В.С. Пикуль
самых светлых мечтаний и чаяний
народа, залог прекрасного и гармоничного будущего …
Но, безжалостно вскрывая недостатки прошлого, писатель дален от
исторического нигилизма, который, по его мнению, «калечит души людей,
лишает их понимания национальных святынь.» При всей объективности
изображения прошлого для В. Пикуля в истории важен, прежде всего,
положительный пример. Воспитывающий у народа чувство патриотизма и
национальной гордости. Своими романами писатель настойчиво подчеркивает,
что мы не Иваны, родства не помнящие. Что у народа нашего, при всей
сложности исторического развития, были и великая наука, и великое
искусство, и великая литература, и величайшие победы и достижения.
Все это не могло возникнуть из ничего, родиться во мраке беспросветной
исторической ночи. У великого народа и история великая!
«За патриотизм или против патриотизма ?» - ответ на этот Ленинский
вопрос всегда однозначен. “История – говорит писатель, - могучий фактор
воспитания, осознанного патриотизма. Принижать свою историю, забывать ее –
значит оплевывать могилы своих предков, боровшихся за родную русскую землю…
Я сам считаю себя патриотом и не боюсь говорить об этом громко»[11]
Историческое полотно, созданное В. Пикулем, огромно. Трудно даже
перечислить эпохи и события, которые отразил он в своих произведениях. По
признанию писателя, еще в самом начале творческого пути он понял, что
история России настолько богата, что охватить ее всю одному человеку не
возможно. Поэтому он попытался ограничить себя наиболее интересующим его
столетием – с 1725 года, года смерти Петра I, по 1825 год, ознаменовавшийся
восстанием декабристов.
В основе произведений Валентина Пикуля всегда лежит точно выверенный
фактический, документальный материал. И в этом тоже проявилось отношение
писателя к истории и исторической прозе. Современного читателя не
удовлетворяет уже вольное, беллетризованное переложение прошлого. Его
привлекают и убеждают документы, факты, свидетельства современников. «Я не
умею выдумывать – рассказывает В. Пикуль. – Я могу писать только тогда,
когда у меня есть фактический материал, когда досконально проработаны
источники».[12]
Так что же: в книгах В. Пикуля нет неточностей? Конечно же они
встречаются. Их не может не быть, если учитывать, какой огромный
исторический пласт поднимает и перерабатывает писатель. А, кроме того,
каждое событие прошлого, результаты деятельности того или иного
исторического лица всегда имеют несколько версий.
И дело исторического романиста – знать все эти версии и выбрать из них
одну, наиболее ему близкую. А эта версия не всегда совпадает со взглядами
других исследователей, а часто и с общепринятой точкой зрения. Но шибок и
неточностей в романах В. Пикуля, как свидетельствуют об этом крупнейшие
историки, не больше, а меньше, чем в иных научных монографиях.
Валентин Пикуль, соединяя в себе одновременно талант художника и
историка, идет, как правило, тропами нехожеными. В свих произведениях он
разрабатывает обычно те пласты минувшего, которые оставались до него или
совсем не освещенными, или освещенными недостаточно не только литературой,
но и исторической наукой. Наиболее характерный пример тому – знаменитый
роман «Слово и дело», ставший сегодня библиографической редкостью.
«Слово и дело», пожалуй, вершинный роман В. Пикуля. Именно с него
начинается «главная книга писателя. В. Пикуль продолжил тему романом
«Фаворит». Сюда же можно отнести роман «Пером и шпагой». На очереди
«Аракчеевщина», с которой в свет будет достаточно полно и всесторонне
отражено целое столетие русской истории. В «Слове и деле» в наиболее яркой
форме проявились особенности творческой манеры художника, его отношение к
русской истории и русскому национальному характеру.
… 30-е годы XVIII столетия, которым посвящен роман, - воистину «темные
годины нашей истории. До В. Пикуля эпоха эта была в какой-то степени
показана «русским Вальтером Скоттом» – Иваном Лажечниковым («Ледяной дом»),
который, однако, во многом пренебрег исторической реальностью то времени,
пойдя преимущественно по пути художественного вымысла. В. Пикуль же в
основу романа положил подлинные исторические события, тщательно выверив их
по документам.
Начав свое повествование с краткого царствования Петра II, писатель
расширяет картину происходящих событий, пока нам не открывается огромное,
многоплановое полотно, географически охватывающее Петербург и Москву, Париж
и Берлин, Казань и Ярославль, Курляндию и Урал, Крым и Север, а в своем
«социальном разрезе» показывающее почти все слои тогдашнего русского
общества. (Этот принцип масштабности, стремления захватить в орбиту
повествования как можно больше событий, мест, героев отличает и другие
произведения В. Пикуля, в частности, двухтомный роман «Фаворит»).
Перед нами кровопролитные бои крымских походов фельдмаршала Миниха и
яростная борьба аристократии за власть; «позолоченная грязь» придворной
жизни и нищета и бесправие простого народа; темные подворотни воровских
притонов и роскошные резиденции европейских послов … А над всем этим
мрачные фигуры «пришлых людей», насадивших в стране режим невиданного
террора, и самой императрицы – Анны Иоановны, боящейся своего народа и
ненавидевшей его (в «Фаворите» такой фигурой выступает перед нами
«голштинский выродок» – император Петр III). С ее приходом к власти, по
выражению историка В.О. Ключевского, иноземцы «посыпались в Россию, точно
сор из дырявого мешка».[13]
Меня объял чужой народ,
В пучине я погряз глубокой …
Избавь меня от хищных рук
И от чужих народов власти, -
С горечью восклицал Махайло Ломоносов.
Бироны, Остерманы, Лейбманы, Левенвольды стали владыками России,
возвестившими: «Все смерти лютой достойны!»
И взметнулся над головами топор палача. Загуляли по спинам кнуты и
плети. Заскрипели дыбы в застенках Тайной канцелярии. «И над великой
Россией, страной храбрецов и сказочных витязей, какой уже год царствовал
много бедственный страх».
Страх, нищета, отчаяние, террор сковали страну. И на фоне всего этого
ужаса писатель раскрывает нам судьбы своих героев – судьбы поломанные,
трагические, исковерканные. Князь Михаил Голицын, один из образованнейших
людей своего времени, затравленный придворными и превращенный в жалкого
шута, «высокоумная» Наташа Шереметева – чистая возвышенная девушка,
проведшая лучшие свои годы в Березовском остроге, беглый мужик Потап
Сурядов, один из центральных персонажей книги, - все они жертвы своего
времени. Но они же и его обвинители.
Валентин Пикуль – не тот известный летописец, добру и злу внимавших
«равнодушно». И прошлое для него - не остывший пепел. Оно живо, оно для
художника так же реально, как и сегодняшний день. Поэтому и в этом романе,
и в других произведениях мы всегда ощущаем присутствие автора, его
страстность и неравнодушие. Он как бы живет вместе со своими героями,
мучается, страдает, неистовствует, борется вместе с ними. («Рассказ о
прошлом, как о своей судьбе … мой народ, моя страна, мои предки, мои
истоки. История воспитывает только при таком выстраданном к ней отношении»,
- сказал об этом известный философ Арс.Гулыга). И потому, наверное, читая
романы писателя, и мы сами проникаемся этими чувствами, забывая невольно,
что живем в конце XX столетия. Иная, прошлая жизнь целиком захватывает нас!
Такая горячая сопричастность – характерная особенность авторского письма
Валентина Пикуля. Видимо, отсюда столь часто встречающиеся в его
произведениях отступления и прямые публицистические выходы.
«Слово и дело!» - по площадям. «Слово и дело!» – по кораблям. «Слово и
дело!» – по кабакам … Бойся, человек русский. Возьмут тебя – и навеки
пропал ты. Запись имени твоего в прах изведут, даже не узнать – куда
сослан. Впредь только так и делали … Чтобы от человека следа не осталось.
Будто его никогда и не было на белом свете.
Иногда же в мешок зашьют – и в воду. Или на болоте затопчут – вглубь.
Коли жена у тебя была – ее в одну сторону. Детишек – в другую. Раскидают
семью по разным углам. Сколько было их - Иванов, родства не помнящих!
Сколько детей, от голода мутноглазых, бродило по околицам. «Подайте Христа
ради», - пели они страдальчески.
Роман «Слово и дело» – роман жестокий. Как жестока была и эпоха в нем
описанная. Но тем мощнее звучит в нем основной мотив – борьба русского
человека с иноземными поработителями. Писателю удалось показать, что как ни
велики тяготы террора, как ни ужасающе жестоки притеснения, они не смогли
сломить стремления народа русского к свободе и национальной независимости.
(«А все равно народа русского вам к власти иноземной не приучить», -
хрипит, вися на дыбе, своим мучителям В.П. Жолобов).
Роман не вызывает ощущения безысходности. Напротив. Вместе с чувством
боли и гнева картина тог
| |  скачать работу |
В.С. Пикуль |
