Русская религиозная философия конца XIX- начала XX вв. Вл. Соловьев, Н. Бердяев, В. Розанов, С. Булгаков
очки зрения
Вл. Соловьева, второе лицо призрачно?
Наконец, нелегко понять и то, что философ говорит здесь о Духе
Святом. То это есть возвращение расчлененности сущего к его
нерасчлененности, то это есть отношение сущего к самому себе через свое
проявление, или через свою идею, а то говорится, что Дух Святой есть то,
чему «соответствует» конкретная и воплощенная идея. В последнем случае
остается неясным, каково же отличие Духа Святого от Софии и от Христа.
Философ избегает здесь противоречивости благодаря тому, что из всех
своих указанных у нас выше основных триад останавливается только на одной —
Сущее, Бытие, Сущность. Это же самое тройное деление он представляет еще и
в таком виде: Абсолютное, Логос, Идея. Поскольку, однако, цельность
предполагает существование всего во всем, то в каждой из этих трех
категорий снова повторяются те же самые три категории. Получается следующая
таблица :
1) Сущее
2) Бытие 3) Сущность
( Абсолютное )
( Логос ) ( Идея )
1. 1) Абсолютное . . . . . Дух
Воля Благо
2) Логос . . . . . . Ум
Представление Истина
2. 3) Идея . . . . . . . Душа
Чувство Красота
Отобрав только эти два тройных деления, Вл. Соловьев очищает себе
путь для той ясности и простоты, без которых он не мог бы мыслить
завершения своих категориальных построений.
Чтобы понять кристальную ясность предложенной Вл. Соловьевым
таблицы категорий, нужно помнить три обстоятельства.
Первое обстоятельство — это наличие трех основных категорий: Сущее,
Бытие и Сущность. В таблице они расположены сверху по горизонтальной линии.
Но важно и второе обстоятельство. Эти три основные категории находятся во
взаимном соотношении, а именно так, что каждая категория, во-первых, есть
она сама, во-вторых, она отражает на себе вторую и, в-третьих, — третью
категорию. Таким образом, эти три категории, отражая друг друга,
превращаются уже в 9 категорий. А если эти три категории не будут
превращены в 9, тогда нарушится основной принцип всеединства, а именно тот,
что все находится во всем.
Но вот против чего необходимо решительно возражать. Ведь если Вл.
Соловьев считает себя христианином, то третье основное начало, а именно вот
эту самую «идею» он называет «Духом Святым». С ортодоксальной христианской
точки зрения это совершенно неверно. «Идея», «логос», «слово» — по 1
христианскому учению суть признаки отнюдь не ^третьего, но второго лица
Пресвятой Троицы. Здесь от философа требовалась бы несколько более четкая
мысль, чем это у него вышло. Точно так же понятие Софии как действительной
божественной осуществленное™ тоже различается у Вл. Соловьева на данной
стадии его философского развития не очень четко. Кроме того, самый термин
«София-Мудрость» не так уж популярен в христианском богословии, чтобы можно
было употреблять его без специального разъяснения. Да и сам Вл. Соловьев
едва ли заимствовал этот термин только из одной патристики. Специальное
рассмотрение источников этой терминологии у Вл. Соловьева нам еще предстоит
в дальнейшем.
5. Религиозно - философская проблематика
Вл. Соловьева
Анализ трактата «Россия и вселенская церковь».
Вл. Соловьев подводит философский итог своим общественно-политическим и
национально-политическим исканиям в 1889 г. в книге «Россия и вселенская
церковь».
Можно прямо сказать, что у Вл. Соловьева все время боролись два настроения
— одно чисто философское, можно даже сказать отвлеченно-философское,
вполне рациональное, часто даже схематическое и другое —
конфессиональное, иррациональное, которое можно легко назвать мистическим.
Вл. Соловьев в конце «России и вселенской церкви» остерегается
провозглашать католицизм в той форме, как он это делал раньше, и хочет
формулировать его при помощи философских категорий. Однако для читателя
Вл. Соловьева здесь возникает большая трудность, поскольку философию
каждый философ может строить по-своему, употребляя те или иные термины в
своем собственном и гораздо более свободном смысле, тогда как церковный
догмат является абсолютизированным мифом, не допускающим никаких
толкований или толкуемым лишь в одном определенном смысле.
Название третьей части трактата, звучащее совершенно неожиданно с точки
зрения и философии и теологии: «Троичное начало и его общественное
приложение». То, что здесь идет речь о Пресвятой Троице, в этом нет ничего
неожиданного для философии, а для теологии это только естественно. Но при
чем тут «общественное приложение»? На основании изложенного у нас выше,
даже и до чтения этой третьей части трактата, можно заранее сказать, какую
тенденцию преследует здесь Вл. Соловьев: византийско-московскую теологию
он обвиняет как раз в ее антиобщественном состоянии, в том, что она
проповедует единение отдельного человека с Богом, но государство и
общество продолжают оставаться на языческой ступени развития. А вот если
взять римский католицизм, думал Вл. Соловьев, то там этого язычества нет,
там государство и общество обладают христианской динамикой, они
целесообразно управляемы и стремятся быть христиански благоустроенными. И
это происходит потому, что в восточном православии языческое государство и
общество никак не подчиняются церкви, а на Западе именно папа является
принципом исторической динамики христианства и обеспечивает ее постоянную
христианскую направленность.
Таким образом, уже самый заголовок этой части книги свидетельствует о
римских симпатиях Вл. Соловьева в данный период, хотя собственно о
католицизме он не говорит здесь ни слова. Отсюда можно сделать тот вывод,
что философ несколько побаивался доводить дело до продуманного и
безусловного конца. Ведь такой слишком общий термин, как «общественное
приложение», можно применить к любой религии, и никакое восточное
православие от такой терминологии не откажется.
Прежде всего определенного рода неуверенность и даже
противоречие мы склонны находить уже и в соловьевском учении о троичности,
как оно представлено в разбираемом трактате.
Троичность рисуется Вл. Соловьеву в совершенно определенных
традиционных христианских тонах. Бог есть абсолютный субъект, который выше
всех своих проявлений; он есть проявление самого себя, так как иначе он был
бы просто ничем; и это проявленное и произведенное в нем в то же самое
время не отлично от него, возвращается к нему, есть оно же само, но только
как живое. Православию здесь возразить нечего. Это — традиционный
православный догмат о трех ипостасях.
Нельзя, однако, сказать, что традиционное учение о троичности
изложено в этом трактате вполне точно или совершенно. То, что в первой и
второй ипостасях подчеркиваются производящее и произведенное, или единое и
раздельное, это правильно. Но важнее православная мысль о том, что вторая
ипостась есть проявление первой, ее идея. На этот раз у Вл. Соловьева
подобный момент выражен очень слабо. Точно так же и в третьей ипостаси
подчеркивается момент: «Божественное бытие через внутреннее самораздвоение
(в акте порождения) приходит к проявлению Своего безусловного единства,
возвращается в Себя, утверждает Себя, как истинно бесконечное, обладает и
наслаждается Собою в полноте Своего сознания». Так, наряду с Отцом и Сыном
появляется у Вл. Соловьева учение о Св. Духе. Подобного рода определения
правильны, но не точны. С точки зрения Вл. Соловьева, точнее было бы
понимать три ипостаси как реальность, идею и жизнь; как силу, истину и
благость; или как могущество, справедливость и милосердие. В учении о
троичности он допускал неточности и в своих ранних трактатах. Кроме того,
это соловьевское учение о троичности, несомненно, страдает излишним
схематизмом, очень далеким от реальных внутренних ощущений самого же
философа.
В прежнем трактате троичность понималась как сущее, бытие и идея. Уже
там можно установить источник неточности этой терминологии. Настоящую
путаницу Вл. Соловьев допускает в своих рассуждениях об отношении третьей
ипостаси к Христу и к Софии В прежнем трактате между Духом Святым, Христом
и Софией вообще никакого различия не проводится. Но согласно христианскому
догмату, Дух Святой есть нетварная ипостась самого божества, в то время как
Христос, поскольку он не только Бог, но и человек, есть субстанциальное
тождество божества и человечества, то есть он богочеловек, а не просто Бог
и не просто человек. В нем уже есть элемент тварности, без которого он был
бы только Богом, а не богочеловеком.
Трактат «Россия и вселенская церковь».
Очень важно учение Вл. Соловьева в книге «Россия и вселенская
церко
| |  скачать работу |
Русская религиозная философия конца XIX- начала XX вв. \Вл. Соловьев, Н. Бердяев, В. Розанов, С. Булгаков\ |
