И.Е. Репин в истории русской живописи
Чрезвычайно скупыми живописными средствами создана атмосфера
замкнутого, глухого подземелья: фигуры обступает густой могильный сумрак,
где едва мерцает тусклый лунный свет, выхватывающий из этой тьмы лицо
арестанта. Горделивое достоинство узника противопоставлено обескураживающей
осторожности, с которой священник, приготовив крест, подходит к
заключенному. Не показав ни лица, ни жеста, самим балансом этого креста
относительно фигуры Репин передал интонацию священника, который обращается
к арестанту без настойчивости, нерешительно и даже как будто деликатно, как
человек, уже знающий, что от героя-народника не следует ожидать покаяния, в
то время, как в фигуре и в лице заключенного присутствует момент
эгоистической надменности. Он словно готов разразиться пламенной
обличительной речью.
Самым значительным произведением на революционную тематику стало
полотно «Не ждали» (приложение № 6). Художник изобразил революционера,
возвратившегося в родной дом из ссылки. Его неловкая поза, ожидание,
застывшее в глазах, свидетельствующих о неуверенности, даже страхе: узнает
ли его семья, примут ли отца, отсутствующего много лет, его дети? Репину
удалось мастерски передать всю сложную гамму чувств, отраженных на лицах
революционера и членов его семьи. Испуганно смотрит на незнакомого мужчину
девочка (когда его забрали, она была слишком мала и потому забыла своего
отца), изумлением полны глаза жены, сидящей у рояля. А на лице мальчика -
радостная улыбка, говорящая о том, что ребенок догадался, кто стоит перед
ним.
Репин написал свою картину очень быстро, на одном дыхании. Но затем
дело остановилось: в течение нескольких лет он переделывал голову
революционера, стремясь добиться нужного выражения. По первоначальному
замыслу его герой должен был иметь мужественный облик, но, в конце концов,
художник остановился на мысли, что гораздо важнее показать муки и душевные
переживания человека, на много лет оторванного от родного дома и семьи.
Картину, показанную на XII Передвижной выставке, зрители встретили
восторженно. К полотну невозможно было подойти, так как возле него всегда
толпились люди. Стасов ликовал: «Репин не почил на лаврах после «Бурлаков»,
он пошел дальше вперед. Я думаю, что нынешняя картина Репина - самое
крупное, самое важное, самое совершенное его создание». Равнодушных не
было. Мнения были всякие.
«Репина, наверное, произведут в гении, - писали «Московские ведомости».
- Жалкая гениальность, покупаемая ценой художественных ошибок, путем
подыгрывания к любопытству публики, посредством «рабьего языка». Это хуже,
чем преступление, это - ошибка… Не ждали! Какая фальшь…»
В те далекие дни эта картина была откровением. Новаторской была и
живопись картины - светлая, валерная.
Вся современная Репину критика, включая Стасова, признавала, что амплуа
«историка», картины на исторические темы - не его призвание. Между тем
Репин чрезвычайно заботился об исторической достоверности своих картин.
Работая над «Царевной Софьей», «Иваном Грозным» (приложение №3),
«Запорожцами» (приложение № 5), он выяснял мельчайшие детали. Это костюмы,
оружие, мебель, убранство интерьера, даже цвет глаз царевны Софьи. Но при
этом в исторических картинах Репина совершенно отсутствует временная
дистанция: несмотря на тщательно воссозданный антураж, происходящее
показывается как совершающееся в настоящем, а не прошедшем времени.
Как-то в Академии художеств Репину была задана программа «Ангел
истребляет первенцев египетских». «Я задумал, - вспоминает Репин, -
передать этот сюжет с сугубой реальностью. Была, разумеется, изучена
обстановка роскошных спален царевичей Египта… И вот я вообразил, как ночью
ангел смерти прилетел к юноше-первенцу, спящему, как всегда, нагим, схватил
его за горло, уперся коленом в живот жертвы и душит его совершенно реально
своими руками». И вновь - «реальность»; даже в историческом сюжете -
стремление представить все так, как это могло быть «на самом деле». Это
стремление заставляло Репина разомкнуть пространство своих исторических
картин, сделав зрителя «очевидцем» изображенного. Мы свободно можем «войти»
в интерьер кельи царевны Софьи: пустое пространство перед окном как будто
специально оставлено для зрителя, подобно распахнутой двери. Покатившийся
посох в «Иване Грозном» в следующую минуту готов упасть за раму картины.
Голая голова казака в «Запорожцах» словно прорывает плоскость холста,
оказываясь в пространстве зрителя.
5.3. АМПЛУА «ИСТОРИКА».
На «Запорожцев» (1878-1891) (приложение № 5) художник затратил огромное
количество энергии, любви и забот. «Я уже несколько лет пишу свою картину
и, быть может, еще несколько лет посвящу ей, - говорил Репин, - а может
случиться, что я закончу ее и через месяц. Одно только страшит меня:
возможность смерти до окончания «Запорожцев».
Сотни подготовительных этюдов, эскизов, рисунков, специальные поездки
для изучения материала - все это говорит об одном основном чувстве,
владевшем живописцем. Это чувство - любовь. И это состояние восторга,
преклонения и любви художника к своим героям мгновенно передается зрителям.
Запорожцы… Вот они перед нами во всей своей красе и удали. Галерея
типов, совершенно оригинальных, неподражаемых, легендарных. Можно часами
разглядывать их лица - загорелые, обветренные степными ветрами, опаленные
солнцем, дубленные невзгодами, изрубленные в жестоких схватках, но все же
красивые, источающие силу, энергию, бьющую через край.
«В душе русского человека есть черта особого скрытого героизма, - писал
Репин, - Это - внутри лежащая, глубокая страсть души, съедающая человека,
его житейскую личность до самозабвения. Такого подвига никто не оценит: он
лежит под спудом личности, он невидим. Но это - величайшая сила жизни, она
двигает горами; она руководила Бородинским сражением; она пошла за Мининым;
она сожгла Смоленск и Москву. И она же наполняла сердце престарелого
Кутузова».
Но ведь история - это вовсе не сиюминутное событие, не непосредственно
созерцаемая реальность. Как писал Василий Ключевский: «Предмет истории - то
в прошедшем, что не проходит, как наследство, урок, неоконченный процесс,
как вечный закон». И в этом отношении история у Репина - это как раз то,
что проходит: частный случай, эпизод, смысл которого полностью
исчерпывается тем, что в данный момент происходит перед глазами, не
«длящийся процесс», а необратимый финал. Именно эта «действенность» -
главная особенность репинских исторических композиций, когда исторический
сюжет сведен к одной личности, одному мгновению, одному аффекту. Софья
заточена, стрельцы повешены, царевич убит, взрыв хохота запорожцев в
следующий момент угаснет - временная перспектива сокращена до точки.
Царевич Иван, сын Грозного, умер лишь спустя неделю после удара посохом, а
такого количества крови, которое показано в картине, при подобной ране быть
не могло. Но Репину необходимо было заострить сам момент убийства,
«произошедшего в одно мгновенье».
Многие произведения Репина имеют двойную дату - интервал между началом
и завершением работы иногда превышает десять лет. Так сложилось потому, что
художник по несколько раз переписывал картины. Очевидцы же, наблюдавшие за
изменениями в полотнах, отмечают, что эти изменения отнюдь не всегда были к
лучшему. Но Репин стремился не столько усовершенствовать их, сколько
наделить тем свойством «изменчивости», которое было присуще ему самому,
заставить «жить» эти картины, меняться, как, например, сменяются
кинематографические кадры. В сущности, Репин всегда оставался «режиссером»,
который - запечатлевая историческую сцену или жанровый мотив - всегда видит
эту сцену перед собой, разыгранную актерами, в костюмах и декорациях,
подчиненную определенному сценарию.
Стихией Репина была текущая, изменчивая современность. Оставаясь
погруженным в эту стихию, он создавал свои лучшие работы.
5.4. РЕПИН – ПОРТРЕТИСТ.
Быстро, в несколько сеансов, Репин писал лишь портреты, и никогда их не
переделывал. Модели художника всегда представлены в конкретной, легко
прочитываемой жизненной ситуации: как правило, это ситуация «диалога» - со
зрителем или с невидимым собеседником.
В манерах и поведении каждого человека можно найти черты, нарушающие
общее представление о личности. Однако эти же черты и составляют
неповторимость, особенность любой индивидуальности. Найти момент равновесия
между случайным, сиюминутным, и характерным, типическим - одна из главных
задач портретиста.
Репин прекрасно осознавал тот факт, что, становясь перед лицом
художника в качестве модели, человек неосознанно начинает «представлять
себя» - позируя, он играет определенную роль. Это ролевое поведение
раздваивает образ и облик человека между тем, что он есть и чем хочет
казаться, между лицом и личиной, маской. В том, как человек теряет и
находит себя среди взятых им или навязанных ему социальных,
профессиональных и иных масок, - актуальная, общеинтересная проблема на все
| |  скачать работу |
И.Е. Репин в истории русской живописи |
