Психология: от эпохи Возрождения до середины 19 века
едь движимая потребностями техники. Это открытие глубоко повлияло
на способ изображения Лейбницем элементов душевной жизни и их
преобразований. Картина сознания выступила у него в виде интеграла, а не
арифметической суммы. Введенное Лейбницем понятие о малых перцепциях
(неосознаваемых восприятиях) позволяло объяснить психическую динамику по
типу исчисления бесконечно малых величин.
В следующем, XVIII в. на свет появляются два учения, надолго
предопределившие развитие психологии как науки. Это —эмпиризм и сенсуализм.
Первый представлял собой учение о внутреннем опыте и законах его
приобретения человеком, о приоритете опыта над разумом, а второй — о
доминировании чувственного познания над рациональным. Оба философских
учения отрицали существование врожденных и неизменных идей, доказывали их
опытное происхождение и возможность развития.
Родоначальником эмпирической психологии, т. е. психологии как пауки о
внутреннем опыте, явился английский философ Д. Локк. С его именем связывают
ученке о том, что человек с рождения представляет собой «чистую доску, на
которой время может написать любые письменах. Смысл данного учения состоит
в утверждении мысли об отсутствии у человека врожденных способностей,
возможености их прижизненного развития.
Параллельно с этим продолжает совершенствоваться и идеалистическое
учение о душе. Возникает представление о рефлексии как особой способности
души к самоанализу и самопознанию.
В научно-психологический оборот вводится понятие об ассоциации как
сравнительно простом и вместе с тем универсальном механизме формирования и
приобретения опыта. Это понятие затем становится центральным в понимании
основных психических процессов, от ощущений до мышления. Новое, основанное
на ассоциации учение получает название ассоциационизма.
Крупнейший представитель ассоциационизма XVIII в. Д. Гартли соединил
понятие рефлекса с понятием ассоциации. Это соединение выразилось следующим
образом: внешнее воздействие, порождающее рефлекторный ответ,
запечатлевается в виде следов памяти — ассоциаций; частое повторение
соответствующего воздействия ведет к быстрому восстановлению следов по
механизму ассоциации.
Его книга «Наблюдения за человеком» (1749) положила начало
классическому ассоцианизму.
Стремление вывести поведение человеческого организма из материальных
начал (законов физики) сближает учение Гартли с декартовской
психофизиологией. Но в отличие от нее причинный анализ перехода от
элементарных познавательных и двигательных актов к самым сложным не
оставлял места ни для души, ни для рефлексии, ни для каких бы то ни было
иных внетелесных сил. Декарт опирался на собственную физику, Гартли — на
ньютоновскую.
Помимо Ньютона укажем на другие истоки гартлианского учения, от
которого начинается все мощное и разветвленное течение ассоцианизма.
Влияние Спинозы сказалось в идее эквивалентности психического и
физического, неотделимости одного от другого; влияние Локка — в учении о
производности высших интеллектуальных явлений от элементарных сенсорных;
влияние Лейбница — в разделении психического и сознательного. Гартли
опирался также на успехи медицины (он был практикующим врачом) и
нейрофизиологии, связанные с различением уровней нервной деятельности. Все
эти идейные направления вошли в его психологическую систему под
воздействием столь же огромного, сколь и несбыточного социального замысла:
на основе точных законов научиться управлять поведением людей с целью
сформировать у них твердые морально-религиозные убеждения и тем самым
усовершенствовать общество.
Гартли считал себя противником материализма. Такая установка
определялась особенностями идейно-политической жизни Англии XVIII в. Но
хотя его концепция и содержала теологический привесок, ее
материалистическая сущность не вызывает сомнений. Законы психического он
выводил не из него самого, а из процессов материального взаимодействия.
Гартли указывал, что именно ньютоновские труды «Оптика» и «Начала...»
привели его к основной идее — учению о вибрациях, на котором базируется
учение об ассоциациях. Нервная система — это система, подчиненная
физическим законам. Соответственно и продукты ее деятельности включались в
строго причинный ряд, ничем не отличающийся от действия причин во внешнем,
физическом мире. Этот ряд охватывал поведение всего организма — от
восприятия вибраций во внешней среде (эфире) через вибрации нервов и
мозгового вещества к вибрациям мышц. Тем самым, так же как и у Декарта,
объектом объяснения становилось поведение целостного организма, а не его
отдельных органов или частей. И поскольку психические процессы признавались
неотделимыми от своей физиологической основы, они также ставились в
однозначную зависимость от характера вибраций.
Все нервные вибрации Гартли разделял на два вида: большие и малые.
Малые возникают в белом веществе головного мозга как миниатюрные копии (или
следы) больших вибраций в черепно-мозговых и спинномозговых нервах. Учение
о малых вибрациях объясняло возникновение идей в их отличии от ощущений.
Поскольку же первичными считались большие вибрации в нервной системе,
возникающие под воздействием на нее «пульсации» внешнего эфира, «внутренний
мир» идей выступал как миниатюрная копия реального взаимодействия организма
с миром внешним. Однажды возникнув, малые вибрации сохраняются и
накапливаются, образуя «орган», который опосредствует последующие реакции
на новые внешние влияния. Благодаря этому организм в отличие от других
физических объектов становится обучающейся системой, имеющей собственную
историю.
Основа обучаемости — память способна запечатлевать и воспроизводить
следы прежних воздействий. Она для Гартли общее фундаментальное свойство
нервной организации, а не один из психических познавательных процессов
(каковой оказалась память в некоторых современных классификациях).
«Гартлианская вибрационная неврология мнемических процессов,— замечает
американский историк науки Клейн,— не так уж чужда воззрениям
нейрофизиологов XX столетия». Равно ошибочными были бы два предположения:
а) считать, что система Гартли — это прямой перенос в психологию одной из
естественнонаучных гипотез с целью выведения психологических
закономерностей из физических; б) считать, что гипотеза вибраций
заимствована из физики с целью проиллюстрировать закономерность,
установленную помимо нее, придать этой закономерности видимость строгого
естественнонаучного обоснования. Гартли решал задачи, выдвинутые логикой
развития категориального строя психологии, а не оптики или механики.
Важнейшей среди этих задач являлось преобразование взгляда на психическое
как тождественное совокупности осознаваемых субъектом феноменов, т.е.
декартово-локковской концепции сознания.
Врач Гартли отобрал в ньютоновской физике те представления, которые
были восприняты им как наиболее подходящие для решения психологических
задач. Если бы не было «вибраторной» гипотезы Ньютона, психологам
ньютоновского направления пришлось бы ее выдумать. Либо душа, либо нервная
система — третьего не дано. Схема Гартли была не «настоящей», а
воображаемой физиологией мозга. Но в условиях XVIII в. она давала
единственную возможность представить объективную динамику психических
процессов, не обращаясь вслед за Лейбницем к душе как объяснительному
понятию.
Ни учение о происхождении идей из ощущений, ни представление о
способности идей возбуждаться по ассоциации не являлись новым словом.
Почему же в таком случае Гартли пишет о большой «сложности, широте и
новизне предмета»? Почему он потратил 18 лет на обоснование своей гипотезы?
Ее действительно новаторский характер выражало последовательно
материалистическое объяснение бессознательных психических процессов и
выведение из их закономерного хода всего, что считалось уникальной
деятельностью сознания, — интеллектуальных и волевых актов. Учение Гартли —
это первая материалистическая концепция бессознательного. Детерминирующими
факторами, по Гартли, являются смежность во времени и частота повторений.
Материальное воздействие на орган чувств не завершается колебаниями в
веществе мозга, а передается по тем же самым законам ньютоновской механики
органам движения, вызывая и в них вибрации. Гартли подробно описывает
двигательные акты, соответствующие каждому виду ощущений — зрительному,
слуховому и пр. В тех случаях, когда при возбуждении процесс вибрация в
мышцах незаметен, он все же происходит, хотя и в ослабленной форме. Это
дает основание признать за Гартли приоритет в разработке двух важных идей,
прочно вошедших в современную психофизиологию: а) идеи о том, что рецептор
(орган чувств) должен рассматриваться не сам по себе, а как компонент
системы, включающей наряду с воспринимающим (афферентным) устройством
приданные ему мышечные «снаряды»; б) идеи о том, что следующие за
раздражением рецептора движения мышц могут происходить в незаметной для
внешнего восприятия форме («микродвижения»). Но что представ
| |  скачать работу |
Психология: от эпохи Возрождения до середины 19 века |
