Голод 1932-1933 годов
ным сектором государственным и коллективным. Его
авторы рассчитывали на развитие спонтанного кооперативного движения и на
систему договоров между кооперативами и крестьянскими товариществами.
Наконец, план предполагал, что к 1933—1934 гг. примерно 20% крестьянских
хозяйств объединятся в товарищества по совместной обработке земли, в
которых обобществление коснется исключительно обрабатываемых земель,
обслуживаемых «тракторными колоннами», без отмены частной собственности и
без коллективного владения скотом. Постепенная и ограниченная
коллективизация должна была строиться исключительно на добровольном
принципе, с учетом реальных возможностей государства поставлять технику и
специалистов.
По мнению Сталина, критическое положение на сельскохозяйственном
фронте, приведшее к провалу последней хлебозаготовительной кампании, было
вызвано действиями кулаков и других враждебных сил, стремящихся к «подрыву
советского строя». Выбор был прост: «или деревенские капиталисты, или
колхозы». Речь теперь шла не о выполнении плана, а о беге наперегонки со
временем.
Только что принятый план подвергся многочисленным корректировкам в
сторону повышения, особенно в области коллективизации. Вначале
предполагалось обобществить к концу пятилетки 5 млн. крестьянских хозяйств.
В июне Колхозцентр объявил о необходимости коллективизации 8 млн. хозяйств
только за один 1930 г. и половины крестьянского населения к •1933 г. В
августе Микоян заговорил уже о 10 млн., а в сентябре была поставлена цель
обобществить в том же 1930 г. 13 млн. хозяйств. В декабре эта цифра выросла
до 30 млн.
Такое раздувание показателей плана свидетельствовало не только о
победе сталинской линии. Оно питалось иллюзией изменения положения вещей в
деревне: тот факт, что начиная с зимы 1928 г. сотни тысяч бедняков под
воздействием призывов и обещаний объединились в ТОЗы, чтобы при поддержке
государства хоть как-то повысить свое благосостояние, в глазах большинства
руководителей свидетельствовал об «обострении классовых противоречий» в
деревне и о «неумолимой поступи коллективизации». 200 «колхозов-гигантов» и
«агропромышленных комплексов», каждый площадью 5—10 тыс. га, становились
теперь «бастионами социализма». В июне 1929 г. печать сообщила о начале
нового этапа — «массовой коллективизации». Все парторганизации были брошены
властями на выполнение двойной задачи: заготовительной кампании и
коллективизации. Все сельские коммунисты под угрозой дисциплинарных мер
Должны были показать пример и вступить в колхозы. Центральный орган
управления коллективными хозяйствами — Колхоз-центр — получил
дополнительные полномочия. Органы сельхозкооперации, владельцы
немногочисленной техники, обязывались предоставлять машины только колхозам.
Мобилизация охватила профсоюзы и комсомол: десятки тысяч рабочих и
студентов были отправлены в деревню в сопровождении партийных «активистов»
и сотрудников I'll У. В этих условиях насильственная заготовительная
кампания приняла характер реквизиции, еще ярче выраженный, чем во время
двух предыдущих. Осенью 1929 г. рыночные механизмы были окончательно
сломаны. Несмотря на средний урожай, государство получило более 1 млн.
пудов зерна, то есть на 60% больше, чем в предыдущие годы. По окончании
кампании сконцентрированные в деревне огромные силы (около 150 тыс.
человек) должны были приступить к коллективизации.
5. Причины. Коллективизация.
За лето доля крестьянских хозяйств, объединившихся в ТОЗы (в
подавляющем большинстве это были бедняки), составила в отдельных районах
Северного Кавказа, Среднего и Нижнего Поволжья от 12 до 18% общего числа. С
июня по октябрь коллективизация затронула, таким образом, 1 млн.
крестьянских хозяйств.
Вдохновленные этими результатами, центральные власти всячески
побуждали местные парторганизации соревноваться в рвении и устанавливать
рекорды коллективизации. По решению наиболее ретивых партийных организаций
несколько десятков районов страны объявили себя «районами сплошной
коллективизации». Это означало, что они принимали на себя обязательство в
кратчайшие сроки обобществить 50% (и более) крестьянских хозяйств. Давление
на крестьян усиливалось, а в центр шли потоки триумфальных и нарочито
оптимистических отчетов. 31 октября «Правда» призвала к сплошной
коллективизации. Неделю спустя в связи с 12-й годовщиной Октябрьской
революции Сталин опубликовал свою статью «Великий перелом», основанную на в
корне ошибочном мнении, что «середняк повернулся лицом к колхозам». Не без
оговорок ноябрьский (1929 г.) пленум ЦК партии принял сталинский постулат о
коренном изменении отношения крестьянства к коллективным хозяйствам и
одобрил нереальный план роста промышленности и ускоренной коллективизации.
Это был конец нэпа.
В докладе Молотова на ноябрьском (1929 г.) пленуме ЦК отмечалось:
«Вопрос о темпах коллективизации в плане не встает... Остается ноябрь,
декабрь, январь, февраль, март -- четыре с половиной месяца, в течение
которых, если господа империалисты на нас не нападут, мы должны совершить
решительный прорыв в области экономики и коллективизации». Решения пленума,
в которых прозвучало заявление о том, что «дело построения социализма в
стране пролетарской диктатуры может быть проведено в исторически
минимальные сроки», не встретили никакой критики со стороны «правых»,
признавших свою безоговорочную капитуляцию.
После завершения пленума специальная комиссия, возглавляемая новым
наркомом земледелия А.Яковлевым, разработала график коллективизации,
утвержденный 5 января 1930 г. после неоднократных пересмотров и сокращений
плановых сроков. На сокращении сроков настаивало Политбюро. В соответствии
с этим графиком Северный Кавказ, Нижнее и Среднее Поволжье подлежали
«сплошной коллективизации» уже к осени 1930 г. (самое позднее к весне 1931
г.), а другие зерновые районы должны были быть полностью коллективизированы
на год позже, Преобладающей формой коллективного ведения хозяйства
признавалась артель, как более передовая по сравнению с товариществом по
обработке земли. Земля, скот, сельхозтехника в артели обобществлялись.
6. Причины. Раскулачивание.
Другая комиссия во главе с Молотовым занималась решением участи
кулаков. 27 декабря Сталин провозгласил переход от политики ограничения
эксплуататорских тенденций кулаков к ликвидации кулачества как класса.
Комиссия Молотова раз- делила кулаков на 3 категории: в первую (63 тыс.
хозяйств) вошли кулаки, которые занимались «контрреволюционной
деятельностью», во вторую (150 тыс. хозяйств) — кулаки, которые не
оказывали активного сопротивления советской власти, но являлись в то же
время «в высшей степени эксплуататорами и тем самым содействовали
контрреволюции». Кулаки этих двух категорий подлежали аресту и выселению в
отдаленные районы страны (Сибирь, Казахстан), а их имущество подлежало
конфискации. Кулаки третьей категории, признанные «лояльными по отношению к
советской власти», осуждались на переселение в пределах областей из мест,
где должна была проводиться коллективизация, на необработанные земли.
В целях успешного проведения коллективизации власти мобилизовали 25
тыс. рабочих (так называемых «двадцатипятитысячников») в дополнение к уже
направленным ранее в деревню для проведения хлебозаготовок. Как правило,
эти новые мобилизованные рекомендовались на посты председателей
организуемых колхозов. Целыми бригадами их отправляли по центрам округов,
где они вливались в уже существующие «штабы коллективизации», состоящие из
местных партийных руководителей, милиционеров, начальников гарнизонов и
ответственных работников ОГПУ. Штабам вменялось в обязанность следить за
неукоснительным выполнением графика коллективизации, установленного местным
партийным комитетом: к определенному числу требовалось коллективизировать
установленный процент хозяйств. Члены отрядов разъезжались по деревням,
созывали общее собрание и, перемежая угрозы всякого рода посулами, применяя
различные способы давления (аресты «зачинщиков», прекращение
продовольственного и промтоварного снабжения), пытались склонить крестьян к
вступлению в колхоз. И если только незначительная часть крестьян,
поддавшись на уговоры и угрозы, записывалась в колхоз, «то
коллективизированным на 100%» объявлялось все село.
Раскулачивание должно было продемонстрировать самым неподатливым
непреклонность властей и бесполезность всякого сопротивления. Проводилось
оно специальными комиссиями под надзором «троек», состоящих из первого
секретаря партийного комитета, председателя исполнительного комитета и
руководителя местного отдела ПТУ. Составлением списков кулаков первой
категории занимался исключительно местный отдел ГПУ. Списки кулаков второй
и третьей категорий составлялись на местах с учетом «рекомендаций»
деревенских активистов и организаций деревенской бедноты, что открывало
широкую дорогу разного рода злоу
| |  скачать работу |
Голод 1932-1933 годов |
