Истоки и смысл тоталитаризма
ледовательно, напоминает многими своими
чертами теократию. Коммунистическое тоталитарное государство, отмечал Н.
Бердяев, «походит на теократию и имеет теократические притязания», оно есть
«обратная теократия». При тоталитарном режиме — как и в исторических
теократиях — диктатор является одновременно и первосвященником, имеющим
монопольное право на истолкование партийной доктрины и «священных текстов»,
т.е. он соединяет в одних руках и светскую и «духовную» власть. (Причем
лидер партии постоянно реинтерпретирует идеологию так, как это ему нужно в
данный момент из тактических соображений.) Этим тоталитаризм также
отличается от конституционной демократии, при которой церковь отделена от
государства и существует свобода мысли и совести.
Тоталитарная идеология оправдывает свои притязания на универсальность
тем, что она является истиной в последней инстанции. В то же время
очевидно, что провозглашение единственной абсолютной истины в политике
уничтожает многообразие взглядов и точек зрения, свободу выбора. …Именно
поэтому тоталитарная идеология является абсолютно нетерпимой ко всем другим
идейным течениям и точкам зрения, и эта нетерпимость пронизывает всю
политическую систему. «Подлинное миросозерцание, — писал Гитлер в «Майн
кампф», — всегда будет нетерпимо и не удовольствуется ролью «партии среди
других партий»; подлинное миросозерцание отвергает правило «живи и давай
жить другим»; оно претендует на исключительное и безусловное признание и
требует, чтобы вся общественная жизнь была построена исключительно согласно
его указаниям. Цельное миросозерцание не мирится поэтому с людьми,
продолжающими защищать старый порядок вещей».
Для пропаганды тоталитарной идеологии используются всевозможные каналы:
пресса, радио, кинематограф; целям пропаганды подчиняются литература и
искусство. Индоктринация осуществляется в системе образования (можно
сказать, что тоталитарный режим постепенно стирает различия между обучением
и пропагандой)». [9]
Я бы назвал идеологию душой тоталитаризма. И в суждениях о таких
субстанциях легко впасть в односторонность, если не обладать способностью и
желанием целенаправленно стремится к всесторонней их оценке.
Приведенные выше оценки функций идеологии я именно и считаю страдающими
неполнотой. Отмечены только негативные аспекты. Они справедливы, но
реальность сложней. Вообще указанные функций – оправдание права на власть
данной элиты, вдохновение народа на общественные дела – присущи абсолютно
не только тоталитарной идеологии, но, как мне думается, идеологии
практически каждого государства, где есть скрепляющий, формирующий нацию
специфический для нее дух, идея. Тоталитаризм лишь устанавливает
поддерживаемую репрессивными методами монополию на идеологию, ну и плавно
перетолковывает когда-то зародившиеся и обретшие достаточно широкое
общественно звучание идеи в своих целях.
Но само по себе объединение нации общей идеей, идейное признание,
легитимация власти есть явление совершенно здоровое, и необходимое для
нормального бытия государства. Мы бросились в другую крайность, да еще и
наслушавшись изобличителей советского строя. Но объединяющих ценностей,
имеющих национальные корни, нам сегодня так не хватает…
Следующим признаком, который единогласно отмечают все исследователи,
является то, что основной «несущей» структурой тоталитаризма является
политическая партия, сросшаяся с государством:
«…В тоталитарной системе партия является каналом вертикальной
мобильности, поскольку ей принадлежит эксклюзивное право распределения
должностей. Только ее члены могут занимать руководящие посты в
государственном, хозяйственном, военном, дипломатическом и других
аппаратах. Поэтому лишь принадлежность к партии создает возможность
служебного продвижения. Тоталитарная партия («внешняя партия», используя
удачный термин Дж. Оруэлла) является, таким образом, резервуаром, из
которого политократия черпает партийную, административную, хозяйственную,
профсоюзную, культурно-идеологическую, военную и прочую бюрократию. Кроме
того, «внешняя партия» нужна для того, чтобы втягивать в свои ряды всех
активных членов общества, желающих сделать карьеру; если бы их не
абсорбировала партия, то такие активные индивиды представляли бы собой
потенциальную угрозу для тоталитаризма.
Принципиально важно то, что после установления однопартийной диктатуры
партия расслаивается на «внутреннюю партию» (привилегированный аппарат) и
«внешнюю партию» (рядовые члены), если использовать терминологию Дж.
Оруэлла. Таким образом, класс политократии развивается из партии, его
основу в большевистской партии составило ядро из ленинских
«профессиональных революционеров», в нацистской — партийный аппарат НСДАП.
Привилегии и материальные преимущества члена правящего класса прямо зависят
от его положения на иерархической лестнице. Этот правящий класс
политократии (который в нацистской Германии именовался «корпусом
политических руководителей», а в СССР — «номенклатурой») базирует свое
существование не на собственности, а на власти. Если в проанализированных
Марксом классовых обществах доход члена эксплуататорского класса зависел от
размера его собственности, то при тоталитаризме — от степени участия его во
власти, от объема власти, которой он располагает». [10]
Также непременным атрибутом такого строя является существование
харизматического вождя – сильной личности:
«Именно с существованием класса политической бюрократии связано в
первую очередь такое характерное для политической системы тоталитаризма
явление, как культ (деификации) вождя партии. Тоталитарному лидеру
приписываются сверхъестественные свойства: непогрешимость, всезнание,
всемогущество, способность думать за всех и т.д. Главная причина этого
явления — необходимость для политократии иметь над собой неприкосновенного
суперарбитра, разрешающего конфликты внутри правящей бюрократии (я не
согласен, что эта причина является главной, о чем более подробно ниже –
Е.К.) и гарантирующего ее власть и привилегии. «Все более назойливое
обожествление Сталина является... необходимым элементом режима, — писал Л.
Троцкий в 1936 г. (нашли, кого цитировать. Тенденциозная заинтересованность
подобных личностей очевидна, пусть даже иногда они и правы – Е.К.) —
Бюрократии нужен неприкосновенный арбитр, первый консул, если не император,
и она поднимает на своих плечах того, кто наиболее отвечает ее притязаниям
на господство». Аналогичное мнение высказывал и М.Джилас: «Сегодня я мог бы
сказать: обожествление, или, как теперь говорится, «культ личности»
Сталина, создавал не только он сам, а в такой же, если не в большей степени
— сталинское окружение и бюрократия, которым такой вождь был необходим»
(хочется добавить – и народ. Словом, культ, кумир нужен был многим, так что
трудно сказать, кому больше. Каждый искал своего интереса – Е.К.). Гитлер
же сам открыто заявил, выступая перед СА: «Всем, чего вы достигли, вы
обязаны мне. Всем, чего я достиг, я обязан только вам».
Тоталитарный лидер, таким образом, делает себя центром, вокруг которого
группируются эгоистические устремления многих людей, составляющих правящую
бюрократию, прежде всего именно они и создают ему культ. М.Вебер, глубоко
исследовавший проблемы харизматического лидерства, отмечал, что если
руководство со стороны данной личности не приносит никаких благ для ее
приверженцев, то налицо все предпосылки для падения ее харизматического
авторитета.
Второй причиной возникновения харизмы у диктатора является претензия
тоталитарной партии на обладание абсолютной истиной и на абсолютную
непогрешимость. Эта «самосакрализация» партии находит воплощение в
мессианском культе ее вождя, приписывании этих качеств тоталитарному
лидеру.
Третья причина деификации диктатора — жажда подчинения властелину
атомизированной массы. Масса хочет подчиняться авторитету, которого она
превращает в «живого бога» (психологический механизм этого явления был
рассмотрен З.Фрейдом в работе «Психология масс и анализ человеческого
«я»«)».[11]
Лично я все-таки назвал бы главной последнюю причину. Проще говоря,
навязать целому народу что-то, к чему он явно не имеет склонности,
достаточно не просто. И здесь я стоит вспомнил Маркса, который, отдавая
должное сильной личности, учил об определяющей роли в истории широких
народных масс. Возможность возникновения тоталитаризма, тенденция к нему
заложена прежде всего в народе, в характере нации. А уж потом, как всегда,
находятся эгоистические группы, ставящие под свой контроль тенденции
общества.
«…Захватившая власть тоталитарная партия переносит принципы своего
построения (прежде всего бюрократический централизм) на все существующие
государственные, хозяйственные, общественные и тому подобные организации.
Особенно четко эту закономерность можно проследить на примере
большевистской партии. В ленинской
| |  скачать работу |
Истоки и смысл тоталитаризма |
