Правовой нигилизм
шие ГПК к потребностям общества.
Впоследствии в названный модифицированный нормативно-правовой акт было
внесено немало поправок, придавших ГПК хоть сколько-нибудь цивилизованный
вид. Но все же необходимо признать, что современное состояние ГПК оставляет
желать лучшего, этот кодекс весьма в плачевном состоянии и напоминает
ржавый, рассыпающийся корабль, который пытаются залатать и отремонтировать.
В это дело разрушения гражданского судопроизводства активно вмешивается
Конституционный суд РФ, который по запросам наиболее инициативных граждан
признает все большее количество правовых норм не соответствующих
Конституции РФ, еще более запутывая тем самым гражданский процесс. Кроме
того, ГПК наводнен “мертвыми нормами”, которые тянут за собой остальные
(например, нормы от о товарищеских судах). Необходимо избавить ГПК от
этого балласта, а это значит – новые изменения и дополнения в многократно
измененный и дополненный кодекс, значит новая путаница в праве (зачастую
разобраться в ней непросто и юристам, не говоря уже о рядовых гражданах) –
новый виток роста недоверия населения к закону, новое усиление правового
нигилизма. Короче говоря, необходимость принятия нового кодекса назрела
давно, но, к сожалению, отечественный законодатель не торопится облегчить
участь гражданского судопроизводства – в настоящее время существует лишь
проект ГПК РФ, который выставлен на всенародное обсуждение и уже получил
множество нареканий. Принятие же Федерального закона об утверждении
Гражданского процессуального закона в ближайшее время не ожидается.
Противники принятия нового ГПК говорят, что еще не время, что в
сегодняшней нестабильной ситуации принятие нового порядка судопроизводства
крайне негативно скажется на гражданском процессе, как таковом. В
подтверждение своих слов они приводят известную поговорку, говорящую о том,
что в период перемен нет ничего худшего стабильности. Мне представляется,
что их доводы не совсем убедительны – новая судебная система, построенная
на основе старой системы зависимых судов, уже является вполне стабильной и
нуждается в новом, свежем Гражданском процессуальном кодексе, а не в старом
ГПК РСФСР 1964 года. Тем более непонятным на фоне подобных высказываний о
запрете всего стабильного представляет принятие Налогового кодекса 31 июля
1998 года. Мало того, что этот кодекс запретил исчерпывающий перечень
налогов, образующих налоговую систему России, он еще установил за
налоговые правонарушения штрафы не в минимальных оплатах труда, как это
сделано, например, в УК РФ и в КоАП РФ, а в твердых суммах (например, 5
тысяч рублей) – непонятно, для чего это сделано хочется верить, что это
упущение является случайным, а не злонамеренным, ведь если у нас что и
является нестабильным, так это налоговая система. И в подтверждение
сказанного можно сказать, что буквально через несколько месяцев в налоговый
кодекс было внесено такое количество дополнений и изменений, что
Государственная Дума обязала Правительство к первому января 2000 года
выпустить пятый, дополненный вариант НК РФ, думается, что эти изменения не
последние. Касаясь Арбитражного процессуального кодекса необходимо
отметить, что сейчас здесь дела обстоят несколько лучше. Раньше действовал
АПК 1992 года, который был крайне несовершенен. Прописанные в нем
процедуры арбитражного судопроизводства были неимоверно длинны, и поэтому
процесс безумно растягивался во времени, а с учетом бушевавшей тогда
гиперинфляции истцы, рассчитывавшие на получение своих денежных средств,
разорялись, так как их денежные средства “съедались” инфляцией. Этот
несовершенный кодекс имел весьма пагубные последствия для законности и
правопорядка, и лишний раз укрепил правовой нигилизм. Большое количество
кредиторов при ненадлежащем исполнении обязательств соответствующими
должниками переставали надеяться на арбитражные суды, заваленные исками о
взыскании долгов (надо еще заметить, что кроме процесса крайне несовершенно
было исполнительное производство и истцы, преодолев один этап в виде долгой
тяжбы тщетно взывали к помощи судебных исполнителей – взыскать долги было
еще труднее) и стали обращаться за помощью к нелегальным группировкам –
попросту говоря, в банды. Естественно, что преступные группировки, будучи
не связанные нормами несовершенного процесса, обеспечивали куда более
быстрое возвращение денег, часто просто “выбивая” их из должников и взимая
за это определенные проценты с суммы (обычно 50%) и, надо признать, что
немалое количество фирм и бизнесменов обращались за подобного рода услугами
– таким образом, наряду с официальной системой арбитражных судов вырастала
система “преступных судов”, которые при своих разборках руководствовались
отнюдь не правовыми нормами. Это без сомнения, нанесло непоправимый урон
законности и правопорядку, как таковым. О влиянии этих явлений на правовой
нигилизм и говорить нечего – у людей возникало в этих случаях недоверие и
к закону и к судам, они предпочитали криминал законности. Сейчас у нас
действует Арбитражный процессуальный кодекс 1997 года, который по сравнению
со старым АПК является более совершенным, процесс проходит в более сжатые
сроки, а с учетом Федерального закона о “Об исполнительном производстве”
1998 года и принудительное исполнение решений суда стало более эффективным.
Поэтому возврат долгов и иные споры стали возвращаться в правовое поле,
что, конечно же, отрадно, так как наносит мощный удар по одному из
проявлений правового нигилизма. Но теперь арбитражному процессу где-то
мешает процесс гражданский, который все еще основывается на старом ГПК и во
многом оставляет желать лучшего. В научной литературе все чаше
высказывается мнение о том, что хорошо было бы привести важнейшие
процессуальные нормы ГПК в соответствие с более совершенными положениями
АПК, аргументируя это тем, что в принципе арбитражный процесс когда-то
вышел из гражданского.
Говоря о несовершенстве современного законодательства как одном из
источников правового нигилизма, необходимо также отметить противоречивость
современных законов (которая зачастую бывает отнюдь не случайной). В самом
деле, источников правовых норм в современной Росси просто неимоверное
количество – это и Федеральные законы и указы Президента и Постановления
Правительства и различного рода ведомственные Инструкции и Информационные
письма, и это только то, что касается федерального уровня, а ведь в Росси
есть еще 89 субъектов, государственные органы каждого из которых вправе в
пределах своих полномочий осуществлять нормотворчество (плюс огромное
количество актов органов местного самоуправления). Разумеется, редкому
счастливчику удается “не утонуть” в таком океане права – в нем необычайно
сложно ориентироваться даже при условии полного соответствия этих актов
друг другу – то есть при строгом соблюдении иерархии, согласованности
принятых в них норм, что же тогда говорить о возможности правомерного
поведения и уважения к закону, если в таком громадном количестве норм
находится немало таких, которые противоречат друг другу или вообще
нарушают сами устои нормотворчества. За примерами далеко ходить не надо –
возьмем в начале противоречие в законах на уровне федерации. Федеральные
конституционные и просто федеральные законы обладают, как известно, высшей
юридической силой (после международных договоров и Конституции) и остальные
нормативные акты должны им соответствовать. Но что делать, если
Федеральному закону противоречит Федеральный закон? Таких случаев, увы,
немало. Приведу лишь несколько примеров: в Гражданском кодексе РФ 1995
года в главе о договоре банковского вклада и банковского счета установлены
одни правила совершения подобного рода банковских операций, а в ФЗ “О
банках и банковской деятельности” эти правила по абсолютно непонятным
причинам изменены. Перед судами встает вопрос, норму какого закона
выполнять? Практика выработало правило, по которому применению подлежит
закон, принятый позднее. В моем примере это будет ФЗ “О банках и банковской
деятельности”, - хотя надо признать, что гражданский кодекс, как
унифицированный источник права все же авторитетнее. И как будет верить в
святость закона человек, который ссылается в суде на норму Гражданского
кодекса и с изумлением узнает, что вместо этой нормы действует другая – из
абсолютно ему неизвестного ФЗ “О банках и банковской деятельности”. После
такого заседания из зала суда выйдет убежденный правовой нигилист. Другой
пример еще серьезнее – Уголовный кодекс РФ 1996 года. В общей части
говорится о признаках добровольного отказа от совершения преступления и
деятельного раскаяния, а в статьях Особенной части (например, статьи 205-
Терроризм и 206-Захват заложника) эти признаки толкуются уже несколько по-
другому. Но не нужно забывать, что в отличие от примера с ГК, где
затрагиваются имущественные интересы граждан, в уголовном праве на карту
поставлена человеческая судьба и противоречие (тем более в рамках одного
закона) тут просто недопустимы. Это то, что касается законов, а ведь есть
еще и огромное количество подзаконных нормативных актов, создатели которых
стремились поставить их “во главу угла”, возв
| |  скачать работу |
Правовой нигилизм |
