В.С. Пикуль
ет первая книга Валентина Пикуля – двухтомный
роман «Океанский патруль», посвященный памяти боевых друзей-североморцев.
Сам писатель не любит вспоминать о нем, считая его «образцом того, как не
надо писать романы» Действительно, сегодня видишь, сколь многими
недостатками он страдает – схематизмом сюжетных линий, прямолинейностью
характеров, затянутостью действия. Но было в романе и то, что скрашивало в
значительной степени чисто литературные огрехи – живое чувство
непосредственного участника событий, правдивость деталей, атмосферы того
времени, точность изображения флотского быта. В романе можно разглядеть и
некоторые характерные черты сегодняшнего Пикуля. Особенно в «финской
линии», потребовавшей от начинающего писателя серьезной литературной
работы, изучения специальной литературы и даже знания финского языка. Кроме
тог, «Океанский патруль» позволяет увидеть последующий рост Валентина
Пикуля.
После выхода романа писатель пережил серьезный творческий кризис. Надо
сказать, он всегда смотрел на себя достаточно трезво. Пикуль понимал, что
является пока автором одного, довольно слабого романа. И хотя приняли его в
союз писателей, понимал, что «писателя Валентина Пикуля не существует». «Я
был в отчаянии,- признавался он позже,- метался, не знал, что делать. Писал
рассказы, стихи и чувствовал – все не то».[5]
Правда, уже в те годы он немного занимался историей русского Севера,
где пришлось ему воевать, а потом и вообще увлекся историей нашего
государства. И когда услышал рассказ С.С.Смирнова о защитниках Брестской
крепости, вспомнил, что подобное уже было во время русско-турецкой войны.
Так возник замысел исторического романа «Базет», с которого он и
отсчитывает свою литературную биографию.
После «Баязета» увидели свет «Париж на три часа» и два первых тома
романа «На задворках великой империи» (третий том так и не был написан).
Конечно, не только рассказ С.С. Смирнова подтолкнул писателя к изучению
отечественной истории. Причина лежит гораздо глубже. Все пережитое в годы
Великой Отечественной войны властно заставило Валентина Пикуля задуматься
об истоках мужества советских людей, о глубинных корнях его.
«Летом 1941 года», - считает В. Пикуль, - мы выстояли еще и потому, что
нам в удел достался дух наших предков, закаленных в прошлых испытаниях».[6]
Подвиг нашего народа в Великой Отечественной войне прочно и неразрывно
связан с национально- патриотическими традициями, со всей сложной,
предельно драматичной, но героически прекрасной историей нашей Родины.
Поэтому В. Пикуль так внимательно изучал прошлое, стремясь проследить и
художественно осмыслить судьбу русского народа на значительном отрезке его
истории. Ибо, по твердому убеждению писателя, сегодня, «нельзя быть
патриотом, не опираясь при этом на богатейшее наследство наших предков.
Знание прошлого Отечества делает человека богаче духом, тверже характером и
сильнее разумом … Патриотизм – это страстное до ярости чувство своей
огромной Родины, за которую человек готов драться и отдать жизнь …»[7]
Страстное до ярости чувство Родины … Оно движет и самим Валентином
Пикулем. И именно в этом огромном патриотическом чувстве, в любви к своему
народу, к родной истории и лежит, как мне думается, ключ к разгадке
«феномена Пикуля».
Воскрешая прошедшее В. Пикуль не просто помогает прочитать многие
драматические и героические его страницы, увидеть забытые лица предков,
совершивших выдающиеся подвиги во славу Отечества (романы Пикуля не просто
исторические, они в прямом смысле этого слова патриотические). Он не устает
напоминать нам о нашем национальном достоинстве и о той великой роли,
которую сыграл русский народ и в истории нашей многонациональной страны, и
в истории Европы, и в мировой истории в целом. (Достаточно вспомнить те
страницы «Фаворита», где Пикуль рассказывает о провозглашении Россией
«Декларации вооруженного нейтралитета». Имевшей решающее значение в борьбе
за независимость Соединенных Штатов Америки).
Валентин Пикуль заставляет читателя не просто лучше узнавать родную
историю, открывать для себя многое в ней неизвестное, но и часто по-иному
смотреть на нее. Ведь многие из нас слабо знают собственную историю. И не
только во всем объеме, но даже главные ее вехи. Зачастую о войнах Алой и
Белой розы мы осведомлены лучше, чем о походах великого Суворова или о
подвигах генерала Скобелева, о которых когда-то знал любой мальчишка.
Печально то, что были у нас времена, когда отечественная история не просто
недооценивалась или извращалась, но и объявлялась вредной в деле воспитания
народа. А слово патриотизм считалось чуть ли не бранным. В русской истории
некоторые видели лишь «зловонный омут» - грязь, деспотизм, эксплуатацию,
невежество.
Даже героические страницы ее, славные подвиги предков во имя Отечества
в 20-30 годы зачастую принижались и осмеивались, а деяния сомнительных
личностей воспевались.
Нигилистически-презрительное отношение к прошлому, к патриотизму нашло
довольно широкое распространение не только в исторической науке, но и в
литературе тех лет. Тогда не редкими были строки, наподобие написанных по
поводу памятника Минину и Пожарскому: «Случайно им мы не свернули шею …
Подумаешь, они спасли Расею! А может было б лучше не спасать?»
Ну как не вспомнить здесь Александра Сергеевича Пушкина, гениально
точно обозначившего тип людей, для «коих все равно: бегать ли им под орлом
французским или русским языком позорить все русское – были бы только
сыты».[8]
Да и сама история, по словам Федора Ивановича Тютчева, - «истинный
защитник России» - внесла ясность в этот вопрос. В годы Отечественной войны
столь сильно ощущалась неразрывная, кровная связь времен, и прошлое, как
солдат, шло в бой с врагом. «Ты не один в этой огненной буре, русский
человек, - писал в те дни Леонид Леонов, - с вершин истории смотрят на
тебя песенный наш Ермак, и мудрый Минин, и русский лев Александр Суворов, и
славный, Пушкиным воспетый, мастеровой Петр 1, и Пересвет с Ослябей, что
первыми пали в Куликовском бою. В трудную минуту спроси у них. Этих строгих
русских людей, и они подскажут тебе, как поступить, даже оставшись в
одиночку среди вражьего множества».[9]
И в наши дни вопрос об отношении к истории, патриотизму является далеко
не отвлеченным и не чисто академическим. В непростое и неспокойное наше
время он, может быть, как никогда принципиален. И не случайно русская
история сейчас – предмет острейшей идеологической борьбы. А русофобия –
едва ли не главное оружие империалистической пропаганды. «Вся русская
история, - пишет Ф. Нестеров в книге «Связь времен», - с точки зрения
буржуазной славистики, есть чередование господства аварского, хазарского,
варяжского, монгольского догматического влияния и, начиная с эпохи Петра
вплоть до самой революции, благотворного воздействия и господства ост-
зейских немцев… О том, что русский народ мог сам решать свою судьбу,
разумеется, и речи нет …
Из нигилистической концепции всей русской истории довольно стройно
вырастает нигилистическая же теория «Октябрьской революции, в которой
русофобия оборачивается антисоветизмом. Отсталость провозглашается
доминирующей чертой русского исторического процесса; а отсталостью
объясняют 1917 год и диктатуру пролетариата …»[10]
По-иному видит родную историю Валентин Пикуль. Нет, он не закрывает
глаза на язвы и пороки прошлого. Порой его романы – особенно из жизни
России XVIII века – трудно даже читать – настолько в них писатель
реалистичен и даже натуралистичен в описании бедствий народных: нищеты,
бесправия, голода, повальных эпидемий, издевательств помещиков. Таковы,
например, потрясающе написанные сцены массовых самосожжений в «Слове и
деле», страницы о зверствах Салтычихи или потопленном в крови восстании
Пугачева в «Фаворите».
А с каким гневом и возмущением обличает писатель в романах «Богатство»,
«Крейсера», «У последней черты» («Нечистая сила») да и других «царскую
шайку», разворовывавшую и развращавшую страну …
И не потому ли так внимателен В. Пикуль – художник глубоко социальный –
к теме революции, которая не ограничивается у него жесткими временными
рамками, непосредственно с 1917 годом (романы «Из тупика», «Моодзунд»).
Борьба за лучшее будущее, за социальную справедливость, против
самодержавия и эксплуатации проходит практически через все произведения В.
Пикуля. Мы видим эту борьбу в сценах пугачевского бунта в «Фаворите» и на
страницах миниатюр «Старой шкатулки», сполохами пожаров 1905 года она
озарила роман «На задворках Великой империи», значительное место уделено ей
и в романе «Три возраста Окини-сан».
В. Пикуль подходит к истории диалектично, поэтому и видит в революции
не стихийный взрыв, обусловленный стечением обстоятельств, а естественное
завершение всего предшествующего исторического развития России, добытое в
многовековой борьбе осуществление всех
| |  скачать работу |
В.С. Пикуль |
