Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Анна Ахматова

здесь же, прежде всего  и  открывалась  возможность  выхода.   Именно  здесь
рождались подлинно поэтические открытия, такой взгляд на мир, что  позволяет
говорить о поэзии Ахматовой как о новом явлении в  развитии  русской  лирики
двадцатого  века.  В  ее   поэзии  есть  и  "божество",   и   "вдохновение".
Сохраняя высокое значение идеи  любви,  связанное  с  символизмом,  Ахматова
возвращает ей живой и  реальный,   отнюдь  не  отвлеченный  характер.   Душа
оживает "Не для страсти, не для забавы,  Для великой земной любви".
                   " Эта  встреча  никем  не  воспета,
                     И без песен печаль   улеглась.
                     Наступило прохладное  лето,
                     Словно  новая жизнь началась.
                     Сводом каменным кажется небо,
                     Уязвленное желтым огнем,
                     И нужнее  насущного  хлеба
                     Мне единое  слово  о  нем.
                     Ты,  росой окропляющий травы,
                     Вестью душу мою оживи, -
                     Не для страсти, не для забавы,
                     Для великой земной любви".
        "Великая  земная  любовь"  -  вот  движущее  начало   всей   лирики
Ахматовой. Именно  она  заставила  по-иному  -  уже  не  символистски  и  не
акмеистски, а, если воспользоваться привычным  определением,   реалистически
- увидеть мир.
                     " То пятое время года,
                       Только его славословь.
                       Дыши последней свободой,
                       Оттого, что это - любовь.
                       Высоко небо взлетело,
                       Легки очертанья вещей,
                       И  уже  не празднует тело
                       Годовщину грусти своей".
       В этом  стихотворении Ахматова назвала любовь "пятым временем года".
Из  этого-то  необычного,  пятого,  времени  увидены  ею  остальные  четыре,
обычные. В состоянии любви мир видится заново.  Обострены  и  напряжены  все
чувства. И открывается необычность обычного. Человек  начинает  воспринимать
мир с удесятеренной силой, действительно достигая в ощущении  жизни  вершин.
Мир открывается в дополнительной реальности:   "Ведь  звезды  были  крупнее,
Ведь  пахли   иначе  травы".  Поэтому  стих  Ахматовой  так  предметен:   он
возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том,  мимо
чего мы в обычном  состоянии способны пройти равнодушно,   не  оценить,   не
почувствовать.  "Над засохшей повиликою Мягко плавает пчела" -  это  увидено
впервые.
       Потому же открывается возможность  ощутить  мир   по-детски   свежо.
Такие стихи,  как "Мурка,  не  ходи,   там  сыч",  не  тематически  заданные
стихи   для   детей,   но   в   них   есть   ощущение   совершенно   детской
непосредственности.
       И еще одна связанная  с  тем  же  особенность.   В  любовных  стихах
Ахматовой много эпитетов,  которые когда-то знаменитый русский филолог  А.Н.
Веселовский  назвал  синкретическими  и  которые  рождаются  из  целостного,
нераздельного,  слитного восприятия мира, когда глаз видит мир неотрывно  от
того,    что   слышит   в   нем   ухо;   когда   чувства    материализуются,
опредмечиваются, а предметы одухотворяются. "В страсти  раскаленной  добела"
- скажет Ахматова.  И она  же  видит  небо,   "уязвленное  желтым  огнем"  -
солнцем,  и "люстры безжизненный зной".



                        Роль деталей в стихах о любви

       У Ахматовой  встречаются  стихи,   которые  "сделаны"  буквально  из
обихода,  из  житейского  немудреного  быта  -   вплоть   до   позеленевшего
рукомойника,   на   котором   играет   бледный   вечерний   луч.    Невольно
вспоминаются слова,  сказанные  Ахматовой  в  старости,  о  том,  что  стихи
"растут из сора", что предметом  поэтического  воодушевления  и  изображения
может стать даже пятно плесени на сырой  стене,   и  лопухи,  и  крапива,  и
сырой забор, и  одуванчик.  Самое  важное  в  ее  ремесле  -  жизненность  и
реалистичность,  способность увидеть поэзию  в  обычной  жизни  -  уже  было
заложено в ее таланте самой природой.
       И как,  кстати,  характерна  для  всей  ее  последующей  лирики  эта
ранняя строка:
                         Сегодня я с утра молчу,
                         А сердце - пополам...
       Недаром, говоря  об  Ахматовой,   о  ее  любовной  лирике,   критики
впоследствии замечали,  что ее любовные драмы,  развертывающиеся  в  стихах,
происходят как бы в молчании:  ничто  не  разъясняется,  не  комментируется,
слов так мало, что каждое из них несет  огромную  психологическую  нагрузку.
Предполагается, что читатель или должен  догадаться,  или  же,  что,  скорее
всего, постарается обратиться к собственному опыту,  и тогда  окажется,  что
стихотворение очень  широко  по  своему  смыслу:   его  тайная  драма,   его
скрытый сюжет относится ко многим и многим людям.
       Так и в этом раннем стихотворении. Так ли нам уж важно,  что  именно
произошло в жизни героини?  Ведь  самое  главное  -  боль,  растерянность  и
желание успокоиться хотя бы при взгляде на солнечный луч,   -  все  это  нам
ясно, понятно и едва ли не каждому  знакомо.  Конкретная  расшифровка   лишь
повредила бы силе стихотворения, так как мгновенно сузила бы,   локализовала
его сюжет,  лишив всеобщности и глубины.   Мудрость  ахматовской  миниатюры,
чем-то отдаленно похожей на японскую хоку,   заключается  в  том,   что  она
говорит  о  целительной  для  души  силе  природы.   Солнечный  луч,  "такой
невинный и простой",  с равной лаской освещающий  и  зелень  рукомойника,  и
человеческую душу, поистине является смысловым  центром,  фокусом  и  итогом
всего этого удивительного ахматовского стихотворения.
       Ее любовный стих, в  том  числе  и  самый  ранний,  печатавшийся  на
страницах "Аполлона"   и  "Гиперборея",   стих  еще  несовершенный  ("первые
робкие попытки",  - сказала Ахматова впоследствии), иногда почти  отроческий
по  интонации,   все    же   произрастал   из   непосредственных   жизненных
впечатлений, хотя эти впечатления и  ограничивались  заботами  и  интересами
"своего круга". Поэтическое слово молодой Ахматовой, автора вышедшей в  1912
году первой книги стихов  "Вечер",  было  очень  зорким  и  внимательным  по
отношению ко всему, что попадало в  поле  ее  зрения.   Конкретная,   вещная
плоть  мира,  его  четкие  материальные  контуры,  цвета,  запахи,   штрихи,
обыденно обрывочная речь – все это не только бережно переносилось  в  стихи,
но  и  составляло  их  собственное  существование,   давало  им  дыхание   и
жизненную  силу.  При  всей  не   распространенности   первых   впечатлений,
послуживших основой сборника "Вечер", то,  что  в  нем  запечатлелось,  было
выражено  и  зримо,  и  точно,  и  лаконично.  Уже  современники   Ахматовой
заметили,  какую  необычно  большую  роль  играла  в  стихах  юной  поэтессы
строгая, обдуманно локализованная житейская деталь.  Она  была  у   нее   не
только точной.   Не  довольствуясь  одним  определением  какой-либо  стороны
предмета, ситуации или душевного  движения,  она  подчас  осуществляла  весь
замысел стиха,  так что,  подобно  замку,  держала  на  себе  всю  постройку
произведения.
                   " Не  любишь,  не  хочешь смотреть?
                     О,  как ты красив, проклятый!
                     И я не могу взлететь,
                     А с  детства  была крылатой.
                     Мне очи застит туман,
                     Сливаются вещи и лица,
                     И только красный тюльпан,
                     Тюльпан у тебя в петлице".
                                       Смятение
      Не правда  ли,   стоит  этот  тюльпан,  как  из  петлицы,  вынуть  из
стихотворения,  и оно немедленно померкнет!..  Почему?  Не потому  ли,   что
весь  этот  молчаливый  взрыв  страсти,   отчаяния,   ревности  и   поистине
смертной обиды - одним словом,  все,  что составляет в эту минуту  для  этой
женщины смысл ее жизни,   все  сосредоточилось,  как  в  красном  гаршинском
цветке зла, именно в  тюльпане:   ослепительный  и  надменный,  маячащий  на
самом уровне  ее  глаз,  он  один  высокомерно  торжествует  в  пустынном  и
застланном  пеленою  слез,  безнадежно   обесцветившемся   мире.    Ситуация
стихотворения такова,   что  не  только  героине,   но  и  нам,   читателям,
кажется, что тюльпан не "деталь" и уж, конечно,  не "штрих",   а  что  он  -
живое  существо,   истинный,   полноправный   и   даже   агрессивный   герой
произведения,   внушающий  нам  некий  невольный   страх,   перемешанный   с
полутайным восторгом и раздражением.
       У иного  поэта  цветок в петлице так и остался бы  более  или  менее
живописной подробностью внешнего облика персонажа,  но  Ахматова  не  только
вобрала  в  себя  изощренную  культуру многосмысленных  значений,   развитую
ее предшественниками  -  символистами,   в  частности  их  умение  придавать
жизненным реалиям безгранично расширяющийся смысл, но и, судя по  всему,  не
осталась чуждой и  великолепной  школе  русской  психологической  прозы,   в
особенности  романа  (Гоголь,  Достоевский,  Толстой).   Ее  так  называемые
вещные детали,  скупо поданные,   но  отчетливые  бытовые  интерьеры,  смело
введенные  прозаизмы,  а  главное,  та  внутренняя   связь,   какая   всегда
просвечивает у нее между внешней средой и потаенно бурной жизнью  сердца,  -
все  живо  напоминает  русскую  классику,   не   только   романную,   но   и
новеллистическую,  не  только  прозаическую,  но  и  стихотворную   (Пушкин,
Лермонтов, Тютчев, позднее - Некрасов).



                              Пушкин и Ахматова

       Говоря о любовной лирике Ахматовой,   нельз
12345След.
скачать работу

Анна Ахматова

 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ