Слово о полку Игореве, языческие и христианские мотивы
орядок, стихия, культура, знакомое, освоенное,
культурное, одухотворенное, христианское – и незнакомое, незнаемое,
неосвоенное, неокультуренное, пустынное, нечистое, поганое, языческое -
имеет в «Слове» важное мирообразующее значение. Это ключ к образам. Это
противопоставление создает образ большой поэтической и философской глубины
- «уже пустыня силу прикрыла» - в плаче после поражения князя Игоря.
Передача этой фразы как «уже пустыня» войско прикрыла» - совершенно
недостаточна, т.к. понятие сила гораздо шире, чем войско. Войско – лишь
одно из средоточий силы. Полный же смысл в том, что пустое одолело сложное
и богатое, дикое одолело культурное, бессильное по всем параметрам (т.к.
оно не одухотворено традицией, культурой), одолело силу как средоточие не
только физической военной мощи, но и духовных качеств: храбрости, доблести,
чести, жертвенности во имя Родины.
Если вспомнить шедевры церковного зодчества на Руси ХII века, вспомнить,
что именно в этом веке начинается строительство Собора Парижской Богоматери
с его роскошной архитектурой и сложной системой символов, подумать о
сложных духовных поисках богословской литературы – то особенно ярко и
выпукло предстанет в сравнении со всеми этими богатствами понятие пустыни –
всего жизнеустройства кочевых народов, живущих в голой степи. (Вероятно, не
стоит подробно оговаривать, что у кочевых, «отсталых» народов была своя
культура, заслуживающая уважения, подчас восхищения – каменная скульптура
половцев). Мы здесь реконструируем сознание средневекового христианина. А
впрочем, пустыня ведь не уничтожила силу, а только прикрыла, подспудно
сила зреет.
Одухотворены, а потому дружественны либо враждебны русичам и все природные
стихии и явления, в том числе и реки. В «Слове» приводится много названий
рек, и к каждой у автора особое отношение. Реки персонифицировались. Днепр
Словутич – помощник, покровитель. Стугна – коварна, полна студеной воды.
Каяла – гибельная, окаянная река, как и Канина, где «канули» русские
дружины и самая слава русичей. В средневековом сознании имена собственные,
а также названия рек, озер, морей, гор осмысливались как обозначения
характера объекта, его сути, подчас судьбы. Все эти одушевления, элементы
анимизма и язычества в «Слове» - явления не столько религиозного, сколько
художественного порядка.
Когда автор «Слова о полку Игореве» передает беседу Игоря с Донцом, он,
конечно, не предполагает, что эта беседа имела место в действительной
жизни. Эта беседа – художественное обобщение. Не может подлежать сомнению,
что и языческие боги, упоминаемые в произведении, - это художественные
образы, обладающие для автора поэтической окраской, а не реальные культовые
понятия. Автор «Слова» - христианин, а не язычник. Он не верит в языческих
богов, как не верит в реальность разговора Игоря с Донцом.
Языческие боги – художественные образы, поэтические понятия. Автор «Слова»
называет ветры «Стрибожьими внуками», говорит о русском народе как о
Даждьбожьем внуке». «Велесовым внуком» он называет Бояна. Велес, или Волос
(«скотий бог») несколько раз упоминается в произведении Идолы Велесу –
Волосу стояли в Х веке в Киеве на Подоле, в Ростове, по преданию – в
Новгороде. По-видимому, Велес считался также покровителем певцов-поэтов,
пастушеским богом и богом поэзии одновременно.
Таким образом, в «Слове», как и в народном творчестве его времени, -
налицо отступление от язычества; многие языческие элементы осознаются как
элементы чисто поэтические. В этом отношении «Слово о полку Игореве»
отражает процесс разложения язычества и переход к двоеверию.
В научной литературе есть и другая точка зрения: предполагают, что автор
«Слова» верил решительно во все, о чем он пишет, и во всех языческих богов,
которых он упоминает. Но вряд ли в ХII веке язычество так твердо занимало
свои позиции. Автор «Слова» переходил уже к двоеверию и на многое в
язычестве смотрел только как на художественное обобщение. В русском языке
времени «Слова» было уже довольно много тюркских слов, поэтому и тюркская
мифология была знакома русским, но вряд ли кто станет утверждать, что в
пору усиленной борьбы христианства с язычеством на Руси русские не только
находили в себе силы бороться за своих языческих богов, но и всерьез
принимали веру в богов половецких. Для поэта ХII века языческие боги (и
русские, и половецкие) могли быть приблизительно тем же, чем были античные
боги для поэта эпохи Возрождения. Поэтичность «Слова» была многосторонней,
черпая свои образы, свою художественную систему из различных источников,
трансформируя ее, преображая, сливая в органический сплав, будя
художественные ассоциации, но не религиозные верования.
Приблизительно так же относится автор и к природе: он не был ни
естествоиспытателем, ни верующим язычником. Природа и мир языческих богов
были для него источником поэтических представлений – и это главное.
IV. «Слово о полку Игореве» и христианство
Принятие на Руси христианства создало в обществе совершенно другую
духовную атмосферу. Справедливо писал В.Г.Белинский, что «христианство,
естественно, произвело в славянских племенах дух безусловного отрицания
прежней языческой их национальности… памятники языческой поэзии были забыты
и не вверялись букве. Оттого до нас не дошло не только никаких песен
языческого периода Руси, но мы даже не имеем почти никакого понятия о
славянской мифологии… «Слово о полку Игореве – этот прекрасный памятник уже
полуязыческой поэзии, дошло до нас в единственном и притом искаженном
списке. Сколько же памятников народной поэзии погибло совсем!»
От ХII века дошла до нас довольно богатая литература, созданная и
сохраненная в монастырях. Она носит ярко выраженный клерикальный характер.
Русское духовенство нельзя обвинить в отсутствии патриотизма.
Священнослужители понимали, какую опасность Руси несет раздробленность
княжеств и постоянные усобицы. Поэтому идея единения князей так или иначе
представлена в дошедших до нас литературных памятниках той поры.
«Одумайтесь, князья, вы, старшей братии своей противитесь, рать
воздвигаете и поганых на братью свою призываете, - пока не обличил вас Бог
на страшном суде!»- увещевал автор «Слова о князьях» устроителей и
виновников тогдашних неурядиц. Это была, видимо, проповедь, написанная и
произнесенная во второй половине ХII века. Как видим, в проповеди
устрашающим судьей поставлен христианский Бог. И так почти во всех текстах
той поры. Может создаться впечатление, что христианство всецело овладело
сознанием народа. Хотя во всем тексте «Слова о полку Игореве»» ни разу не
упомянуто имя христианского Бога, но явно заметно влияние христианской
веры. Два раза в тексте мы встречаем упоминание церквей святой Софии в
Полоцке и Киеве:
«С той же Каялы Святополк повелел отца своего привезти
между венгерскими иноходцами
ко святой Софии к Киеву».
«Для него (Всеслава) в Полоцке позвонили к заутрене рано
у святой Софии в колокола,
а он в Киеве звон тот слышал».
Поэт нигде не ссылается на христианских проповедников, имена которых,
конечно, знал. Зато широкое употребление русской и церковно-славянской
лексики говорит само за себя. Возьмем, например, такой отрывок: «Дети
бесовы кликом поля преградили, а храбрые русичи перегородили червлеными
щитами». Здесь два глагола одного и того же корня, но в одном случае с
русским полногласием («прегородиша), а в другом - с церковно-славянским
неполногласием («преградиша»). В русском языке слова церковно-славянского
происхождения и чисто русского дают различные оттенки значения. Это
увеличивает богатство и гибкость языка, позволяя выражать различные, очень
незначительные оттенки значения, особенно важные в художественной речи.
Автор «Слова о полку Игореве» этим широко пользуется. У него «воронъ» и
«вранъ», «голова» и «глава», «соловей» и «славий», «ворота» и «врата»,
«боронь» и «брань». Да и не только использование лексики двух языков
доказывает утверждение о том, что произведение было создано после принятия
Русью христианства.
Такие фразы: «червлен стяг, белая хоругвь» и «Были века Трояна, минули
годы Ярославовы; были походы Олеговы, Олега Святославовича» - прямо
подтверждают то, о чем говорилось выше. В Словаре русского языка С.И.
Ожегова слово «хоругвь» определяется как принадлежность церковных шествий и
войсковых полков – укрепленное на длинном древке большое полотнище с
изображением святых. И наконец, второй отрывок. В связи со сказанным выше
о Трояне как о древнерусском языческом боге, это место следует понимать
так: «Были языческие времена, наступили времена Ярослава, были и походы
Олега, Олега Святославича». Здесь, следовательно, автором «Слова»
намечаются три этапа русской истории: языческие времена, Ярославово время,
как время христианской и единой Руси, и время междоусобий Олега».
Не подлежит сомнению, что высказанная нами мысль верна, еще и потому, что
в самом конце произведения автор прямо указывает на то, что в ХII веке на
Руси господствовало христианское мировоззрение:
«Игорь едет по Боричеву
ко святой богородице Пирогощей».
Боричев ввоз – подъем от днепровской пристани на гору к центру Киева.
Пи
| |  скачать работу |
Слово о полку Игореве, языческие и христианские мотивы |
