Власть и социальные нормы в первобытных обществах
проявил себя грегарно-индивидуальный отбор. Но
он действовал не по пути образования сверхорганизма (как у пчел), поскольку
это невозможно в среде высокоорганизованных животных. Первобытное стадо
эволюционировало тем успешнее, чем больше отдельные индивидуумы могли
реализовать свои производственные наклонности, не испытывая ограничения в
пище со стороны доминирующих особей.
При наличии зачатков сознания и воли, которые были необходимы и
развились в связи с производственной деятельностью, появилась групповая
потребность в социальных, общественных отношениях.
Эта потребность праобщества и определяла его волю, его
формирующуюся мораль (прамораль). Удовлетворение этой социальной
потребности было невозможно без ограничения биологических потребностей
членов праобщества. Поэтому первым и вначале единственным
требованием воли праобщества — его праморали, обращенным к каждому из его
членов, было: не препятствовать доступу никого из остальных членов
праобщества к мясу. Это было требование всех членов праобщества, вместе
взятых, к каждому его члену, взятому в отдельности. Оно было первым
правилом, первой нормой человеческого поведения. Но эта обязанность всех
членов праобщества с неизбежностью оборачивалась для них и правом, а
именно правом каждого из них получить долю мяса, добытого в коллективе.
И эта обязанность, и это право, сама норма, от которой они были неотделимы,
были не чем иным, как одновременно и порождением и отражением материальных
отношений собственности праобщества на мясо.
Собственность есть явление, качественно отличное от биологического и любого
другого потребления. Производственные, социально-экономические отношения
всегда есть, прежде всего, отношения собственности, в данном случае
общественной или коллективной. В обществе доклассовом волевые
отношения собственности регулируются моралью и выступают как моральные, В
данном случае мы имеем дело с формирующимися волевыми отношениями
собственности. Они регулировались формирующейся волей праобщины
—праморалью. В становящихся волевых отношениях собственности воплощались
зарождающиеся материальные отношения собственности.
Существование воли общества предполагает существование воли у
каждого из его членов. Чтобы праобщество могло регулировать поведение своих
членов, необходимо наличие у каждого из них способности управлять своими
действиями. Понимание сущности отношений общественной и индивидуальной воли
предполагает ответ на вопрос, что именно заставляет индивида подчиняться
требованиям общественной воли, нормам поведения. Объяснить это одной лишь
угрозой наказания со стороны праобщества
нельзя. Все эти индивиды, вместе взятые, могли систематически требовать от
каждого индивида неуклонного соблюдения определенных норм поведения лишь
при том непременном условии, чтобы все они были кровно заинтересованы в
этом. Вполне понятно, что заинтересованность всех членов праобщества,
вместе взятых, в соблюдении норм невозможна без заинтересованности в этом
каждого из них, взятого в отдельности. Нормы были выражением потребностей
праобщества. Но потребности праобщества с неизбежностью были и
потребностями всех его членов, вместе взятых, а тем самым и каждого из них,
взятого в отдельности.
Как уже отмечалось, имеются серьезные основания полагать, что
первоначальные запреты носили форму табу. Если это так, то изучение
особенностей табу может пролить свет на путь формирования первой нормы
поведения, а тем самым и на процесс формирования первоначальных
производственных отношений.
Огромный материал о табу предоставляет в наше распоряжение
этнография. Термин «табу» прежде всего, применяется для обозначения особого
рода запретов совершать определенные действия и самих этих запретных
действий. Первоначально табу и представляли собой лишь запреты. Не все табу-
запреты регулировали отношения людей в обществе, т. е. были нормами
поведения. Но именно в табу-нормах поведения, т. е. в моральных, или
нравственных, табу, все особенности табу-запретов проявлялись наиболее
отчетливо. Они были исходной, первоначальной формой табу. В дальнейшем речь
пойдет исключительно о них.
Если всякое поведенческое табу есть запрет, то не всякая норма
поведения, состоящая в запрете тех или иных действий, есть табу. Табу —
запрет особого рода. Он с неизбежностью включает в себя три основных
компонента.
Первый компонент — глубокое убеждение людей, принадлежащих к
определенному коллективу, что совершение любым его членом определенных
действий неизбежно навлечет не только на данного индивида, но и на весь
коллектив какую-то страшную опасность, возможно, даже приведет к гибели
всех их. Им известно только, что, пока люди воздерживаются от такого рода
действий, эта опасность остается скрытой.
Второй компонент — чувство страха: чувство ужаса перед неведомой
опасностью, которую навлекают известные действия, и тем самым страха перед
этими навлекающими опасность действиями.
Третий компонент — собственно запрет, норма. Наличие запрета
говорит о том, что ни веры в опасность, навлекаемую данными актами
поведения человека, ни ужаса перед ней не было достаточно, чтобы отвратить
людей от совершения опасных действий. Отсюда следует, что эти действия были
чем-то притягательны для людей, что были какие-то достаточно могущественные
силы, которые толкали человека к их совершению. И так как эти действия того
или иного члена общества были опасны не только для него самого, но и для
человеческого коллектива в целом, последний должен был принимать меры,
чтобы заставить всех своих членов воздерживаться от них, наказывая тех, кто
с этим требованием не считался. Опасные действия становились
запретными.
Таким образом, табу представляли собой норму поведения, как бы
извне навязанную обществу какой-то посторонней силой, с которой невозможно
было
не считаться. На эту особенность табу давно уже обращали внимание некоторые
исследователи. Именно такой характер и должны были иметь первые нормы
поведения, возникшие как средства нейтрализации опасности, которую
представлял для формирующегося общества зоологический индивидуализм.
Достаточно долгий период формирование первых норм пришелся на
эпоху архантропов, которые были выше по развитию предшествующих им
хабилисам. Утверждение коммуналистической собственности на мясо, вскоре
перешло в полную собственность коллектива на растительную пищу, а далее на
средства производства. Окончательно утвердилось разделение труда по
половому и возрастному признаку.
Грегарно-индивидуальный отбор уступил место праобщинно-
индивидуальному, который характеризовался социальным характером. Эпоха
архантропов примечательна очень неустойчивыми праобщинами, которые часто
распадались, сливались и т.д. Это в свою очередь способствовало быстрому
отбору социально устойчивых групп формировавшихся людей, а так же
морфологическому прогрессу, в частности развитию мозга у архантропов,
мышления и языка.
Так же в этот период происходило вытеснение биологических
отношений из многих сфер человеческих отношений, и замена их социальными.
Расширялось влияние общественной воли, праморали, путем возникновения новых
социальных норм.
Одной из важнейших непроизводственных сфер деятельности
является область отношений между полами. По мере крушения системы
доминирования, и исчезновения у самок эструса, отношения между полами
приобрели более гибкий характер. Это в свою очередь порождало некоторое
количество конфликтов среди мужских особей, что подтверждается данными
палеоантропологии. Связи между полами имели промискуитетный характер.
Однако отсутствие позитивных норм не вело к кризису в праобщине. Как пишет
Ф.Энгельс : «… не существовало ограничений, установленных впоследствии
обычаем. Но отсюда еще отнюдь не следует неизбежности полного беспорядка в
повседневной практике этих отношений».
3.Эпоха первобытной общины.
4. Завершение антропогенеза. Возникновение общинно-родового строя.
Эволюция архонтропов завершилась возникновением
палеонтропов. Превращение ранних палеонтропов в поздние было связано с
переходом от одного этапа эволюции каменной индустрии к другому, в целом,
несомненно, более высокому. Но смена ранних палеонтропов поздними
сопровождалась не только прогрессом в развитии производственной и вообще
хозяйственной деятельности. Она была ознаменована резким переломом в
формировании общественных отношений.
Как свидетельствуют данные палеоантропологии и археологии, в
праобщине ранних палеонтропов довольно широко бытовало убийство, и может
быть каннибализм. Остатков поздних палеонтропов найдено гораздо больше, чем
ранних. Однако признаки насильственной смерти обнаруживаются значительно
реже.
Многочисленные находки палеонтропов свидетельствуют о том, что в
общине могли жить нетрудоспособные, больные, и покалеченные особи. Они
находились под защитой коллектива: о них заботились и ухаживали.
Коммуналистические отношения стали если не полностью, то в
значительной степени определять все остальные отношения в общине.
Интересны факты захоронений у поздних палеонтропов. Некоторые
ученые видят причину в появлении веры о души мертвых. Однако есть более
убедительное объяснение. Учитывая, что все захоронения находятся в
непосредственной близости от жилища, можно предположить: в ту эпоху,
соблюдение по отношению мертвых норм, которыми живые руководствовались в
свих отношения с друг другом, было насущной необходимостью. Отказ от этого
представлял собой опасный прецедент. Он мог в условиях, когда формирование
человеческого общества еще не завершилось, открыть дорогу для отказа от
соблюдения этих норм и в отношении живых членов коллектива.
В период палеолита сформировались, первые зачатки религии и
кул
| |  скачать работу |
Власть и социальные нормы в первобытных обществах |
