П. Бажов |
