Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Врубель

портреты  С.  И.
Мамонтова(1897),  К. Д. Арцыбушева (1895-1896),  «Испания»(1894),  «Гадалка»
(1895), «Портрет жены Н. И. Забелы-Врубель в туалете  ампир»  (1898),  «Пан»
(1899), «Кночи» (1900), «Сирень» (1900), «Царевна-Лебедь» (1900) и  «Портрет
сына художника» (1902).
      Но Врубелю, как непокорному Мизгирю , суждено было изгнание из  страны
берендеев. Он был слишком чуток к наплыву «лиловых миров», чтобы  поселиться
в ней надолго.
      Уже в «Царевне-Лебеди» (1900) звучит что-то тревожное  –  недаром  это
была любимая картина  Блока.  В  сгущающихся  сумерках  с  багряной  полосой
заката царевна уплывает во тьму и только в последний раз  обернулась,  чтобы
сделать свой странный, предостерегающий жест. Эта птица с  ликом  девы  едва
ли станет послушной женой Гвидона, и благополучия не обещает  её  прощальный
взор. Она не похожа на Надежду Ивановну Забелу – совсем  другое  лицо,  хотя
Забела и исполняла эту роль в  «Сказке о царе Салтане».
      Ничего внешне не переменилось в жизни Врубеля. Если и переменилось, то
к лучшему: он был счастлив в браке, жена его с  огромным  успехом  выступала
на сцене мамонтовской Частной  оперы,  и  его  собственная  репутация  –  по
крайней мере в художественных кругах – неуклонно  росла.  Вне  всякой  связи
обстоятельствами личной жизни, по-видимому,  благоприятными,  им  овладевало
мрачное лихорадочное возбуждение, появлялись первые  симптомы  надвигавшейся
душевной болезни, и в этом состоянии, поначалу связанном не с упадком,  а  с
подъемом творческой энергии, Врубель возвращается  к  Демону,  на  этот  раз
отдавшись ему всецело.
      Бросая вызов толстовству, толстовской проповеди  простого,  смиренного
искусства, он сознательно хотел создать нечто  патетическое  и  грандиозное,
способное потрясать. Но, кажется, полной  отчетливости  замысла  у  него  не
было: Демон владел им больше, чем он Демоном. Он  колебался  –  написать  ли
Демона летящим или поверженным. Сначала остановился  на  первом:  сохранился
большой неоконченный холст «Летящий Демон» (1899).  Закрывая  небосвод,  дух
изгнанья парит на тускло-серебряных крыльях над пропастями и кручами  земли.
Лицо дано крупно и более  всего  закончено:  холодное,  мрачное,  неумолимое
лицо. Такой Демон,  какой  ныне  рисовался  воображению  художника  ,  летел
навстречу катастрофе, гибели:  идея  «поверженного»  сама  собой  возникала.
Уже работая над «Поверженным», уже почти закончив  его,  художник  временами
хотел вновь вернуться к «Летящему». Но «Поверженный»  пересиливал.  Снова  и
снова  переписывая  лицо,  Врубель  хотел  выразить  гордую  непобежденность
мятежного духа, даже и в падении. Но его Демон изнемог.  В  поединке  с  ним
изнемог и художник.
       Работая над образом легендарного богоборца, Врубель  сам  стал  живой
легендой.  Известна  и  много  раз  пересказывалась  драматическая   история
создания   этого   монументального   холста,   вплоть    до    лихорадочного
переписывания лица Демона уже тогда,  когда  картина  висела  в  выставочном
зале. «Были дни, что «Демон» был очень страшен, и потом опять  появлялись  в
выражении лица Демона глубокая грусть и  новая  красота».[15]  Но  никто  не
знает, какой вариант стал бы окончательным и мог  удовлетворить его  творца,
если бы приступ безумия не вырвал кисть из его рук.  Может  быть,  именно  в
этом мелькании, вихре, чередовании обликов и выражений, в этой  многоликости
и бесконечной превращаемости и состояла сущность  образа,  которым  художник
был одержим. Больше он к нему никогда не возвращался.
      Как бы ни было, тот  Демон,  томящийся  в  ущелье,  с  деформированным
телом, мучительно искривленным ртом, дикими и бессильно  грозящими  глазами,
какого мы видим теперь в Государственной  Третьяковской  галерее,  -  только
одна из граней Демона, мнившегося Врубелю. И это не лучшая  из  его  картин.
Она необычайно эффектна, и была еще эффектнее в момент  её  создания,  когда
розовый венец сверкал, павлиньи перья  мерцали  и  переливались  (уже  через
несколько лет ослепительные краски стали темнеть,  жухнуть  и  теперь  почти
почернели). Сама эта утрированная декоративная эффектность  лишает  живопись
подлинной глубины. В стремлении поразить, потрясти художник,  уже  утерявший
душевное равновесие, изменял своему «культу  глубокой  натуры»  -  и  «Демон
поверженный»  (1902),  с  чисто  формальной  стороны,  более  других  картин
Врубеля написан в стиле модерна.
      Но все же кажется кощунственным говорить о  нем  в  формально-стилевых
терминах. Мы ведь не только знаем, но и чувствуем – «здесь человек сгорел».
      Тема, вошедшая в его искусство в  1899  году  ,  а  в  последние  годы
настойчиво  им  овладевшая,  -  тема  Пророка,  почерпнутая   в   знаменитом
стихотворении  Пушкина.  Это  был  период  его  последнего   взлета,   когда
мастерство его не только оставалось на прежней высоте, но  приобрело  высшее
своеобразие и  утонченность.  В  течение  нескольких  месяцев  художник  был
психически совершенно здоров, а вместе с тем, кажется,  отчетлива  осознавал
близость конца. Однако  над «Пророком» продолжал  работать  и  тогда,  когда
конец уже практически наступил: почти ослепший, не  видя  того,  что  делает
рука, нанося один абрис поверх другого, он чертил   углем  «Видение  пророка
Иезекиила».
        Её первое воплощение было прямой иллюстрацией к этому стихотворению,
сделанной для пушкинского собрания  сочинений;  примерно  тогда  же  Врубель
написал  картину  на  тот  же  сюжет.  В  обеих  версиях  Пророк   изображен
традиционным библейским старцем, шестикрылый серафим  –  властным  молчаливо
повелевающим  посланцем  высших   сил.   Какой-либо   личной,   выстраданной
интерпретации сюжета здесь ещё не чувствуется.
      Поздние –  начиная  с  1904  года  –  версии  Пророка  (многочисленные
рисунки, эскизы, картина «Шестикрылый серафим (Азраил)» (1904)) и  последнее
произведение  Врубеля   -  «Видение  пророка  Иезекииля»  (1906)   –   очень
отличаются от ранних. Образ пророка теперь открыто автобиографичен;  рисунок
«Голова пророка» (1905) почти автопортрет.  Это  новый  образ  в  творчестве
Врубеля, нисколько не напоминающий Демона даже в  облике  Азраила  –  ангела
смерти. Прав П. К. Суздалев: «Серафим  стал  теперь  для  Врубеля  антиподом
тоскующего Демона, это образ-надежда  высшего  прозрения  художника-пророка,
призванного «жечь сердца людей, [...]  вестник  того  превращения,  которого
жаждал больной художник: «Восстань, пророк, и виждь, и внемли»[16].
      Но помимо надежды на высшее прозрение здесь выражено   еще  и  другое:
ощущение  близкой   гибели   художника-пророка,   которому   не   под   силу
прикосновение божественной десницы. Поэтому с таким состраданием  и  печалью
взирает на него Серафим, касаясь  его  «перстами  легкими,  как  сон».  А  в
другой композиции этот вестник преображается в вестника смерти – Азраила.
      Картина  «Шестикрылый серафим (Азраил)» - одно из сильнейших  творений
Врубеля,  превосходящее  по  экспрессии,  да  и  по  живописи  «Поверженного
Демона», хотя и гораздо менее  прославленное.  Незабываем  этот  неотвратимо
надвигающийся лик в облаке черных волос, с бездонными глазами, эта  поднятая
рука, держащая меч. Возмездие и высшая, суровая  справедливость.  И  написал
его жгучими, ослепительными красками, в блеске драгоценных камней,  но  кому
придет в голову рассуждать о «декоративности» перед этой картиной?
      В различных вариантах темы Пророка Врубель – и выздоровевший, и  снова
безумный, и зорко видящий, и слепой – повествовал о своей трагической  вине,
как она ему мнилась, - вине художника, который не выполнил миссию  «глаголом
жечь  сердца  людей»,  расточил  свой  великий  дар,  до  срока  выдохся   и
обессилел. Отсюда все  его  покаяния,  отсюда  же  и  болезненные  грезы  об
искуплении, очищении, после которого ему  будут  дарованы  «новые  глаза  из
изумруда», и тогда он напишет новые, «чистые»  произведения.  В  помраченном
сознании художника его «вина» персонифицировалась в Демоне – теперь  он  сам
стал считать его злобным искусителем, «исказившим» его картины.
      Во Врубеле жил некто, призванный к великому подвигу искусства, к тому,
чтобы открывать людям новые горизонты, будить от спячки,  поднимать  большие
вопросы человеческого  бытия.  Но  здесь  он  надорвался.  Какая-то  трещина
разламывала его хрупкий духовный состав, и  в  конце  жизни,  как  бы  держа
ответ перед своим гением, он осудил себя за  неполноту  осуществления  своей
миссии.
      Масштаб дарования превышал масштаб личности; высшие стремления его как
художника тормозились некоторыми  свойствами  его  человеческого  характера,
тоже требовавшими своей доли в творчестве.
      Кризис индивидуализма,  кризис  эстетического  мироощущения  вместе  с
подсознательным, поистине  пророческим  чувством  надвигающихся,  идущих  на
землю грозовых  событий,  -  все  это  было  глубочайше  пережито  Врубелем,
гениальным и чутким художником, даже если не осознавалось  или  осознавалось
превратно Врубелем-человеком,  слабым  человеком,  которому  миссия  Пророка
была не под силу. Над его могилой Блок говорил:  «Врубель  жил  просто,  как
все мы живем; при всей страсти к событиям, в мире ему не хватало событий;  и
события перенеслись во внутренний мир, - судьба современного художника:  чем
правильнее размежевывается на клеточки земная кора, тем  глубже  уходят  под
землю 
12345След.
скачать работу

Врубель

 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ