Герцен и Достоевский
Другие рефераты
Содержание
Введение.
Часть I – Герцен.
1. Право человека на бунт.
2. Революционная Россия.
3. Сознание русского народа.
Часть II – Достоевский.
1. Религиозно- нравственные идеи.
2. Нравственно-эстетические философские взгляды Достоевского.
Вывод.
Ссылки.
Список литературы.
Введение.
Русских демократических деятелей середины XX века часто называют
просветителями. Это верно, но только отчасти. Классические просветители
исходили из здравого смысла, который должен диктовать свои законы
действительности. Белинский, Герцен, Чернышевский, Добролюбов и Достоевский
уже прекрасно понимали, что реальность хитрее, умнее самого глубокого ума,
что смысл не в нашей голове, а в объективном мире (как, впрочем, и
бессмысленность тоже).
Положение о том, что разум не в нашей голове только, но и в самой
реальности, могут разделять как идеалисты, так и материалисты. Но для
идеалистов разум безусловно и однозначно выше реальности (он сотворил ее,
он вечен, тогда как материя преходяща). Материалисты (умные, разумеется, а
не вульгарные) видят более сложное отношение между разумом и
действительностью. С их точки зрения, и материя, то есть обыкновенный
человек, субъект, индивид, имеет свои права. Больше того, счастье
отдельного, маленького человека — это самоцель, а не простое средство для
воплощения мирового духа.
А если материя имеет свои несомненные права, если личность сама по
себе самоцель, то она имеет право и на защиту своих интересов, на восстание
против несправедливого порядка вещей. Но восстание только тогда оправдано,
когда оно выражает новый, более высокий разум самой действительности.
Часть I
1. Право человека на бунт.
Как видим, и Ницше, и русские демократы пришли к выводу о праве
личности отрицать существующий порядок вещей. Но у Ницше это право более
сильного (аристократичного, благородного) на попрание низшего. Ибо
объективного разума, объективной справедливости просто не существует.
Поэтому Ницше — нигилист. Поэтому Ницше за бунт, но, безусловно, против
революции. Причем это бунт против всего мира, против действительности как
таковой.
Согласно Герцену, человек выделился из природы и противопоставил
себя, свои цели природе. В этом смысле он тоже имеет право на борьбу с
природой, с несправедливыми общественными порядками, которые существуют
объективно по отношению к личности как вторая природа. В своем
замечательном философском произведении «Письма об изучении природы» Герцен
(1812—1870) доказывает, что человек отделяется от природы, в известном
смысле противостоит ей — потому, что является ее необходимым собственным
дополнением и продолжением. "Природа, — пишет Герцен, — не заключает в себе
всего смысла своего — в этом ее отличительный характер; именно мышление и
дополняет, развивает его природа — только существование и отделяется, так
сказать, от себя в сознании человеческом, для того чтобы понять свое бытие,
мышление делает не чуждую добавку, а продолжает необходимое развитие, без
которого вселенная не полна, — то самое развитие, которое начинается со
стихийной борьбы, с химического сродства и оканчивается самопознающим
мозгом человеческой головы"1
Таким образом, право человека на бунт, вернее, на революцию — это
право самой природы, которое она доверила или передоверила человеку как
своему необходимому дополнению. Но если революция, — то есть сознательное
изменение действительности посредством отрицания ее — не просто отрицает
реальность, а является тем средством, без которого сама реальность не может
дорасти до своего разума, своего понятия, как сказал бы Гегель, то
революция качественно отлична от нигилистического бунта, является его
прямой противоположностью. Нигилистический бунт отрицает все, потому что ни
в чем не видит ни разума, ни добра, ни красоты. «Бог умер», — сказал Ницше.
Напротив, революционер черпает свое отрицание из самой реальности, которая
нуждается в революционном изменении человеком для своего дальнейшего роста,
развития”. Разумение человека не вне природы, а есть разумение природы о
себе, — продолжает Герцен — ... законы мышления — осознанные законы бытия,
что, следственно, мысль нисколько не теснит бытия, а освобождает его..“ 2
Для Ницше насилие есть альфа и омега бунта, бунт не опирается ни на
какое право, кроме права сильнейшего, права сверхчеловека. Для русских
революционных демократов революция подобна повивальной бабке, которая
освобождает уже заключенную в реальности мысль, объективный смысл, который,
однако, без помощи революции не мог бы появиться на свет, и реальность
стала бы разлагаться, как народившийся ребенок в утробе матери. Другими
словами, революционное насилие понимается здесь так же, как понимал свою
роль Сократ: умен не я, говорил он своим ученикам, умны вы, а я только
помогаю вашим мыслям появиться на свет, как это делает повивальная бабка.
2. Революционная Россия.
Вместе с тем Герцен догадывался, что “революция в России будет
ужасной, разрушительной, рождающей не разум, а выпускающей на волю адскую
энергию неразумия”3. Причина этого в том, что народ веками удерживался и
рабском состоянии, он дик и невежествен. И не только терпеть, а превращать
неразумное и дикое в подлинный народ, то есть силу сознательную, ставшую
разумной силой самой реальности. Такой революционный народ разрушает только
то, что должно быть разрушено, но главная его цель не разрушение, а
рождение нового, доброго, разумного.
Предшествующие революционные движения на Западе были сопряжены с
колоссальными жертвами и разрушениями. Вспомним Тридцатилетнюю войну начала
XVII века, крестьянское восстание в Германии под предводительством Мюнцера,
так называемые «сентябрьские убийства» во время Французской революции,
когда бедняки вырезали аристократию с чудовищной жестокостью, не щадя ни
детей, ни беременных женщин, расправы пугачевцев в России.
При Николае I многие из его окружения, как, например, шеф жандармов
Дубельт, были уверены, что революция низов России не грозит, ибо царь и
народ едины. Это убеждение имело некоторые основания, недаром Герцен
называл Россию XIX века «царским коммунизмом», «казачьим коммунизмом».
Русская поземельная община исключала частную собственность на землю, и царь
со своей государственной машиной был до известной степени гарантом
сохранения такого положения. Вот почему Герцен и Чернышевский обращались к
царю-«освободителю». Герцен посылал ему письма, а Чернышевский издал
адресованные Александру II «Письма без адреса».
Русские демократы убеждали царя, революцию в России можно
предотвратить только одним путем — осуществив ее, подобно Петру Великому,
сверху. Программа революции сверху включала в себя наделение крестьян
землей, окончательное освобождение от тяжелого наследия крепостного права и
просвещение народа. Причем просвещение предполагало не только строительство
школ, больниц, но и уравнивание крестьян в гражданских правах с помещиками.
Одним из главных средств воспитания народа мыслилась новая национальная
политика. Ведь если другие народы в России останутся на положении
инородцев, то это бумерангом ударит, прежде всего по русскому народу,
внушит ему шовинистическое, развращающее сознание. Тот, кто воспитывает в
своем народе шовинизм и прочие пороки, пусть потом не жалуется на погромы и
жестокости, обращенные против самих «воспитателей».
3. Сознание русского народа.
Увы, ответом на эти письма Герцена было жестокое подавление
Польши, требовавшей для себя таких прав, как, например, преподавание в
школе на родном языке кстати, этого права Польша не получила вплоть до 1917
года.
Ситуация, таким образом, русским демократам казалась совершенно
безнадежной. С одной стороны, революция неизбежна, потому что верхи не идут
на разумные меры, не хотят реального компромисса с низами. С другой, в
низах копится разрушительная колоссальная энергия, злоба, обращенная не
просто против верхов, но против культуры, цивилизации — адская
нигилистическая энергия. И правительство не делает ничего, чтобы просветить
народ, напротив, загоняет его в бунт, бессмысленный и беспощадный.
Просветительская деятельность демократов насильственно прерывается,
—печатные издания Герцена не доходят до народа остающегося в большинстве
своем неграмотным.
Надо продолжать свое безнадежное дело — результаты когда-нибудь
скажутся. Продолжать не по причине веры в абсурд, а в то, что объективный
разум все же существует. Но эта вера в разум истории не избавляет русских
демократов от скорби по бесцельно сгубленным жизням. Противоречие между
реальным безжалостным ходом истории, которая движется не работою умных
людей, а глупостями дураков и невежд, и отдельной личностью, гибнущей в
ходе безжалостного мирового разума, это противоречие Герцен сознает не с
меньшей болью и ясностью, чем Кьеркегор. Но вывод его другой.
Его, как и Кьеркегора, не утешает, что когда-нибудь в далеком
будущем установится гармония и справедливость “Если бы мне и удалось
влезть на верхнюю ступень лестницы развития,
| |  скачать работу |
Другие рефераты
| 
