Голод 1932-1933 годов
потреблениям и сведению старых счетов. Кого
отнести к кулакам? Кулак «второй» или «третьей» категории? Прежние
критерии, над разработкой которых в предыдущие годы трудились партийные
идеологи и экономисты, уже не годились. В течение предыдущего года
произошло значительное обеднение кулаков из-за постоянно растущих налогов.
Отсутствие внешних проявлений богатства побуждало комиссии обращаться к
хранящимся в сельсоветах налоговым спискам, часто устаревшим и неточным, а
также к информации ОГПУ и к доносам. В итоге раскулачиванию подверглись
десятки тысяч середняков. В некоторых районах от 80 до 90% крестьян-
середняков были осуждены как «подкулачники». Их основная вина состояла в
том, что они уклонялись от коллективизации. Сопротивление на Украине,
Северном Кавказе и на Дону (туда даже были введены войска) было более
активным, чем в небольших деревнях Центральной России. Количество
выселенных на спецпоселение в 1930—1931 гг. составило, по архивным данным,
выявленным В.Н. Земсковым, 381 026 семей общей численностью 1 803 392
человека.
Одновременно с «ликвидацией кулачества как класса» невиданными темпами
разворачивалась сама коллективизация. Каждую декаду в газетах публиковались
данные о коллективизированных хозяйствах в процентах: 7,3% на 1 октября
1929 г.;
13,2% на 1 декабря; 20,1% на 1 января 1930 г.; 34,7% на 1 февраля, 50%
на 20 февраля; 58,6% на 1 марта... Эти проценты, раздуваемые местными
властями из желания продемонстрировать руководящим инстанциям выполнение
плана, в действительности ничего не означали. Большинство колхозов
существовали лишь на бумаге.
7. Результат. Голод 1932-1933 года.
Результатом этих процентных побед стала полная и длительная
дезорганизация сельскохозяйственного производства. Угроза коллективизации
побуждала крестьян забивать скот (поголовье крупного рогатого скота
уменьшилось на четверть в период между 1928—1930 гг.). Нехватка семян для
весеннего сева, вызванная конфискацией зерна, предвещала катастрофические
последствия.
В своей статье «Головокружение от успехов», появившейся в «Правде» 2
марта 1930 г., Сталин осудил многочисленные случаи нарушения принципа
добровольности при организации колхозов, «чиновничье декретирование
колхозного движения». Он критиковал излишнюю «ретивость» в деле
раскулачивания, жертвами которого стали многие середняки. Обобществлению
часто подвергался мелкий скот, птица, инвентарь, постройки. Необходимо было
остановить это «головокружение от успехов» и покончить с «бумажными
колхозами, которых еще нет в действительности, но о существовании которых
имеется куча хвастливых резолюций». В статье, однако, абсолютно
отсутствовала самокритика, а вся ответственность за допущенные ошибки
возлагалась на местное руководство. Ни в коей мере не вставал вопрос о
пересмотре самого принципа коллективизации. Эффект от статьи, вслед за
которой 14 марта появилось постановление ЦК «О борьбе против искривления
партийной линии в колхозном движении», сказался немедленно- Пока местные
партийные кадры пребывали в полном смятении, начался массовый выход
крестьян из колхозов (только в марте 5 млн. человек). К 1 июля
коллективизированными оставались не более 5,5 млн. крестьянских хозяйств
(21% общего числа крестьян) или почти в 3 раза меньше, чем на 1 марта.
Возобновленная с новой силой к осени 1930 г. кампания хлебозаготовок
способствовала росту напряженности, временно спавшей весной. Исключительно
благоприятные погодные условия 1930 г. позволили собрать великолепный
урожай в 83,5 млн. т (на 20% больше, чем в предьщущем году).
Хлебозаготовки, осуществляемые проверенными методами, принесли государству
22 млн. т. зерна, или в два раза больше, чем удавалось получить в последние
годы нэпа. Эти результаты, достигнутые на самом деле ценой огромных поборов
с колхозов (доходивших до 50—60% и даже до 70% урожая в самых плодородных
районах, например на Украине), могли только побудить власти к продолжению
политики коллективизации. На крестьян снова различными способами
оказывалось давление: районы, сопротивлявшиеся коллективизации,
отстранялись от промтоварного снабжения; колхозам отдавались не только
конфискованные кулацкие земли, но и все пастбища и леса, находившиеся в
общем пользовании крестьян; наконец, прокатилась новая волна
раскулачивания, охватившая на Украине 12—15% крестьянских хозяйств. Реакция
крестьян на этот грабеж средь бела дня была ожесточенной: во время
хлебозаготовок 1930—1931 гг. отделы ГПУ зарегистрировали десятки тысяч
случаев поджогов колхозных построек. Несмотря на это, к 1 июля 1931 г.
процент коллективизированных хозяйств вернулся к уровню 1 марта 1930 г.
(57,5%).
Отобранное у крестьян зерно предназначалось для вывоза,
преимущественно в Германию. Эта страна обязалась в рамках торгового германо-
советского соглашения, подписанного в апреле 1931 г., предоставить
Советскому Союзу значительные кредиты (более 1 млрд. марок). В обмен на
необходимую для индустриализации технику (с 1931 по 1936 г. половина всей
ввозимой в СССР техники была немецкого происхождения) советская сторона
брала обязательства снабжать Германию сельскохозяйственным сырьем и
золотом. Добыча этого металла с начала 30-х годов достигла небывалых
размеров, прежде всего на Колыме и в районах Крайнего Севера, где в
качестве рабочей силы использовались заключенные — в основном раскулаченные
крестьяне.
К концу лета 1931 г. хлебозаготовки начали давать сбои:
снизились поступления зерновых. Власти решили направить в деревню 50 тыс.
новых уполномоченных в качестве подкрепления местному аппарату. Из-за
неурожая в восточных районах страны особенно суровому обложению подвергли
Украину. Тысячи колхозов остались полностью без кормов и почти без семян.
Несмотря на очень посредственный урожай (69 млн. т), во время
хлебозаготовок было изъято рекордное количество зерна (22,8 млн. т), из них
5 млн. т пошли на экспорт в обмен на технику. Насильственное изъятие одной
трети (а в некоторых колхозах до 80%) урожая могло лишь окончательно
расстроить производственный цикл. Уместно напомнить, что при нэпе крестьяне
продавали всего от 15 до 20% урожая, оставляя 12— 15% на семена, 25—30% —
на корм скоту, а остальные 30—35% — для собственного потребления.
Правительство, воодушевленное успехами хлебозаготовок, наметило на 1932 г.
план в 29,5 млн. т. А на Украине между тем появлялись первые признаки
«критической продовольственной ситуации». Этот эвфемизм, употребленный
украинским ЦК, на самом деле означал голод.
Назревал и становился неизбежным конфликт между идущими на всяческие
уловки во имя сохранения части урожая крестьянами, с одной стороны, и
властями, обязанными любой ценой выполнить план по хлебозаготовкам, — с
другой. Заготовки 1932 г. протекали очень медленно. С началом новой жатвы
крестьяне, часто в сговоре со своими руководителями, стремились пустить в
употребление или припрятать все, что только можно. Власти тотчас же
вознегодовали по поводу «разбазаривания народного богатства». 7 августа
1932 г. был издан закон, позволявший приговаривать к высылке сроком до 10
лет за ущерб наносимый колхозу. Осенью 1932 г. правительство собралось
нанести решительный удар по колхозникам, которые, по словам Сталина, целыми
отрядами выступали против Советского государства. В соответствии с законом
от 7 августа и статьей 58 Уголовного кодекса (которая позволяла осудить
всякого, кто совершил какое-либо действие, подрывающее советскую власть)
десятки тысяч колхозников были арестованы за самовольное срезание
небольшого количества колосьев ржи или пшеницы. О размахе репрессий может
свидетельствовать секретный циркуляр, датированный 8 мая 1933 г. В нем
указывалось на необходимость навести порядок в произведении арестов,
совершаемых кем попало, разгрузить места заключения и в течение двух
месяцев снизить общее число заключенных с 800 до 400 тыс. человек.
Репрессиям подвергались не только рядовые колхозники, но и председатели
колхозов. Только за W1 г. 36% из них были смещены с должностей, и почти
всем было предъявлено обвинение в антигосударственной деятельности,
направленной на саботаж хлебозаготовок. Чистка коснулась и партийцев —
примерно треть из них пострадала. Продот-ряды, осуществлявшие заготовки,
совершали настоящие караульные экспедиции, прежде всего в зерновых районах.
В своих Действиях они не останавливались даже перед изъятием всего
колхозного зерна, в том числе выделенного на семена и оплату работу.
Результатом этих действий был страшный голод, от которого погибло, главным
образом на Украине, от 4 до 5 млн. человек. В отличие от 1921 г., когда
голод был официально признан и власти обратились за международной помощью,
на этот раз существование «критической продовольственной ситуации» в
'украинской деревне полностью отрицалось правительством. Сведения о
массовом голоде скрывались даже внутри страны. В наиболее пострадавших
районах воинские подразделения следили за тем, чтобы крестьяне не покидали
свои деревн
| |  скачать работу |
Голод 1932-1933 годов |
