Достаевский.Ф.М.
ы его
еще неясны ему самому, но в них уже чувствуется созидающая сила; она
слышится даже и в самом тоне речи, в оригинальном и сильном языке. Во всех
этих трех повестях резко выступают особенности будущего Д.: его герои —
люди «с судорожно напряженной волей и внутренним бессилием», люди, которым
обида и унижение доставляют болезненное наслаждение — люди, которые в себе
самих не могут отделить любви от ненависти и сами себя не понимают, себя
самих «вместить не могут». В продолжение всего этого первого периода своей
литературной деятельности Д., несмотря на хороший заработок, был кругом в
долгах и «в тисках у нужды» — до того плохо умел он устраивать свои
денежные и вообще практические дела. Здоровье его тоже было в очень
неудовлетворительном состоянии; он несколько раз думал серьезно заняться
им, но не было ни средств, ни времени. С кружком «Современника» он скоро
совсем разошелся; с одним Белинским он поддерживал хорошие отношения
довольно долго, хотя очень оскорблялся его неблагоприятными отзывами о
последних его повестях.
«Неточка Незванова» осталась неоконченной вследствие катастрофы,
постигшей Д.: в ночь на 23 апреля 1849 г. он был арестован и провел восемь
месяцев в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. Он написал там
повесть «Маленький герой», напечатанную только в 1857 г. Причиной ареста
было так называемое дело Петрашевского. Д. был судим за то, что посещал
собрания у Петрашевского три года, слушал суждения и сам принимал участие
в разговорах о строгости цензуры, и на одном собрании, в марте 1849 г.,
прочел полученное из Москвы от Плещеева письмо Белинского к Гоголю, потом
читал его на собраниях у Дурова и отдал для списания копии Монбелли; на
собраниях у Дурова слушал чтение статей, знал о предложении завести
литографию, у Спешнева слушал чтение «Солдатской беседы». Приговор генерал-
аудиториата о нем гласит: «За участие в преступных замыслах,
распространение письма литератора Белинского, полного дерзких выражений
против православной церкви и верховной власти, и за покушение, вместе с
прочими, к распространению сочинений против правительства посредством
домашней литографии» он ссылается на каторгу на 8 лет. Государь изменил
это наказание, утвердив каторгу «на 4 года, а потом рядовым». 21 декабря
1849 г. Д. вместе с другими осужденными был вывезен на Семеновский плац,
где всем им был прочитан приговор к смертной казни через расстреляние,
потом объявлено помилование и приговор в окончательной форме. 24 декабря
Д. был отправлен в Сибирь. В это время он не чувствовал себя подавленным и
утешал при прощании брата Михаила, говоря, что «и в каторге не звери, а
люди», и что по выходе из каторги ему «будет о чем писать».
Дорога до Омска в суровое время года не легко отозвалась на здоровье
Д.: у него открылись золотушные раны на лице и во рту. Жизнь Д. в остроге
хорошо известна по «Запискам из мертвого дома», где, как он сам говорит;
он «под вымышленными именами рассказал свою жизнь в каторге и описал своих
прежних товарищей каторжных»: краски только немного гуще в секретно
пересланном, откровенном письме к брату, писанном 22 февраля 1854 г., т.
е. почти сейчас же по выходе из острога. Относительно того, как повлияло
на Д. одиночное заключение, приговор на Семеновском плацу и каторга, есть
два совершенно противоположные мнения. Одни, опираясь на его же
собственные слова, говорят, что судьба оказалась к нему «не мачехой, а
суровой матерью», что страшное испытание, им вынесенное, излечило его от
многих недостатков, выработало его убеждения, а наблюдение окружающего
раскрыло перед ним такие горизонты и такие глубины души человеческой,
каких не видел ни один писатель до него. Другие весь болезненный надрыв
его произведений, его мистицизм и его переход из одного лагеря в другой
объясняют тем, что каторга сломила его нравственно, не говоря уже о том,
что окончательно погубила его здоровье. Первые забывают, что Д. и в ранних
своих произведениях выказывал необыкновенную глубину анализа, а с другой
стороны, он и после каторги остается тем же болезненно самолюбивым и
нетерпеливым человеком и тем же поэтом безысходного страдания, душевных
ненормальностей и болезней. Вторые упускают из виду слабые стороны
произведений его первого периода. Что каторга не сломила Д., видно из той
энергии и жажды умственной жизни, которая проявляется хотя бы в упомянутом
письме к брату (он настоятельно просит у него и отцов церкви, и историков,
и экономистов); но она не могла не надломить его, как это видно из
приниженного тона тех же сибирских писем (брат Михаил для него
«благодетель», сестры, которые не забыли его «горемычного» — ангелы) и из
тех средств, которыми надеется он снискать себе полное прощение
(патриотические стихотворения и пр.); да и 4 года невольного умственного
застоя не могли пройти бесследно, не говоря уже о падучей болезни, которая
теперь определилась совершенно ясно. Впрочем, этот «надлом» нисколько не
отражается на «Записках из мертвого дома», над которыми он принимается
работать по освобождении. «Записки из мертвого дома» — наиболее
художественное, единственное безусловно художественное произведение
Достоевского, так как в них великая идея и прекрасная форма вполне
уравновешены между собою. Во всех его последующих произведениях идея как
будто подавляет самого автора и берет над формой верх; он стремится
выразить эту идею с такой же силой и убедительностью, с какой сам сознает
и чувствует ее, а это ему удается не сразу. Добившись, наконец, выражения
точного и достаточно сильного, он не решается исключить все прежние
попытки, так как в них известная сторона идея выражена с большей ясностью,
нежели в окончательной форме. Он, конечно, сознает, что от этого страдает
стройность композиции; но он всегда склонен жертвовать красотой для
истины. По той же причине Д., столь ревнивый к оригинальности своих
произведений со стороны идеи, не задумываясь повторяет свои типы и
положения, если находит, что в них можно выразить еще сильней и рельефней,
нежели он сделал это прежде. Но очень часто Д. не имел физической
возможности выправить свое произведение и сделать его более сильным и
стройным. Первая часть была уже в руках читателей в то время, когда он
писал вторую. Причины, почему так исключительно посчастливилось «Зап. из
мертвого дома», две: первая, конечно — содержание, не выдуманное, а данное
собственной жизнью, что для поэта правды всегда представляет огромные
выгоды; вторая — та, что, работая над ними, Д. не мог иметь в виду быстро
напечатать их по цензурным условиям, писал их почти для себя и таким
образом имел полную возможность выносить их в душе своей.
После каторги солдатская служба не могла показаться Д. особенно
тяжкой, да и продолжалась она недолго: 1 окт. 1855 г. он произведен был в
прапорщики. В это время в жизни его совершался роман, по-видимому,
довольно болезненного характера; он закончился тем, что 6 марта 1856 г. в
г. Кузнецке Д. женился на вдове Марье Дмитриевне Исаевой. Брак увеличил
денежные нужды Д. (у него был пасынок о котором он заботился всю
последующую жизнь), и ему еще чаще пришлось обращаться за помощью к
друзьям и брату Михаилу, который в это время стоял во главе торгового
предприятия, шедшего довольно удовлетворительно (папиросная фабрика). В
1859 г. Д. прощен и ему дозволено выйти в отставку и вернуться в Россию. В
этом же году он печатает две большие повести «Дядюшкин сон» («Русское
слово») и «Село Степанчиково и его обитатели» («Отеч. Зап.»). «Дядюшкин
сон — одно из наименее субъективных произведений Д. Тема его до крайности
невинная, не имевшая ни малейшего отношения к жгучим вопросам
действительности: это — история неудачной попытки женить
полуразвалившегося старика на красивой и умной барышне. Достоевский был,
очевидно, недоволен тем, как он справился с этой темой, и через 15 лет
переработал ее вновь в «Подростке», реальнее и глубже. «Село Степанчиково»
— произведение вполне оригинальное, и тема эта у Д. уже никогда не
повторялась. Обрабатывает его Д. еще в Сибири в 1856 г. О нем, надо
думать, говорит Д. в письме к А. Майкову от 18 янв. 1856 г.: «я шутя начал
комедию и шутя вызвал столько комической обстановки, сколько комических
лиц и так понравился мне мой герой, что я бросил форму комедии, несмотря
на то, что она удавалась, собственно для удовольствия как можно дольше
следить за приключениями моего нового героя и самому хохотать над ним.
Этот герой мне несколько сродни. Короче, я пишу комический роман, но до
сих пор все писал отдельные приключения; написалось довольно, теперь все
сшиваю в целое». По возвращении в Россию, Д., не имея права жить в
столицах, поселился в Твери, но усиленно хлопотал о дозволении переехать в
Петербург, и через несколько месяцев хлопоты его увенчались успехом. В
1860 г. Д. уже окончательно основался в Петербурге и с 1861 г. вмесите с
братом издает ежемесячный журнал «Время», в котором печатает свой первый
большой роман: «Униженные и оскорбленные» и «Записки из мертвого дома».
Роман «Униженные и оскорбленные» не очень высоко ставили даже самые
близкие друзья Д. Это — фельетонный роман, говорили они; в нем куклы,
ходячие книжки, а не люди, — и сам автор соглашался с ними, называл свой
роман произведением диким, хотя и
| |  скачать работу |
Достаевский.Ф.М. |
