Романтик революции - Лев Давидович Троцкий
Другие рефераты
За семьдесят с лишним лет его европейской и мировой известности (с
конца 1917 г.) о Льве Троцком написаны десятки книг и сотни статей. Не
многие из его современников удостаивались такого внимания. Сама его фамилия
определила название политического и философского течения. И в этом есть
загадка, ибо, в отличие от Ганди, Ленина, Маркса, он никогда не был главой
какой-либо массовой партии, государства или национального движения, как,
впрочем, и автором научных монографий. Его литературное наследие в
значительной степени состоит из политических брошюр, хлестких
публицистических выпадов против оппонентов, речей на собраниях и митингах,
кратких газетных заметок. Факты его биографии от рождения до смерти
достаточно хорошо известны. И тем не менее все новые исследователи будут
предлагать свое видение сущности этого человека — от средоточия
мирового.зла до великого мыслителя и революционера. Одну из версий
предлагает данный очерк.
Родился Лев Давидович Бронштейн 26 октября 1879 г. в деревне Яновка
Елизаветградского уезда Херсонской губернии, в семье зажиточного еврейского
землевладельца.
Прежде чем продолжить рассказ об одном из будущих вождей российской
революции, следует хотя бы вкратце напомнить о положении евреев в
Российской империи, ибо еврейское происхождение Троцкого до сих пор
является предметом различных легенд и домыслов. Проблема еврейского
национального меньшинства встала перед правительством страны в конце XVIII
в., после разделов Польши и присоединения части ее земель к России. В 1791
г. была введена черта еврейской оседлости, охватившая 15 западных губерний.
Правом проживать за ее пределами имели к концу XIX в. только отдельные
представители еврейской национальности: купцы первой гильдии, лица с высшим
образованием, аптекари, дантисты, акушерки, ремесленники, отслужившие
воинскую службу по рекрутской повинности (с 1827 г. евреи подлежали
призыву). Кроме общих законов, существовала масса оговорок, исключений,
дополнительных ограничений.
Особенно усилились запреты с начала 80-х годов в русле общей
русификаторской политики Александра III. Евреи не допускались к участию в
земских избирательных собраниях и съездах, не могли занимать должности в
городском управлении, не принимались в юнкерские училища, не могли служить
в пограничной страже, по морскому ведомству, в жандармских командах, не
подлежали производству в офицеры из рядовых. Число военных врачей и
фельдшеров из евреев было ограничено 5 процентами. Такая же «процентная
норма» в 1886— 1887 гг. была введена в области образования. Учащиеся-евреи
в каждом среднем учебном заведении не должны были составлять более 10
процентов в «черте оседлости», более 5 процентов — в других местах и более
3 процентов — в Петербурге и Москве. Евреи вообще не подлежали приему в
Военно-медицинскую академию, московские театральные училища и ряд других
учебных заведений (по особому списку).
Изменилось и отношение к еврейскому земледелию и землевладению. Если
при Александре I и Николае I проводилась в целом политика поощрения
еврейского земледелия, то в 1882 г. евреям было запрещено приобретать землю
и арендовать имения в 9 западных губерниях. Поэтому только в
Екатеринославской и Херсонской губерниях имелось до 40 еврейских
земледельческих колоний, где проживали около 25 тысяч человек.
Давид Бронштейн «неутомимым, жестоким, беспощадным к себе и к другим
трудом первоначального накопления»1, по словам его сына, поднимался вверх.
Приобретя в собственность у отставного полковника Яновского около 100
десятин земли, еще несколько сот десятин арендовал у разных
землевладельцев. На полевые работы нанимались десятки временных людей. И
хотя сам хозяин и его жена были людьми малограмотными, едва умевшими
читать, детям своим они хотели и имели возможность дать достойное
образование. Детей, как обычно, было много. Правда, из восьми выжили
четверо — два сына и две дочери. Моложе Левы была лишь Ольга, ставшая
впоследствии женой Л. Б. Каменева. Мать умерла в 1910 г., а отец,
разоренный Октябрьской революцией, перебрался в Москву. Около года
Бронштейн-старший управлял государственной мельницей под Москвой и умер от
тифа весной 1922 г., когда его сын уже был одним из высших руководителей
нового государства.
Выросший в семье зажиточного землевладельца мальчик в повседневной
жизни (как явствует из воспоминаний самого Троцкого) почти не ощущал
«национальный момент». Мотив национального неравноправия не играл
самостоятельной роли в вызревании его будущей общественной позиции.
Радикализм вырос скорее из отталкивания жизненного уклада, основанного на
приобретательстве, лишенного какой-либо высокой идеи и интеллектуальных
устремлений. Бурное развитие экономики при стремлении руководителей
государства «держать и не пущать» порождало ощущение необходимости перемен.
«Пороть» — вот лозунг того времени», — вспоминал уже в эмиграции один из
лидеров кадетской партии Ф. И. Родичев. И вместе с тем министр юстиции Н.
В. Муравьев отмечал в 1901 г., что «общее недовольство настоящим режимом
охватило все слои общества»2. В такой атмосфере и формировался будущий
революционер.
В 9 лет Л. Бронштейна отдали в Одесское реальное училище. В 7 классе он
переводится в Николаев, где получает среднее образование. Уже в школьные
годы проявляется его склонность к бунтарству, литературному творчеству,
«неформальному лидерству». В младших классах он вместе с товарищами издавал
рукописный журнал, писал стихи, переводил на украинский язык басни Крылова.
Дважды, во втором и пятом классах, у него происходят острые стычки с
учителями, заканчивающиеся соответственно временным исключением и карцером
плюс тройкой по поведению. Учась в Николаеве, юноша увлекается радикальными
идеями того времени. В круг его интересов входят политическая и философская
литература, газетная публицистика. Идеи народников и марксистов дали единую
гремучую смесь. Характер и молодость требовали прямого действия. К этому
толкал и пример университетских городов — Петербурга, Москвы, Киева, где в
1896— 1897 гг. проходили студенческие волнения. В 1897 г. 18-летний Лев
Бронштейн и его друзья создали в Николаеве «Южнорусский рабочий союз». В
течение ряда месяцев идут беседы в кружках, сходки, распространение
нелегальной литературы, написание первых прокламаций и их изготовление на
гектографе. Потом первая публичная речь Троцкого на первомайской сходке.
Сам он вспоминал впоследствии: «Знания были недостаточны, и не хватало
умения надлежащим образом преподнести их»3.
Серьезным испытанием стал первый арест. Не имевшие солидного опыта
«нелегалы», как правило, проваливались весьма быстро, тем более что всегда
находились добровольные доносчики. В январе 1898 г. по делу николаевской
организации было арестовано более 200 человек. Пребывание в николаевской,
херсонской, одесской тюрьмах, в одиночных камерах, с арестантской похлебкой
и вшами, ставило проблему выбора.
Через аресты и недолгое тюремное испытание проходили в молодости многие
общественные и государственные деятели тогдашней Российской империи. Юный
Лев Бронштейн не терял времени даром — и в тюрьме занимался
самообразованием. Используя школьное знание немецкого и французского, учил
еще английский и итальянский, много читал, пытался писать серьезную работу
о сущности масонства и материалистическом понимании истории. По пути в
Восточную Сибирь, куда он был сослан на четыре года, Л. Бронштейн впервые
услышал о Владимире Ульянове и проштудировал его книгу «Развитие
капитализма в России». Тюремные камеры, можно сказать, окончательно
превратили молодого революционера в социал-демократа,
На два года местом жительства Льва стала Иркутская губерния. Еще в
московской пересыльной тюрьме он обвенчался с Александрой Львовной
Соколовской, арестованной по тому же делу, которая была почти на 7 лет
старше его. Здесь, в селе Усть-Кут (а позднее — в Верхоленске), они и
поселились. Здесь же произошли первые встречи с Дзержинским, Урицким,
другими будущими оппонентами и товарищами по партии. Напряженная умственная
работа сопровождалась сотрудничеством в газете «Восточное обозрение»,
полемикой с народниками, анархистами. Возникли связи с местными социал-
демократическими организациями. Летом 1902 г. Лев Бронштейн решил бежать. В
ссылке осталась жена с двумя дочерьми, младшей из которых не было еще и
четырех месяцев. Впоследствии супруги встречались лишь изредка, сохраняя
идейную близость и дружбу.
В чистый бланк паспорта Лев вписал имя старшего надзирателя одесской
тюрьмы Троцкого, взяв себе таким образом псевдоним, ставший со временем
одним из самых известных. Первая остановка в Самаре. Там жил один из
руководителей российских сторонников «Искры» Г. М. Кржижановский. Перед
выездом за границу Лев Троцкий посетил Харьков, Полтаву и Киев. Через Вену,
Цюрих и Париж осенью 1902 г. он приехал в Лондон. Человек достаточно
бесцеремонный, ранним утром он уже стучался в квартиру Ленина. Дверь
открыла Надежда Константиновна. И, по ее воспоминаниям, после короткого
представления (из писем Кржижановс
| |  скачать работу |
Другие рефераты
| 
